За миг до удара - Наталья Корнилова

- Да нет, просто голова закружилась, и я упала, - прохрипела я.

Я лежала на полу между двумя дверями подъезда в немыслимо скрюченной позе. Видимо, нападавший просто взял и запихнул меня сюда, чтобы не сразу бросалась в глаза. Голова невыносимо трещала, во рту пересохло, все кости ломило, и вообще, казалось, что по мне два раза проехали танком, а потом еще и выстрелили из пушки в голову. Морщась от боли, я начала вытаскивать свое тело из узкого промежутка. Бабушка заботливо помогала мне. Вдвоем мы поставили меня на ноги, отряхнули и вывели на крыльцо, где свежий воздух сразу придал мне сил и принес некоторую ясность в измученные болью мозги.

- Ой, сердешная! - всполошилась старушка. - У тебя ж вся голова в крови! Батюшки родные, неужто так сильно ударилась?

- Да вот, так получилось, - скривилась я, осторожно ощупывая огромную шишку и слипшуюся кровь в волосах на затылке. - Надо же, будто кто-то ломом огрел...

- Да, похоже на то, - согласилась бабулька. - Тебе в больницу надоть. Может, "Скорую" вызвать?

- Спасибо, бабушка, не нужно, - с трудом улыбнулась я. - Доберусь как-нибудь до дома.

- Ну смотри, касатка. Только ты уж аккуратнее ходи, если сердце такое слабое. Ладно, пойду я в магазин. Бывай...

Она сошла с крыльца, оглянулась, сочувственно посмотрела на меня, улыбнулась и потопала дальше, маленькая добрая старушка. И только тогда я вспомнила про папку. И бросилась обратно в подъезд. Но ее нигде не было. И догадаться, кто ее взял, было совсем не трудно - наверняка это был убийца. Но какой же, однако, он наглый и дерзкий, этот негодяй! Видимо, стоял где-нибудь выше этажом и ждал, когда я выйду из квартиры. А потом, увидев меня с папкой, понял, что я о чем-то догадалась, и без малейших раздумий напал. А если бы я вышла без папки? И вообще, зачем он сюда приходил? Может, хотел пробраться в квартиру и... Страшная догадка вдруг пронзила мой мозг, и, забыв о своем плачевном состоянии, я бросилась вверх по лестнице, уже не веря, что застану Ангелину Степановну в живых. Вихрем влетев на третий этаж, я замерла у приоткрытой двери. А ведь я отлично помнила, как она закрыла за мной дверь. Я уже боялась этих приоткрытых дверей, от одного их вида мне хотелось бежать сломя голову, чтобы не видеть неизбежного. И все же, чувствуя противную слабость в ногах, я толкнула дверь и вошла, уже зная, что не смогу совладать с собой, если увижу еще один труп - за один день их было что-то слишком много, даже для меня.

Женщина сидела в прихожей под зеркалом со склоненной на грудь головой, на платье стекала кровь. Кожа на лбу была рассечена страшным ударом тупого предмета. Скорее всего ее ударили тем же, чем и меня, потому что рана на моем затылке тоже была продолговатой формы. Присев около нее, я потрогала пульс на шее и облегченно вздохнула - очень слабо, но все-таки сердце у нее билось. Схватившись за телефон, я набрала номер босса. Он сразу же снял трубку.

- Босс, срочно вызывайте "Скорую"! - задыхаясь от волнения, прокричала я. - Ангелину Степановну чуть не прикончили!

- Как?! Кто?! - провопил тот не своим голосом, и я представила, как он подпрыгнул в своем кресле. - А ты где была?!

- Я была без сознания!!!

- Опять ерундой занимаешься?! - прорычал тот. - Все, с меня хватит! Ты уволена!

- Но почему?! - опешила я. - Это ведь не я ее укокошила!

- Потому что ты притягиваешь к себе покойников, вот почему! - яростно рявкнул он. - Ты - трупособиралка, а не секретарша! Тебе пустячного дела доверить нельзя - ты обязательно выроешь там труп! Оставь там все как есть и немедленно дуй в офис!

Ошарашенная столь неожиданной реакцией любимого босса, я выскочила как ошпаренная из квартиры, слетела вниз, запрыгнула в джип и понеслась в контору, снедаемая самыми противоречивыми мыслями и недобрыми предчувствиями. Слезы душили меня и сами собой текли из глаз. Я не могла их остановить, как ни пыталась. Мне хотелось рвать и метать, доказывать свою правоту, и в то же время мне было страшно, что Родион действительно меня уволит. Но ведь я же не виновата!!!

...Теперь босс был таким страшным, каким я его еще никогда не видела. Он напоминал бушующий вулкан, изрыгающий из себя огненную лаву, камни и пепел. И все это летело из его глаз и рта на меня, сжавшуюся от страха в кресле напротив с перебинтованной головой. Пока я ехала, он уже вызвал "Скорую" и наряд милиции на квартиру Коломейцевых и теперь чихвос-тил меня на чем свет стоит, высказывая, как я поняла, все, что накопилось в его душе за долгое время общения со мной. А накопилось, видать, немало...

