НАША ФУТБОЛЬНАЯ RUSSIA - Игорь Рабинер

"Руки у сердца" у команды Газзаева вновь не было. Зато она была у грузин, чей настрой лучше всех выразился во фразе защитника Давида Квирквелия: "Я был готов вырвать из груди сердце и положить его на поле". Больно было смотреть, как наши игроки, даже проигрывая, вяло катали мяч по своей половине поля. На следующий день одна из грузинских газет предпослала тексту на своем языке русскую шапку: "Бежали робкие россияне". Возразить такому язвительному "ремиксу" Лермонтова, увы, было нечего.

Газзаев повторил "ноу-хау" Анатолия Бышовца времен матча с Исландией: роль единственного форварда в Тбилиси выполнял номинальный полузащитник Семак. Результат получился точно таким же, как и в Рейкьявике. Кержаков с Сычевым в стартовый состав не попали. При этом у россиян не только забивать, но и обороняться было некому: в составе появился защитник Евсиков, чьей единственной заслугой было то, что он – игрок ЦСКА. Не знаю ни одного другого тренера, который привлек бы этого футболиста в национальную команду – как и форварда армейского клуба Попова. После отставки Газзаева речи о том, чтобы Евсиков или Попов играли за сборную, больше не заходило никогда. Во всех своих интервью Газзаев вспоминает о братьях Березуцких, которых "вывел в люди" вопреки общественному мнению – и это действительно так. Но почему-то о Евсикове и Попове тренер не упоминает нигде…

Еще одна спорная привычка, вошедшая у тренеров нашей сборной в традицию – произвольно тасовать амплуа игроков.

В Тбилиси это, помимо Семака, коснулось впервые за долгое время вызванного в команду Аленичева. За день до матча я спросил хавбека португальского "Порту", когда он в последний раз играл на позиции правого полузащитника. "В 97-м, в "Спартаке"", – ответил он. Вряд ли в такой ситуации можно было ожидать от него выдающейся игры на позиции, требующей специфических навыков.

Вызвали большое сожаление поступки Газзаева не только во время, но и после игры. И не у меня одного. Грузинская газета "Олимп" на следующий день написала: "Валерий Георгиевич, вы, когда были игроком, знали, что победа и поражение – братья. Почему же теперь не пришли на пресс-конференцию? Почему не поздравили Иво Шушака с его первой победой, не пожали ему руку? Горечь поражений надо уметь переживать по-мужски".

Итак, Газзаев, после ЧМ-2002 пообещавший максимальную открытость сборной для прессы, пошел по пути Романцева и после поражения не явился на встречу с журналистами. Недаром говорят, что нутро человека становится ясно не во времена успехов, а в минуты неудач.

Поражения от скромных соперников Газзаев в книге "Приговорен к победе" объяснил так: "Перед поездкой в Албанию травмировалось несколько ребят, на которых я рассчитывал. И мне пришлось, к огромной радости публики, прибегнуть к помощи опытных сборников, игравших по устоявшимся тогда в российском футболе канонам. Они и моих требований не приняли, и свои навыки не показали. Мы провалились с треском". Не говоря уже о том, что Газзаев перепутал матчи с Албанией и Грузией, виноваты у него вновь оказались игроки…

Колосков после матча заявил, что с Газзаевым ему предстоит провести "серьезный разговор". Возникло чувство, что безоблачные прежде отношения президента РФС с главным тренером сборной начали давать трещину.

Подтвердил это в своей книге "Приговорен к победе" и сам Газзаев:

"Работалось нам с Колосковым нормально, грех жаловаться. Но как национальную команду затрясло, все резко поменялось. Вячеслав Иванович не только блеснул ораторским искусством, он стал меня сторониться. Такое ощущение, что боялся запачкаться в тех помоях, которые на меня выливали. В итоге Колосков, пускай и косвенно, посодействовал тому, что я подал в отставку".

Газзаев упомянул о "помоях", которые на него-де выливали. Это вообще долгое время была его любимая тема. Почему-то Валерию Георгиевичу не приходило в голову, что эти самые "помои" он лил на себя сам – поражениями в Албании и Грузии и, что очень важно, собственной на них реакцией. После нее мало у кого возникало желание сочувствовать Газзаеву и поддерживать его в трудную минуту.

Видимо, тренер этого так и не понял. В книге "Приговорен к победе" Валерий Георгиевич в своей эмоциональной манере говорил:

"Никогда не бывает так, что ты поднимаешься исключительно вверх. Случаются падения, пробуксовки. И вот такой жестокий этап в судьбе сборной России настал. За ним неминуемо последовал бы подъем-требовалось лишь чуть-чуть потерпеть. Однако в этот самый момент на нас набросились все кому не лень. Все произошло настолько молниеносно, что я даже не успел заметить, как плюс поменялся на минус. Обрушившийся прессинг нам жутко мешал, бил по неокрепшей психике ребят. Общественность пыталась нас закопать и абсолютно все, что касалось сборной, воспринимала в штыки. Это было чудовищно! С такой оголтелостью в словах и извращенностью в мыслях я прежде не сталкивался. Естественно, у меня все это вызвало отторжение. Когда мне попадалось какое-нибудь издание, где сборную втаптывали в грязь, я комкал его и выбрасывал: видел я вас с вашими статьями в одном месте!"

