Эльфийское жертвоприношение (СИ) - Зайкина Нина

— Почему заперты? Зашла же я, и Танн!

— Только ты и могла пройти. И дракон прошёл только по тому, что ты его провела. Только как ты смогла его протащить, не понимаю? — посмотрел на меня своими голубыми глазами Лайел.

— А я его ещё с той стороны за руку потянула, когда падать стала, — пояснила я. — Почему вы заперты в Долине.

— Зеркало должно было не пропустить вас обоих, — покачал головой Лайел. — А заперты после проклятья, я тебе о нем говорил.

— Не говорил, а упоминал. Ничего, дождусь библиотеки. Она же у нас по расписанию после кладбища?

— Лиа, время на сон ты не забыла выделить? — осведомился волнующим вопросом эльф.

— Конечно не забыла! Как Танну спокойной ночи пожелаем, так и спать пойдём, — оптимистично заявила я.

Мой оптимизм не внушил парню доверие, потому что он уточнил:

— А к Танну мы зайдём после библиотеки?

— Можно, конечно, и после библиотеки, но я видела в окне красивый сад и хотелось бы там побыть хоть минутку. Я не уверенна, что узнала все деревья.

— Осмелюсь спросить, будет ли что-то между садом и библиотекой?

Неужели он так быстро уже пожалел об обещанной экскурсии? Я даже во вкус войти не успела!

— Экскурсия.

— Какая? — подозрительно посмотрел на меня эльф.

— Я там дома деревьях видела — мне интересно, что внутри.

— Может, мы разделим твои сегодняшние планы на несколько дней? — с надеждой спросил Лайел. — Нам ещё и покушать надо, и отдохнуть.

— Если ты настаиваешь, — мы засмеялись вместе. Ну, хоть чувство юмора у него есть! Без него ему бы со мной туго пришлось.

Как ни странно, но Лайел повёл меня не в тронную залу, а петляя по замку, привёл в рабочий кабинет. Там нас уже ждал Владыка, а перед ним исходил сизым дымком чаёк. Не забыл Владыка и о сладком — в вазочке лежали пирожные.

Я присела в реверансе, Лайел склонил голову, так же, как и на приёме.

— Анилиа, оставь церемониал для посторенних глаз. Прошу, присаживайся, — он указал на стул, что был напротив.

Лайел не получив приглашения, развернулся, что бы выйти, но Владыка его остановил.

— Лайел, ты не хочешь побыть с нами? Или тебе отдельное приглашение надо? — подмигнул Владыка.

Странно, если бы я не знала, что это отец и сын, я бы приняла их за братьев — выглядели они ровесниками. Возраст во Владыке выдавал только пронзительный взгляд. Смотрит и всю твою ничтожную душонку насквозь видит.

— С удовольствием, — и сел на стул рядом со мной. Я думала, что он сядет к отцу.

— Анилиа, не хочешь рассказать нам, как ты сюда добралась? И ещё мне очень интересно что твориться у тебя на родине. Есть ли войны, может засуха или голод. Мы были без связи с внешним миром более трёх сотен лет.

Как они не одичали за этот срок?! И я его понимаю — кто владеет информацией, тот владеет миром. Надо только не разболтать чего лишнего.

— У нас войны нет. Последняя была чуть более пятидесяти лет назад. В Сантинии голод не предвидеться, а вот в соседнем Блетри́се зимой выпало много снега, из-за чего там вымок весь урожай весной и осенью нечего будет собирать.

— То, что ты принцесса мне известно. Мне вот только интересно — я разговариваю с будущей королевой?

— Упаси меня Богиня от престола. Я только третья кандидатка на престол и очень надеюсь, что с первыми двумя кандидатами ничего не случиться.

— Интересно, очень интересно, — пробормотал себе под нос Владыка. — Насколько я помню, люди всегда стремились к власти и деньгам. Почему же тебе это не интересно?

— Может потому что у меня всё это было, и я понимаю, что большая власть накладывает большую ответственность.

Толинталиниэль очень внимательно на меня посмотрел, буквально во все уголки моей души. Кивнул каким-то своим мыслям и задал очень неожиданный вопрос:

— Наверняка ты хочешь меня о чём-то спросить. Задавай вопросы, не стесняйся.

— Зря отец ты это сказал! Ой, зря! — впервые, с момента как Лайел сел, он подал голос.

