Одержимые Зоной - Анна Китаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наладонник пискнул, принимая ответ дяди Миши. Проводник предпочитал русское «Ага» общепринятому «ОК», которое необъяснимо, но страстно ненавидел. Кайман едва успел порадоваться ответу, как ПДА просигналил о приеме следующего сообщения: «Всем в укрытие! Выброс через тридцать минут».
— Успеваем, Мышонок! Но еле-еле, впритирку. Девушка молча кивнула.
Наверное, они единственные находились сейчас под открытым небом. После грандиозной грозы — и перед выбросом, который тоже обещал быть сильным. Даже обычного по ночам воя слепых собак не было слышно, Зона словно затаилась. Только голос в ушах Каймана уже почти кричал.
Они издалека увидели фигуру дяди Миши в неизменном ватнике. Проводник беспокойно топтался на месте. Сталкер обрадовался ему так, как не радовался еще никогда.
— Ну вы, блин горелый, заставили меня поволноваться!
Дядя Миша обменялся рукопожатием с Кайманом, ловко подставил небритую щеку под Мышкин поцелуй.
— Сейчас как въегорит! Мало не покажется. Давайте, быстро, быстро!
Проводник подхватил девушку под локоток, развернулся, шагнул — и они исчезли. Оставшись один, сталкер сдвинул на лоб прибор ночного видения и посмотрел в небо. Там на глазах вспухал и грозил вот-вот прорваться багровый волдырь. Полыхнула малиновая зарница, вслед ей — другая. Кайман почувствовал во рту металлический привкус. Аномальные силы Зоны рвались на свободу. Когда-нибудь они вырвутся окончательно, и Зона распространится на весь мир. Вот о чем кричал чужой голос. Выживут только те, кто уже привык к Зоне. Освоился. Принял ее. Был отмечен Зоной как свой.
Дядя Миша вернулся за Кайманом и обнаружил, что сталкер сжимает пальцами виски.
— Эй, Генка, ты чего? — обеспокоился проводник. — А ну, пошли давай, щас водки выпьем, и все пройдет.
Он ухватил Каймана за руку, проделал свой фирменный танцевальный разворот. Сталкер на миг потерял земное притяжение, как при взлете самолета, и обнаружил себя в помещении без окон. Дядя Миша доставил их прямо в подвал дома, где хозяева и гости хуторка обычно пережидали выбросы.
Здесь было душно, тепло и безопасно. На тюфяке, расстеленном прямо на полу, лежала Мышка. Девушка не сняла комбинезона, только капюшон стянула с головы. Она улыбнулась сталкеру, и он с облегчением улыбнулся в ответ.
Успели. Ух, плешь его побери! Добрались. Вернулись.
Кайману вдруг показалось, что все будет хорошо. Но он не стал обманываться. Пока они в Зоне, может случиться что угодно. Здесь ничего нельзя предсказать наперед — это единственное, что он знал.
42
Мышка, хуторок в Зоне
Сначала хотелось просто лежать и больше ничего. Лежать — это само по себе было счастьем. Наверное, никогда в своей жизни Мышка так не уставала. Бессонная ночь в пути, короткий отдых, затем странствия по подвалам ремзавода, схватка с бюрером, место гибели родителей… и долгий, выматывающий путь до хуторка дяди Миши.
Все эти стимуляторы в таблетках, уколах и энергетических напитках не убирали усталость, а словно отодвигали сознание Мышки от ее измученного тела, так что под конец девушке стало казаться, что по Зоне идет не она, а какой-то биоробот.
К чертям собачьим такие радости, если честно.
Но когда она повалилась на тюфяк, расстеленный прямо на полу подвала, и стянула с головы осточертевший капюшон, и расстегнула ворот, и прочувствовала каждой клеточкой тела, что больше никуда не надо идти… о-о! Это был миг запредельного блаженства.
Потом проводник доставил замученного Каймана, и Мышка совсем было решила, что можно расслабиться и поспать.
Не тут-то было!
— Мышонок! Не спи, нельзя. Поднимайся, выпей вот это.
Сталкер тыкал ей прямо в лицо большую жестяную кружку с каким-то дымящимся варевом. Девушка сдуру вдохнула пар и закашлялась. Похоже было на отвар из носков — хорошо выдержанных на ногах в течение нескольких суток похода. Ее собственные носки, надо полагать, прямо сейчас примерно так и пахнут. И что, вот это ей предлагают пить?!
— Ни за что, — твердо сказала Мышка. — Хватит надо мной издеваться. Дайте умереть спокойно.
— Глупая! Это травяной сбор. Снимет отходняк после стимуляторов.
Оттеснив Каймана, над Мышкой навис хозяин хуторка.
— Загонял он тебя, деточка? А ты по шеям его, по шеям! Но отраву… тьфу, отвару!., выпить придется. Я верно говорю, от него попускает.
Девушка сдалась.
— Давайте отраву.
