Во тьме Эдема - Крис Бекетт

И вот ведь какая странная штука. Все это время шерстячонок визжал и пищал — наверно, скучал по маме, хотя та была мертва и висела тут же на ветке, — но ни Клэр, ни Джела его как будто не видели, равно как мы не слышали криков в лагере. Я обратил внимание, что люди обычно не замечают того, чего не ожидают обнаружить, даже если оно у них под самым носом. Хорошо, что я это понял. В любой ситуации есть чему поучиться.

К нам по тропинке с топотом несся Гарри, брат Тины. Он был весь потный, красный, тяжело дышал и вращал глазами. У меня сердце упало. В Семье я лишь пару раз видел Гарри таким.

— Сиськи Джелы, — пробормотала Тина. — Теперь он долго не угомонится.

— Тина, Джон! — закричал Гарри, как ребенок. — Гарри прогнал их прочь дубинкой, Гарри молодец! Они пытались забрать Дженни, но я их прогнал!

— Умница, Гарри, — проворковала Тина. — Молодец. Хорошо-хорошо.

Поднявшись к пещерам, мы увидели, что Джерри прикладывает к ранам Джеффа мокрую шкуру. У моего двоюродного братишки были отбиты ребра, под глазом расплывался синяк, но стоило Джеффу увидеть шерстячонка, как он тут же вскочил и поковылял к нам. Джефф заменил малышу маму. Он не оставлял зверька ни на минуту. Даже вытащил шкуры из пещеры, где они спали с Джерри, и постелил их шерстячонку в пещере, которую братья огородили для наших будущих лошадей.

25

Тина Иглодрев

Дикс набрал углей в нашей запасной яме и снова развел костер. Парня мучило чувство вины за то, что его не оказалось в лагере, когда явился Дэвид Красносвет со своими прихвостнями, и Дикс без конца извинялся перед нами. Хотя, как по мне, хорошо, что его там не было. Не прибеги он в самый неожиданный момент, не спугнул бы Дэвидову шайку. Дикс — милый, славный, красивый парнишка, но богатырем его не назовешь; в общем, вид у него не устрашающий. И будь он в лагере, может, эти ублюдки так просто не ушли бы.

Ножом из леопардова зуба мы отрезали от туши мамы нашего шерстячонка ногу и запекли с плодами белых светоцветов, которые ребята собрали в наше отсутствие. Дженни поплакала. У нее тоже остались синяки от лап нападавших. Джела и Клэр прослезились, и Дикс, брат Джелы, снова принялся просить у нас прощения за то, что его не оказалось в лагере.

— Члены Тома и Гарри, — не вытерпела я, — Дикс, хватит уже! Ты же не должен был караулить лагерь! Нет ничего плохого в том, что ты отлучился на охоту, равно как и мы отправились за шерстяками.

— Кстати об охране, — подхватил Дикс. — Почему бы мне сейчас не отправиться в караул? Очередь Дженни, но, по-моему, ей надо отдохнуть. Так что вы поспите, а я пока подежурю.

(Разумеется, у нас не было групп, которые ложились спать и вставали в разное время, как в Семье. Мы были одной группой, а, значит, засыпали и просыпались более-менее одновременно.)

— Ладно, — согласилась я. — Гарри может пойти с тобой, правда, Гарри? Ты ведь все равно долго не успокоишься, братишка, несколько часов точно? Лучше отправляйся в караул: походишь туда-сюда, сбросишь напряжение.

Вскоре мы все, кроме Джеффа, улеглись и попытались заснуть. Правда, сон не шел: мы снова и снова прокручивали в голове случившееся, да еще этот чертов шерстячонок у себя в пещере орал как резаный.

Спустя пару часов Дикс и Гарри вернулись, чтобы разбудить нас с Джоном: пришел наш черед караулить. Джон спустился к подножию горы, чтобы сторожить тропинку, которая вела из чащи к нам в лагерь. Я же поднялась выше пещер, — наблюдать за долиной и следить, чтобы никто не подкрался к нам с тыла.

Охота и все прочее так меня вымотали, что приходилось все время двигаться, только бы не уснуть. И все равно я отключилась на ходу. Ненадолго — но, проснувшись, я тут же почуяла: что-то не так. Что-то изменилось.

Вот тут я встряхнулась по-настоящему. Плох тот караульный, который проспал все на свете. Как в пословице: «Поздно кричать: «Леопард!», когда он уже пробрался за изгородь».

Но что именно изменилось? Я так напряженно прислушивалась, что мне уже стало казаться, будто уши у меня топорщатся, как щупальца у шерстяка. Лес звучал иначе, но, вслушиваясь в каждый звук по отдельности, я не замечала ничего необычного: все так же перекликались птицы, что-то неразборчиво кричали летучие мыши, ручейки из Снежного Мрака журчали по камням, пыхтели растущие поблизости деревья да мерно гудела чаща. Словом, привычные звуки Эдема, которые были всегда, как светоцветы, сиявшие на деревьях внизу.

— Джон! — негромко позвала я. — Джон!

Я хотела спросить его, не заметил ли он чего необычного, но Джон был слишком далеко и не слышал меня, а громко кричать мне не хотелось. И тут до меня дошло, что не так. Звуков стало не больше, а меньше. Шерстячонок замолчал. Наконец-то он перестал визжать. «Может, умер», — подумала я, хотя не сказать чтобы меня это сильно заботило. Слава Джеле, что больше на нас никто не напал и я ничего не пропустила! А еще мне безумно хотелось завалиться на спальные шкуры и, наконец, заснуть, не слыша этих душераздирающих воплей шерстячонка.

Когда мое дежурство закончилось, я спустилась в лагерь, чтобы разбудить Джейн, которая должна была меня сменить. Проходя мимо пещеры шерстячонка, я решила взглянуть, почему он замолчал. Заметив, что Джеффа не видно, я решила, что он ушел спать в пещеру к Джерри, как обычно. Я заглянула за изгородь, чтобы проверить, как там шерстячонок. Он не умер. Он лежал на земле и спал. Огонек у него во лбу слабо мерцал. Но что самое удивительное — рядом с шерстячонком я увидела Джеффа! Тот положил руку на шерстяной бок малыша, как будто это Джерри: так они обычно спали с братом.

Одно дело — два брата на одной шкуре. И совсем другое — мальчишка с шерстячонком. Клешненогий малыш и зверек с глазами-плошками, которые никогда не закрывались, лежали себе рядышком как ни в чем не бывало! Это выглядело настолько дико, что я сходила и привела Джона, чтобы ему это показать. Я не помнила себя от удивления. Казалось, мне нужно, чтобы Джон подтвердил, что это не обман зрения.

— Похоже, у Джеффа все-таки появится лошадка, — прошептал Джон.

— Вот никогда бы не подумала, что так бывает, честное слово, — ответила я так же шепотом. — Хотя мне бы и в голову не пришло, что кто-то уничтожит Круг Камней или расколет Семью надвое.

Я обняла Джона за талию. В каком-то смысле я гордилась тем, чего ему удалось добиться, и восхищалась его силой. Но он не обнял меня. Этот тип, ради которого я бросила Семью, с тех пор, как мы с Джерри и Джеффом пришли сюда, ни разу меня не приласкал, за одним-единственным исключением.

Но зато сейчас рядом со мной были мои друзья, а не только Джон, безмозглый Джерри и чудик Джефф.