Теневая линия - Глен Кук

«Что же с Маусом?» – подумал он. На кадрах из оперативного штаба Мауса не было.

«Только не Маус! – мысленно взмолился Шторм. – Он – наше единственное завтра!»

Фрида что-то говорила о боях на уровне доков. Он прибавил звук.

– …и проникли в жилые помещения. Они упрямые, Гней. И очень примитивные. В общем, типичные люди. Я посадила всех детишек на «Эрхардта». Корабль стартует, когда, по расчетам компьютера, у него будет больше всего шансов прорваться. Сейнеры обещают их прикрыть. Мы скоро потеряем с ними контакт. Пираты подходят к нашим ретрансляторам. «Эрхардт» взлетел. Пожелай им удачи.

Гней, я заканчиваю наш разговор. Очень хотелось бы остаться в твоей памяти хорошим солдатом, но очень боюсь, что я наделаю глупостей. Прости, если я чем-нибудь когда-нибудь обидела тебя. Помни про мою любовь. И расскажи про меня отцу.

Мы задержим их, насколько сможем. А потом пусть ими занимается Флот.

Она слабо улыбнулась и выпятила губы, посылая ему из космической дали прощальный поцелуй, а потом отключила свой экран. А трансляция по инстелу продолжалась. Какой-то старческий голос методично зачитывал донесения из информационного центра оперативного штаба Крепости.

Шторм вздохнул и закрыл глаза. Как бы там ни было, а детей спасли. Сейчас он дотошно исследовал самые темные закоулки своего мозга и, выскребая оттуда остатки застарелого гнева и ненависти, тут же выбрасывал в мусорный ящик для непродуктивных эмоций. Сейчас ему, как никогда, нужно держать себя в руках.

– Гельмут, где последняя сводка о нашем положении?

Новости из Уайтлэндсунда звучали не намного лучше. На Хавика накатывали волны атаки одна за другой. Похоже, Майкл совершенно осатанел.

С теневой станции шли подкрепления, но это была капля. Почти все боевые краулеры ушли далеко по Теневой Линии.

Светлым пятном оказался Мир Хельги. Звездоловы сообщили, что сангарийские рейдеры уничтожены. Космические пехотинцы пришли на смену десанту Цейслака, а сам он уже взял курс на Черный Мир.

Шторм отправил Терстона за Блейком.

– Мистер Блейк, – сказал Шторм, когда тот прибыл в штаб, – мы уже на последнем издыхании. Единственная наша возможность – уничтожить оперативную базу Ди.

– Полковник…

– На этот раз мы не будет открывать дебаты. И спорить мы тоже не будем – эта стадия прошла. Я просто это сделаю. И сейчас ставлю вас в известность, чтобы соблюсти формальности. Я сделаю это, даже если вы станете настаивать на голосовании. Помните, все представители под моим контролем. Скоро сюда прибудет один из моих кораблей. Я его использую для высадки в Сумеречном Городе.

– Но, полковник…

– Блейк, мы теряем Уайтлэндсунд. Чтобы у Кассия был шанс прорваться сюда и спасти вашу задницу, я должен лишить Ди снабжения. Неужели вам не понятно?

– А вдруг он просто возьмет, да и захватит Эджворд?

– Может случиться. Не могу гарантировать, что он не попытается. Однако сейчас ему это будет очень хлопотно. Вы готовы к встрече. А он давно под открытым небом, и поддержка из Сумеречного Города была незначительна. Пока что. Потому что он не рассчитывал на сильный отпор.

– И что из этого?

– А то, что у него закончатся боеприпасы, прежде чем туда доставят новую партию. Что бы мы ни делали, он все равно возьмет Уайтлэндсунд. Но если мы ударим по Сумеречному Городу, то поставим его в то же положение, в которое он поставил Кассия. Чтобы выжить, ему придется брать либо Сумеречный Город, либо Эджворд. Что бы он ни решил, ему придется выбить меня из прохода. А пока он будет это делать, Кассий сможет прорваться. В таком случае Ди настанет конец. Если, конечно, он не прибегнет снова к ядерному оружию. Которое он вряд ли возит с собой, скорее он держит его наготове где-нибудь на севере. Таким образом, для нас взятие Сумеречного Города становится императивом.

Шторм не стал говорить, сколько в его расчетах догадок и надежд. Майкл бывал непредсказуем даже в самой просчитываемой ситуации. Он вполне мог выбрать простейший способ и забросать местность ядерными зарядами – если он вез их с собой. Или перенять тактику Хоксблада и удерживать позиции до тех пор, пока есть боеприпасы, в надежде, что у Кассия они закончатся раньше. Потому что ситуация со снабжением была у Вальтерса не менее сомнительна, чем у него.

Дни тащились как раненая корова. С Теневой Линии перебрасывались люди и вооружение, но меньше, чем надо было, чтобы сдержать постепенное продвижение Майкла на Уайтлэндсунд.

