Желтые обои, Женландия и другие истории - Шарлотта Перкинс Гилман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут я невольно улыбнулся, и даже на лице у Терри появилась кислая гримаса. Доводам разума он не внимал, однако его поразило, что подобное поведение с его стороны несколько меняло представление о порядочности.
— Я бы год жизни отдал, лишь бы снова оказаться с ней наедине, — протянул он, сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев.
Но его желание не сбылось. Она навсегда уехала из наших краев, отправилась в хвойные леса на склонах высоких гор и осталась там. Перед отъездом он отчаянно хотел повидаться с ней, но она не вернулась, а он не смог отправиться к ней. Женщины наблюдали за Терри, словно рыси. (Интересно, а разве рыси следят за чем-то лучше, чем ловчие кошки?) Так вот, нам надо было привести в порядок аэроплан и убедиться, что в нем достаточно горючего, хотя Терри заявил, что мы сможем спланировать прямо к озеру, как только запустим двигатель. Конечно, мы бы с радостью через неделю отправились в путь, однако в стране возникла озабоченность тем, что Элладор их покидает. Она переговорила с ведущими специалистами по этике — мудрыми женщинами со спокойными глазами — и с лучшими педагогами. Повсюду царили возбуждение и суматоха.
Наши рассказы об остальном мире породили у них ощущение изолированности и замкнутости, заброшенности их страны, незамеченной и позабытой в семье народов. Мы называли мир за пределами Женландии «семьей народов», и им чрезвычайно понравилось это выражение.
Предмет и вопрос эволюции глубоко их взволновал. Все естественные науки вызывали у них неодолимую тягу. Любая или любые из них рискнули бы всем, лишь бы отправиться в далекие неведомые края и там учиться, но мы могли взять с собой только одну, и ей, естественно, стала Элладор.
Мы строили грандиозные планы о возвращении, об установлении сообщения водным путем, о проникновении в обширные леса и окультуривании — или выдавливании — опасных племен. То есть о туземцах мы, мужчины, говорили между собой в отсутствие женщин. Они испытывали отвращение к любому насилию.
Однако в то же время заседал высокий совет, состоящий из самых выдающихся умов. Ученицы и мыслительницы, которые все это время выуживали у нас информацию, сопоставляли и соотносили ее, сделали выводы и представили совету результаты своей работы.
Мы едва ли задумывались о том, что все наши осторожные попытки что-то скрыть очень легко разгадали, при этом ни словом не обмолвившись, что поняли наши замыслы. Они тщательно записывали все, что мы рассказывали об оптике, задавали невинные вопросы об очках и прочих приспособлениях, и узнали о столь распространенных среди нас нарушениях зрения.
Не вызывая ни малейших подозрений, разные женщины в разное время задавали нам разные вопросы и складывали воедино все ответы, словно головоломку. Они составили нечто вроде карты-схемы распространения у нас инфекционных болезней. Еще более тонко, без малейшего намека на ужас или осуждение собрали факты — не достоверные, но дающие более-менее ясную картину — о бедности, пороках и преступности. Они даже с достаточной точностью классифицировали большое количество угроз и рисков, спрашивая нас о страховании и других вполне заурядных вещах.
Они были хорошо информированы о разных расах, начиная с обитающих у отрогов их гор туземцев с отравленными стрелами и кончая более широким подразделением на расы, о котором им рассказывали мы. Нас не насторожили ни удивленные выражения лиц, ни возгласы возмущения. Из нас выуживали информацию, а мы об этом даже не подозревали. И вот теперь совет очень серьезно и вдумчиво изучал подготовленные для него материалы.
Результаты нас обескуражили. Сначала совет все в деталях объяснил Элладор, поскольку предполагалось, что именно она отправится посетить Остальной Мир. Селис не сказали ничего. Ее никоим образом нельзя было волновать, поскольку весь народ следил за ее Великим Трудом.
Наконец призвали нас с Джеффом. В собрании присутствовали Сомель, Зава, Элладор и многие другие, кого мы знали.
Там помещался огромный макет земного шара со вполне точными контурами континентов, взятыми из карт в нашем справочнике. На них были схематично обозначены различные народы с их статусом в нашей цивилизации. К ним приложили таблицы, цифры и выводы, основанные на фактах из выдававшей все секреты книжечки, а также информацию с наших слов.
Сомель разъяснила:
— Мы обнаружили, что за весь исторический период, который гораздо дольше нашего, несмотря на всяческое взаимное проникновение и влияние, на обмен изобретениями и открытиями, несмотря на поразительные успехи, которыми мы восхищаемся, в вашем огромном Внешнем Мире по-прежнему сохранилось множество болезней, зачастую заразных.
Мы тотчас же это признали.
— Также по-прежнему в разной степени присутствуют невежество, предрассудки и необузданные эмоции.
Это мы тоже признали.
— К тому же мы видим, что, несмотря на развитие демократии и рост благосостояния, по-прежнему наличествуют беспорядки и временами военные конфликты.
Да, да, мы все это признавали. К подобным вещам мы привыкли и не видели особых причин столь серьезно заявлять о них.
— Принимая во внимание все сказанное выше, — заявили нам, при этом не упомянув и сотой доли того, на что они обратили внимание, — мы не хотим позволять нашей стране вступать в свободное общение с остальным миром — пока. Если Элладор вернется и мы одобрим ее отчет, то сможем разрешить позже, — но не теперь.
Поэтому мы должны просить вас, господа (она знали, что это слово является для нас почетным титулом), дать обещание никоим образом не раскрывать местоположение нашей страны до последующего разрешения — до возвращения Элладор.
Джефф был полностью доволен. Он считал, что они совершенно правы. Он все время так считал. Никогда не видел, чтобы иностранец натурализовался так быстро, как мой друг в Женландии.
Я ненадолго задумался над тем, какие могут настать для них времена, если в их стране начнет бушевать какая-нибудь наша инфекция, и заключил,
