Жесткий контакт - Михаил Зайцев

Коммуникатор, мигнув сразу всеми клавишами, отключился. Толстяк, кривя рот от боли в сломанных ребрах, спросил жалостливо:

– Прикажете проводить, господин Граф Белого... наоборот...

– Дурак ты, братец. Мозги жиром заплыли, милый? В ближайший месяц тебе с твоими травмами за мной, хромоногим, не угнаться. Объясняй, куда шагать, и ползи, лечись.

– По лестнице с голубями, в зеленый коридор и до картины с бурей, в дверь с голой женщиной.

– Великолепно излагаешь. Просто, доходчиво, а главное – понятно. Прощай, братец. Советую, как косточки срастутся, садись на диету. Улите передай совет зарезать того тренера айкидо, у которого она брала уроки японской фигни, и целиком сосредоточиться на занятиях стилем кошки. Оревуар!

Бездарный дизайнер украсил лестницу на второй этаж гипсовыми фигурками голубков. Лестница вывела к развилке разноцветных коридоров. Евграф Игоревич, следуя инструкции, повернул в коридор с зелеными лампочками под зеленым потолком, с салатной ковровой дорожкой и со стенами, оклеенными ядовито-зелеными обоями. Картина в золоченой раме на зеленой стене, когда Карпов к ней приблизился, шокировала маловпечатлительного ротмистра. Подлинник «Девятого вала» Айвазовского настолько не соответствовал интерьеру, что... что... что просто нет слов. Напротив шедевра армянского мариниста резная деревянная дверь. Резчик тщательно отполировал выструганную из благородной древесины грудастую фигуру русалки посередине дверной панели. Евграф Игоревич пихнул ручкой трости аппетитный барельеф в низ живота, дверь открылась.

– Простите за визит в неурочное время, Пал Палыч. Право слово, уповаю на ваше великодушное прощение, светлейший. Дело у меня, пардон, неотложное.

Пал Палыч встретил неурочного визитера стоя, с фальшивой, электрической свечкой в руках посередине опочивальни, декорированной под будуар в стиле французских Людовиков. За спиной Пал Палыча живописно лежало на паркетном полу стеганое одеяло, свалившееся с кровати под бархатным балдахином. Лампадка свечи многократно отражалась в овальном зеркале над золоченым туалетным столиком. Голову Пал Палыча покрывал острый ночной колпак с кокетливой кисточкой, тело пряталось под мягкими складками батистовой ночной рубашки по щиколотку. Пал Палыч успел накинуть поверх батиста халат, расшитый драконами, а стереть увлажняющий кожу лица крем не успел или забыл со сна.

– О! Какой прелестный пуфик с кружавчиками под столиком с косметикой! Позвольте, Пал Палыч, я присяду. Вы тоже садитесь, милый. Присаживайтесь на кроватку, не тушуйтесь.

– Я...

– Цепочка от буя, как говаривал покойный дядюшка Компас. Садись, Хохлик, садись. Или продолжать называть тебя... вас Павлом Павловичем?.. Не-а, не буду. Ты – Хохликом жил, им и помрешь. Оставим за дверью политесы, забудем официальный тон, сидай, Хохлик.

Ротмистр подбросил тросточку, поймал в кулак резинку набалдашника, орудуя ручкой трости, как крючком, подцепил, подтащил к себе поближе пуфик. Карпов расстегнул плащ, оседлал пуфик, руками подвинул негнущуюся ногу, устраиваясь поудобнее.

– Захлопни чавку, Хохлик, и садись. Давай-давай, хоп?

Пал Палыч, пятясь, отступил к кровати, опустился на краешек.

– Гут, Хохлик. Я говорить буду, а ты на ухо принимай, хоп? Давненько не видались и... И, во-первых, поздравляю – подтяжку лица тебе сделали отменно, на пять. Выглядишь молодым человеком, старичок, обманул время. Уверен – деньжищ отвалил пластическому хирургу целую гору. Целый курган на костях проданных тобою собратьев, мафиозо...

– Я... – Хохлик спрыгнул с кровати.

– Сидеть! – Карпов рванул из-под мышки излучатель, направил раструб оружия в лицо Хохлику. – Сел и молчишь, милый. Кляп бы тебе в чавку запихать, да мараться неохота. Люблю я, понимаешь, с безмолвными собеседниками болтать, имею такую слабость.

Карпов дождался, пока Хохлик сядет, опустил излучатель, но убирать оружие обратно в кобуру не стал. Положил излучатель на согнутое правое колено.