Варево оправдало ее худшие ожидания. Вкус оказался под стать запаху, так у что у нее даже челюсти свело от отвратительной горечи и привкуса пыльной тряпки. Мышка закашлялась так, что из глаз полились слезы.
— И где вы эти травы собирали? — мрачно спросила она, отдышавшись.
— А где придется, милая, — небрежно махнул рукой проводник. — Я как увижу, что слепая собака траву жрет, так и примечаю — полезная, значит.
— Хватит врать, дядя Миша, — буркнул Кайман. И пояснил девушке: — Все тут растет, у него на огороде. Иссоп, кинза, еще какая-то дрянь, но вполне съедобная, ее даже в кулинарии пользуют. Ну разве что радиоактивная немножко…
— Да вы оба надо мной издеваетесь! — рассердилась Мышка.
Она приподнялась было и даже возмущенно стукнула кулаком по полу. И тут ее накрыло приступом. Девушка скрутилась жгутом, невыносимо болело в правом боку, все мышцы горели огнем, голова разваливалась на части, тошнило… Ох.
— Потерпи, милая, потерпи, — уговаривал ее дядя Миша.
А Кайман куда делся, интересно знать? Мышка скосила глаза. Кайман валялся рядом на тюфячке и, судя по всему, отдавал концы. Ага, очень хорошо — значит, вместе помрем…
Часа два Мышке было плохо, очень плохо и еще хуже. А потом внезапно полегчало. Тут-то она и заснула. И только проваливаясь в сон, вспомнила, что наверху все это время бушует выброс.
Сны были тяжелыми, горячечными. Она куда-то бежала, выбивалась из сил, тело отказывалось слушаться, а надо было бежать дальше, а она словно застывала в липком меду, в янтаре, в загустевшем киселе вместо воздуха — как там, в подвале, когда чужая сила вырвала у нее из рук винтовку и отняла способность двигаться… Но Мышка преодолевала сопротивление, она шевелила ногами — только очень, очень медленно, и с ужасом понимала, что к ней огромными прыжками мчится химера, и не убежать, не скрыться, а оружия нет…
Когда девушка наконец вырвалась из липкого сна, то постаралась сразу же все забыть. Жаль, что в подвале нет окон. Говорят, и она верила, что если проснуться и посмотреть в окно, то сон забудется.
В подвале не было не только окон. С просыпа Мышке первым делом понадобилось на горшок. Она направилась к двери, но проводник ее остановил.
— Куда?
Мышка объяснила.
Дядя Миша покачал головой.
— Выброс еще не кончился. Фигачит и фигачит, прямо страшное дело в этот раз. Хорошо, что вы сюда успели, потому что если бы не успели бы — эх, пришлось бы мне за упокой за ваш пить. А так, видишь, пью за здравие!
Проводник поднес ко рту кружку и сделал глоток. Дядя Миша сидел в дряхлом кресле, початая бутылка водки стояла рядом с ним на полу. Еще одна, пустая, валялась неподалеку, и было совершенно понятно, как именно он провел эту ночь.
— Ну, отвернитесь тогда, — хмуро сказала Мышка. — Вон в том углу сейчас будет лужа.
— А хорошо, хорошо, — благодушно закивал проводник. — Ты не переживай, это там не первая лужа будет. Ничего, пол земляной… все нормально, в общем.
Мышка заснула снова, и на этот раз спала без кошмаров. Судя по отлежанным бокам, она проспала всю ночь и все утро. А проснулась от громких причитаний дяди Миши.
Правду сказать, сначала она подумала, что проводник допился до белой горячки. Две бутылки водки подряд способны укатать даже его привычный организм. Но дядя Миша не беседовал с космическим разумом и не гонялся за покемонами. Он лишь с монотонным упрямством повторял на разные лады, что все пропало. И еше ругался — сплошь матерно и весьма затейливо.
Кайман со стоном оторвал голову от тюфяка.
— Ты чего, дядя Миша, офонарел? Чего ругаешься?
Мышка только сейчас впервые заметила, что еще дальше, под самой стенкой, лежит еще один человек. Он лежал на спине и не шевелился. Клоун? Девушка с раскаянием подумала, что даже не вспомнила о несчастном калеке, занятая своими собственными телесными страданиями.
— А что с Клоуном? — спросила она, вдруг испугавшись, что тот мертв.
— Шаровой молнией контузило, — неожиданно трезво ответил проводник. — Еще в грозу, до ночного выброса, чтоб его…
Дальше последовали абсолютно нецензурные и вряд ли выполнимые пожелания.
— Да скажи толком, что случилось! — невежливо рявкнул Кайман.
— А ты пойди сам посмотри, — отреагировал дядя Миша. — Выйди наверх и посмотри. Лучше самому увидеть. Я как с утречка вышел… ну, не с утречка, потому как утром-то меня сморило, а когда проснулся вот сейчас, вышел, увидел… тудыть его в качель, глаза б мои на это не глядели!