Спасибо Газзаеву за откровенность: о подобном "вдумчивом" отношении к критике мне не доводилось слышать ни от одного тренера. А что до критики, то Валерий Георгиевич, видимо, никогда не читал английскую или итальянскую прессу после неудачных матчей их сборных. То, что происходит в России, – это детский лепет по сравнению с тем, что пишется на туманном Альбионе или Апеннинах. Вообще, работа с национальной командой предполагает готовность к самой жестокой критике, поскольку каждый матч сборной пресса и болельщики оценивают по высшему счету. "Проходных" поединков у нее не бывает.

В июне сборная России поехала на отборочный матч в Швейцарию. И к 20-й минуте уже проигрывала со счетом 0:2. В этот момент все уже попрощались с чемпионатом Европы. Но хозяева, с невероятной легкостью добыв преимущество, успокоились и позволили нашей команде сравнять счет. Оба гола – один с игры, один с весьма спорного пенальти – забил защитник Игнашевич. В Базеле на судейство испанца Ибанье-са нашей команде жаловаться уж точно было нельзя…

Базельское спасение нашей сборной было сродни внезапному исцелению смертельного больного. Лихорадочная поступь российского канатоходца над полем стадиона "Санкт-Якоб" в первые 20 минут встречи настолько не предполагала благополучной развязки, что о ее природе спорили еще долго. Тем более что при счете 2:2 швейцарцы могли столько раз забить третий гол, что их неспособность сделать это смог бы объяснить только вратарь Овчинников…

После ничьей в Швейцарии я написал в "СЭ" материал под заголовком "Выздоровление или агония?" Свою позицию об итогах года работы Газзаева со сборной мне показалось уместным высказать именно в момент, когда эмоции – будь то победные или проигрышные – не могли захлестнуть ни меня самого, ни болельщиков. Ничья создает наиболее ровное настроение для работы над аналитической публикацией. Вот ряд отрывков из нее.

"Так безвольно мои команды не играли никогда", – сказал Газзаев о поражении в Тбилиси, забыв, видимо, и 0:6 его "Динамо" от немецкого "Айнтрахта", и 2:7 его "Алании" от шотландского "Рейнджере". Но даже не в этом дело: в диагностике футбольных неудач слово "безволие" меня вообще настораживает. Оно слишком абстрактно и уводит от сути.

Безволие – это когда у игроков ничего не получается, и в результате они опускают руки. Выходит, оно – следствие, а не причина!

…Газзаева, человека эмоционального, бросает то в жар, то в холод – такова, убежден, первая причина. Пусть многие недовольны тем, как играет ЦСКА, но там Валерий Георгиевич по крайней мере упрямо гнет свою линию. В сборной же тренер второй матч подряд вносит по шесть (!) изменений в стартовый состав – о какой сыгранности тут можно говорить?!

Немного статистики: в пяти с половиной (включая осенний тайм в Тбилиси) официальных матчах отборочного цикла Евро-2004 на поле выходили 29 футболистов, заявлено на эти встречи было 34, а вызывалось в команду меньше чем за год – и вовсе 44! Для сравнения: Валерий Лобановский за весь отбор к Евро-88 задействовал 25 игроков, Анатолий Бышовец к Евро-92 – вообще 23. Да и те же 29 у Олега Романцева к Евро-96 объяснялись лишь тем, что в заведомо проходных матчах с Сан-Марино и Фарерами он дал поиграть Писареву, Кечинову, Мухамадиеву, Черышеву и Лебедю, ни одного из которых в более серьезных матчах не выпустил. То есть реальное количество романцевских бойцов -24. А в нынешней сборной их уже 29. И это – при крамольности одной только мысли о проходных матчах…

Помнится, Газзаев в прошлом году очень обижался, когда газеты язвили по поводу его приснопамятного июльского списка 59 кандидатов в сборную. Восклицал: мол, неужели непонятно, что перечень этот сугубо расширенный и включает кандидатов в молодежку?

На деле вышло, что число реальных сборников неудержимо приближается к тому, виртуальному. Матч в Базеле подарил нам трех игроков, впервые появившихся в стартовом составе, В. Березуцкого, Попова и Ковтуна плюс вышедшего на замену Быстрова и запасного Булыкина. И так – каждый раз. С моей точки зрения, это означает одно: национальная команда превращается в проходной двор.