– Народ тебя любит, Хохлик. Газеты цитируют твои откровения о проценте самоубийств среди потребителей плакун-травы, тиражируют твои призывы одуматься. По телевидению рассказывают о меценатстве Павла Павловича. Пограничники закрывают глаза, когда мимо проходят твои курьеры, а налоговики жмурятся, когда ты продаешь за налик плакун государственным фармацевтическим фирмам. И твои, твои люди, все об этом знают, нещадно режут без суда и следствия последних толкачей. Для народа ты, братец, истинный Робин Гуд в законе, ты – благородный разбойник, капитан пиратов на службе у нации! Но если ты сегодня ночью не захочешь или захочешь, да не сможешь мне помочь, я позабочусь, чтобы утром все узнали правду о Хохлике-Робине, который на самом деле ссученный урка, фискал, стукач со стажем, «шестерка» на побегушках у Жандармерии, тварь дрожащая. – Ротмистр взял паузу. Достал портсигар, зажигалку, раскурил сигарету. – Народ во все времена уважал благородных разбойников. Слагал о них саги, легенды, баллады. И сегодня трусы слушают блатные песни о смельчаках, которым плевать и на кнут, и на пряник. Со времен пирамид нет большей радости для труса, чем известие о том, что кумир смельчаков на самом деле такой же трусишка, как все вокруг...

Не выдержал Хохлик, вскочил.

– Евграф! Что с тобой?! Разве я когда-то тебе отказывал?! Всегда при полной конфиденциальности и взаимном уважении мы...

– Сядь! – Ротмистр прикоснулся к излучателю, Хохлик, будто в мультфильме, подпрыгнул и приземлился попкой на кровать, захлопнув рот в полете. – Сиди, Хохлик, молчи!.. А правда, чего это я начал беседу с угроз? Ох дуралей! Я дуралей, Хохлик. Не ты, а я. Давненько с тобой не общались и... – Евграф Игоревич затянулся, выдохнул дым через ноздри, – ...и страшно мне, брат Хохлик. Сам боюсь, поэтому и хочется всех подряд напугать до смерти. Беда, Хохлик! Беда пришла в Москву, в Мир, в жизнь на планете. Алекс вернулся, но это уже не тот Алекс, каким мы его знали. Это Апокалипсис по имени Алекс! Сын Белого Кахуны, разрушитель, Антихрист в Москве! Я уверен – ОН в столице. Мы дышим с ним одним и тем же воздухом, ОН мокнет под тем же дождем, смотрит на те же тучи. ОН – носитель зла! Абсолютного зла! С его приходом вернется хаос! Он уничтожит Державу!.. Посмотри, Хохлик, внимательно посмотри... – Карпов взялся за раструб излучателя, приподнял оружие, указал кончиком сигареты на ложбинку в корпусе. – Это мой «Вий», новейшая модель с идентификатором. Я могу установить такую частоту воздействия, что ты обгадишься от безотчетного страха, а могу сделать так, чтобы у тебя разорвалось сердце, могу увеличить радиус действия и разогнать или уничтожить целую толпу, а захочу – и смогу поразить выборочно одного конкретного человека в народном скоплении. Но не это главное! Оружие МОЕ, вот в чем соль. Я – единственный его пользователь. Любой самый квалифицированный и дотошный умелец сдохнет, вздумай он взяться за перенастройку идентификатора... – Евграф Игоревич затянулся, поперхнулся дымом, выругался, воткнул тлеющую сигарету в баночку с кремом на туалетном столике. – ...Придумали идентификацию очень давно, а серийное производство персонифицированного оружия Держава начала лишь в минувшем квартале. Ах, если бы мы начали штамповать оружие нового поколения хотя бы год назад! Хотя бы год! Но Держава еще бедна, к сожалению, и вынуждена заботиться о подданных порою ценой собственной безопасности. Рисковать конструкцией муравейника ради качества жизни муравьев. Спится муравьям мягче, а что от мягкости пола потолки проседают, им, мурашам, невдомек. И объяснить невозможно, вспомни, как политика «все для армии» сразу после Трехдневной чуть не закончилась всеобщим бунтом. Пришлось перековать часть мечей на орала, чтоб крикуны не орали, и сегодня у народа вдоволь хлеба, с избытком зрелищ. Народ счастлив. Почти счастлив. Орда на южных границах копит силы, постоянные приграничные конфликты ежедневно обходятся Державе десятками, а то и сотнями жизней, день на день не приходится. И вот наконец-то у нас появился шанс победить Орду, преступность в городах, бандитизм в селах, а главное – Дикие Земли. Персональная идентификация сделает невозможным бесконтрольное распространение любого оружия, даже холодного. Снабженный идентификатором нож кто-то чужой не сможет даже расчехлить. Гранатомет с идентификатором для грязного кочевника – бесполезная ноша! С луками и стрелами против новейшего оружия особенно не повоюешь. Набеги Орды в поисках трофеев забудутся, как страшные сны. Спившийся бомж больше не будет караулить околоточного за углом с кирпичом наготове. Электрошоковая дубинка с идентификатором не спасет бомжа от патрулей, и продать ее станет невозможно. Самодельные арбалеты бандитов не сравнятся с фабричными, снабженными устройством опознавания владельца. Перспективы самые радужные. И вдруг появляется Алекс Таможин. Спринтерский рывок к счастью под угрозой фиаско. На пути Державы к светлому будущему возникло препятствие в образе Сына Белого Кахуны. Полная майна, Хохлик! Хоп? Кто знает, сколько на территориях той же Орды осталось складов с малоэффективным сегодня огнестрельным оружием и боеприпасами? Хоп?