Владыка посмотрел округлившимися глазами сначала на сына, а потом довольную, ухмыляющуюся меня, только что не потирающую руки. Надо отдать должное, он не отказался от своих слов, только улыбнулся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Владыка Толинталиниэль Мартанилаие Иелинаел тал Валниеланиай лэ Каэтиантарина, — ух, зубрёжка помогает! Я даже не запнулась! — Мне интересно, насколько вы старше сына? Потому что выглядите вы ровесниками.

— Люди столько не живут, — улыбнулся правитель, но увидев мой непонимающий взгляд пояснил, — мне было пятьсот шестьдесят три года, когда на свет появился Лайел.

Пятьсот! У меня рот раскрылся совсем неподобающе статусу. Я бы считалась старой уже в семьдесят, а в восемьдесят уже почти недееспособной. А он в пятьсот только сыном обзавелся!

— Простите, Владыка Толинталиниэль Мартанилаие Иели…, - начала я.

— Называй меня Линиэлем и на 'ты', когда мы в неофициальной обстановке, — перебил меня эльф, — а то мы до самого утра только титулы и имена произносить будем. Как мне лучше тебя называть?

— Для друзей я — Анилиа или просто Лиа, — получила утвердительный кивок и продолжила: — Я вот что хотела спросить — какое лето исчисление вы использовали при подсчёте годов?

— За год я брал прохождение четырёх сезонов года: весну, лето, осень и зиму.

— Значит сейчас вам чуть более пятьсот лет?! — восхитилась я, представив прожитые года.

— Если брать за 'чуть' — триста шестьдесят пять, то да.

Наступила минута молчания. Владыка улыбался глядя на то, как я оцениваю взглядом трёхсотлетнего Лайела. Он же мне в прапрапра… дедушки годиться! А я считала его привлекательным молодым парнем. Да, Лиа, ты попала.

Наконец я смогла захлопнуть рот, чтобы спросить, вдруг я что-то не так поняла и ошибаюсь:

— Лайел, тебе что, триста лет?! Ты старше меня почти на три сотни лет?

— Мне триста два года. Возраст — это цифра и не более того, хоть люди и относятся к ней трепетно, — обжёг меня ледяным взглядом остроухий, и гордо задрал подбородок. Оказывается, не только солнышко прыгает в его голубых глазах, но и северные вершины гор там есть.

Я сидела прямо, но чувствовала себя неоперившимся птенцом под хищным взглядом двух ястребов. Этим двом, с их опытом жизни, меня раздавить, что клюв о дерево почистить — даже не заметят.

— А где хоть одна морщинка! — я наклонилась к тому, кто был ближе, чтобы получше рассмотреть лицо. Лайел ещё дальше отодвинулся под моим натиском.

— Не ищи, ты не найдёшь морщины даже на моем лице, не то что на его. Мы стареем очень медленно — мы вечны. Так что мы ещё молоды, — улыбка Линиэля стала шире.

А с чего я собственно взяла, что мерило возрасту человеческая жизнь. Вон, живут бабочки однодневки и не жалуются, что я слишком долго живу. На свою беду представила, как бабочка порхая на уровне моего носа, шевелит усами и, грозя лапкой, выговаривает мне о длине мой жизни. Интересно — это какая степень сумасшествия и лечится ли разговор с бабочками вообще? Может и я такая же 'бабочка' — указываю владыке о его непомерной продолжительности жизни.

— Есть предел вашей жизни? И взрослеете вы медленно?

Казалось бы, задаёшь вопросы — получаешь ответы и жизнь становиться понятней. У меня же всё наоборот, чем больше вопросов задаю, тем больше их возникает.

— Взрослеем, как и обычные люди, только у нас старение замедляется в возрасте около двадцати лет. Это все благодаря магии — это она замедляет старение, а мы ей заполнены по самые кончики острых ушей. И эта магия делает нас почти бессмертными. От старости ещё не умер ни один эльф. Мы или уходим сами, когда решаем, что наше время истекло, или умираем от невосполнимых ран.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Но Лайел сказал, что магия мертва, как же она тогда работает? — не поняла я.

— Магия у нас в крови, мы не может творить волшебство, но от этого не перестаём быть магическими существами. Как пример возьмём стакан с водой, если она не может вылиться, когда переворачиваем стакан вверх дном — это ещё не значит, что в самом стакане воды нет. Понимаешь?