Технику и людей продолжала увлекать на запад по Теневой Линии могучая сила инерции, и только преодолев ее. Шторм мог выставить против Майкла крупную и хорошо организованную группировку…

– Отец, Хавик хочет поговорить с тобой, – сказал Терстон однажды утром.

– Переключи его на меня. – Шторм повернулся к экрану:

– Слушаю вас, подполковник.

– Полковник Шторм, я не справляюсь с задачей. Прошу меня простить. Нас так обстреливают, что головы не поднять, да плюс еще это доисторическое снаряжение… Простите, сэр, за не относящиеся к делу слова. Я хотел бы просить разрешения не распылять силы и сосредоточиться на защите плацдарма. Когда вы соберете достаточно техники, потребуется место сосредоточения для контратаки.

Шторм кивнул:

– Я ожидал этого, подполковник. Поступайте как считаете нужным. Хочу вам сказать, что вы сделали все возможное. Простите, что не смог оказать вам более сильной поддержки.

– Спасибо, полковник.

– Терстон, где сейчас Кассий? – спросил Шторм.

– Пока еще далеко, отец. – Терстон включил освещение большого экрана. – Колонна движется круглосуточно, но эти чертовы машины быстрее идти не могут. Соединить вас?

– Не сейчас. Слишком раннее время для перебранки.

Он регулярно обсуждал с Кассием создавшееся положение, и каждый раз дело заканчивалось спором. Потеря Крепости стала для Вальтерса самым тяжелым ударом за все время, что Шторм его знал. После долгих лет службы у Кассия появился наконец личный мотив для войны. Шторм предвидел классическое кровопускание, когда Кассий схлестнется с Ди.

Он внимательно следил за продвижением Цейслака. Перелет из Мира Хельги в Черный Мир был очень неблизок. Здесь все могло закончиться еще до прибытия Хейкса.

Большую часть времени Шторм проводил в одиночестве за письменным столом. У него накопилось множество мыслей, которые хотелось записать. Шторм хотел передать свои мысли Маусу и надеялся, что тот поймет.

«Эрхардт» с грохотом приземлился в примитивном космопорте Эджворда, и Шторм вышел его встречать.

Вела корабль одна из его внучек. Все остальные пассажиры еще не пришли в сознание. Шторм прошелся по отсекам, оглядывая Мауса, Люцифера и всех своих бесчисленных внуков и внучек и детей остальных легионеров. Он шел медленно. Сейчас он видит их всех в последний раз.

Глупенькая, милая Фрида пожертвовала своим будущим ради будущего этих детей. Да, она была дочерью солдата.

– Она всех нас обвела вокруг пальца, дедушка, – сказала ему внучка. – Мы хотели остаться. Все, даже малыши. Бабушка подмешала наркотик в водопровод. Наверное, она сговорилась со стариками. Нас погрузили в корабль и пустили его на автоматике, а звездоловы прикрыли нас огнем, Так просто нечестно?

– Тебе хотелось умереть, Золотинка?

– Нет. Но мы были там нужны. Мы сейчас должны были быть там…

– Вас бы тогда уже не было в живых. Мы уже несколько дней как потеряли связь с Крепостью. Даже автоматические сигналы не слышны.

Шторм не питал ни малейших иллюзий. Крепость захвачена от поверхности до компьютерного центра. И Диф взял ничуть не больше пленных, чем Борис и Кассий на Префектласе.

– Ой!

Его внучка не выдержала и разрыдалась.

– Не надо, родная моя. Не время лить слезы. Они умерли, как хотели… Мы ведь – Железный Легион, не забывай! – сказал Шторм и стиснул зубы, едва не заплакав сам.

– А мне все равно!

– Ну, тише, тише, там нас ждут чужие. Нельзя плакать при чужих.

Она постаралась унять слезы.

– А ты, Золотинка? Как вышло, что ты уже очнулась?

– Они мне ввели пробуждающее. Чтобы оно сработало, когда уже будет поздно поворачивать обратно. Кто-то ведь должен был посадить корабль. А я – лучший пилот. У Мауса даже прав нет водить такие крупные корабли. Что же нам теперь делать, дедушка?

Шторм силился выглядеть как можно бодрее.

– Одну битву мы выиграли, одну проиграли. Теперь попытаемся взять два очка из трех. Постараемся разделаться с ними здесь.

Его бодрость улетучилась. Шторму не удалось заставить себя изображать оптимизм при вполне реальной безнадежности.

– Им это дорого обойдется, Золотинка. Они сто раз пожалеют, что нас тронули.

Но Шторм сам не представлял, как выполнить это обещание, как, впрочем, и большинство обещаний, данных им за последнее время.

Старенький челночный краулер за три рейса доставил молодежь в город. Эджвордцы приняли их тепло, не зная, что не город и его проблемы были настоящей причиной несчастья этих людей, осиротевших и потерявших свой дом.