- Ты самое несносное существо, какое мне только приходилось встречать в своей жизни! - ревел он, бегая по кабинету и размахивая руками. - Ты приносишь мне больше неприятностей, чем все преступники Москвы, вместе взятые! Я уже боюсь тебя в магазин за хлебом послать, ты это понимаешь?! - Он остановился около меня, меча глазами молнии и потрясая кулаками. - Ты создаешь проблемы на пустом месте! Ты испортила мне всю жизнь, работу и настроение на сто лет вперед! Тебя нужно было убить еще тогда, когда ты впервые переступила порог моего офиса! О господи, - он воздел руки к потолку, - ну почему ты тогда меня не надоумил?! - Он обежал стол, уселся на место с пылающим от гнева лицом и зловеще процедил: - Рассказывай...

Я открыла рот, но из него не вырвалось ни звука - дар речи покинул меня навсегда. По крайней мере мне так показалось. Я вытерла горькие слезы, проглотила жгучую обиду, прокашлялась, что-то просипела и вдруг разрыдалась, как маленькая девочка. Он молча ждал. Потом встал, подошел ко мне, тронул за плечо и пробормотал:

- Ладно, извини, я сорвался... Слышишь? Просто ничего понять не могу в этом проклятом деле, вот и нервничаю. Никогда со мной такого не было...

Я подняла на него мокрые глаза и, всхлипывая, спросила:

- Так я... не... уволена? Вы меня... не... выгоните?

- Как же я тебя выгоню, - вздохнул он. - Валентина меня тогда живьем съест. Ладно, давай успокаивайся и рассказывай.

Теперь уже счастливые слезы хлынули из моих глаз, и я не могла их остановить еще минут пять, пока босс рассказывал мне о своем разговоре с Димой. Когда тот узнал о смерти двух девушек, то, естественно, не поверил. А потом, когда до него дошло, что это правда, надолго замолчал, и босс ничего не мог от него добиться. Придя в себя от потрясения, которое, по словам босса, было совершенно искренним, Дима решительно заявил, что его брат такого сделать не мог. Наверняка это кто-то другой, не имеющий никакого отношения к Алексею и вообще к их семье. Но если все-таки выяснится, что убийцей является Леша, то он, Дмитрий, готов за его поимку заплатить в три раза больше, главное, чтобы тот больше никого не убил. На вопрос босса о возможных следующих жертвах Дима сказал, что понятия не имеет, какие мотивы движут этим сумасшедшим, совсем не похожим на его брата человеком, а значит, и не представляет, кто может стать следующим. О знакомстве Леши с Дашей он ничего раньше не знал. Сам он когда-то общался с ней довольно близко, но они быстро надоели друг другу и расстались. В общем, Дима от всего открестился.

Потом я подробно рассказала Родиону о своем посещении квартиры Коломейцевых, о найденных портретах незнакомых нам девушек, дала ему подробное описание их внешности, насколько мне удалось запомнить, и поведала о том, что произошло позже. Он сразу позвонил куда-то и попросил срочно разыскать всех проживающих в Москве девушек с данными именами, фамилиями и приметами. Потом с мрачным видом глухо проговорил:

- Самое странное во всем этом вот что. Когда я сообщил Дмитрию о твоем посещении его родителей, он сразу занервничал, заторопился и быстро распрощался, сказав, что его срочно ждут на работе. И уехал примерно за сорок минут до того, как ты позвонила. Отсюда до его родителей езды минут двадцать. Как думаешь, что бы это могло значить?

Я не поверила своим ушам. Мне даже и в голову не приходило, что всю эту кашу заварил сам Дмитрий, а потом еще зачем-то пришел к нам просить о помощи. Это был, на мой взгляд, совершеннейший абсурд. Примерно так я и ответила боссу:

- Маразм какой-то. Зачем ему все это?

- А вот это я и хочу теперь выяснить. Честно говоря, он мне с самого начала не понравился. А тут, как ты говоришь, и мать его тоже недолюбливает, как я понял. А Леша был в семье младшим, любимцем, вот и вырисовывается картина...

- И какая же?

- Очень простая, - усмехнулся он. - Наверняка это началось еще в детстве Димы, когда Леша только появился на свет и все родительское внимание перенеслось на него. А старший вроде как в стороне остался. Видимо, где-то глубоко в его подсознании засела обида, и теперь она вырвалась наружу - такое часто бывает. Я почти уверен, что всю эту аферу с исчезновением брата и денег придумал и исполнил сам Дима. Он просто избавился от него таким образом, отомстил, так сказать.

- Но ведь доказать это теперь невозможно. И потом, зачем ему было приходить к нам и рассказывать про письма, про Лену? Я не понимаю...