Шанхайский синдром - Цю Сяолун

Гуанчжоу действительно постепенно превращается во второй Гонконг. Деньги льются сюда рекой – как из Гонконга, так и из-за границы. Вот почему сюда так стремятся молодые девушки. Некоторые действительно пытаются найти легальную работу, а некоторые сразу идут на панель. Местным властям нелегко уследить за ними. Они становились еще одной характерной чертой, из-за которой сюда приезжали жители Гонконга и иностранцы.

Интересно, чем занимается здесь Се Жун – одинокая молодая девушка? Чэнь понимал, почему профессор Се так волнуется за дочь.

Он позвонил в управление полиции, но никаких новостей у коллег не было. Местные коллеги не горели желанием помочь приезжему из Шанхая. У них свои проблемы, объяснил инспектор Хуа, а людей не хватает даже на раскрытие собственных, местных преступлений.

В конце третьего дня, также прошедшего зря, Чэнь вернулся в Дом писателей полностью опустошенный. Оуян пригласил его в ресторан «Змеиный царь» на, как он выразился, «особенный ужин». Чэнь почти разуверился в том, что его поездка в Гуанчжоу окажется удачной. Последние несколько дней принесли одни огорчения. Он, словно переместившийся из своей эпохи Дон Кихот, ходил по городу с фотографией в руке и задавал одни и те же вопросы. Перемещался из одного отеля в другой, ища невозможного. Чэнь понимал, что его цель невыполнима, но тем не менее не сдавался. Поэтому он согласился на «особенный ужин», решив, что такой ужин восстановит его силы.

Их провели в отдельный кабинет с белыми стенами и раскрашенными в голубой цвет херувимами на потолке. Во всем чувствовалось непосредственное влияние Гонконга. Среди яств, перечисленных в меню, он увидел такие деликатесы, как, например, жареный молочный поросенок или медвежьи лапы, но они попросили принести им фирменное блюдо под названием «Битва тигра с драконом». По словам официантки, «Битва» состояла из разных видов змеиного и кошачьего мяса. По просьбе Оуяна она перечислила разнообразные полезные свойства змей:

– Змея полезна для кровообращения. В медицине ее применяют для лечения анемии, ревматизма, артрита и астении. Желчный пузырь змеи особенно успешно разжижает мокроту и улучшает зрение.

Чэнь задумчиво листал меню, но вовсе не потому, что предвкушал радость попробовать фирменное блюдо ресторана. Как можно назвать его поездку? Сумасбродной затеей, погоней за несбыточным… Как говорят, «погоня за диким гусем»? Но Се – их единственный след. Если он не отыщет ее, скорее всего, расследование придется прекратить.

Оуян налил в миску Чэня половник змеиного супа, приговаривая:

– Без этого никак. «Битва тигра с драконом»! Официантка принесла им бутылку рисовой водки на пробу.

– «Маотай», – объявила она, поворачивая бутылку так, чтобы стала видна этикетка.

Оуян отпил глоток и кивнул: годится. Водка оказалась крепкой. Чэнь также осушил свою чашечку одним глотком.

Будучи человеком светским и искушенным, Оуян заметил, что Чэнь не в духе, но не стал спрашивать о причинах его плохого настроения напрямую. И только через несколько чашечек Оуян заговорил о собственных делах, приведших его в Гуанчжоу:

– Хочешь верь, хочешь не верь, а ты моя счастливая звезда. Литературная звезда! Я только что получил выгодный крупный заказ. Так что сейчас мы отмечаем сделку.

Ужин удался на славу. «Битва тигра с драконом» оказалась столь же фантастической на вкус, как и название. Между «драконом» и «тигром» лежало крутое яйцо – оно символизировало огромную жемчужину.

– Кстати, а что тебя привело сюда – я имею в виду, кроме поэзии? – спросил Оуян, подкладывая своими палочками в тарелку Чэня мясо рыси. – Если у тебя какое-то дело в Гуанчжоу, может, я сумею тебе помочь?

– Да так, ничего особенного… – неуверенно начал Чэнь, прежде чем отпить еще глоток. Четвертая то была чашечка или пятая – он потерял счет.

– Можешь мне доверять, – кивнул Оуян.

– Дельце у меня небольшое, но, может, ты и правда сумеешь мне помочь… С твоими связями…

– Сделаю что могу, – пообещал Оуян, откладывая палочки в сторону.

– Я приехал сюда собрать материал для стихов, – заявил Чэнь, – но одна дама-профессор из моего института, которую я уважаю со студенческих лет, просила что-нибудь разузнать о ее дочери. Дочь приехала в Гуанчжоу несколько месяцев назад, но с тех пор не объявлялась, не оставила ни адреса, ни телефона. Старушка-профессор очень волнуется. Я обещал, что постараюсь разыскать ее. Вот фотография дочери.

– Дай-ка взглянуть.

– Ее зовут Се Жун. Когда она приехала сюда месяца три назад, то пару дней жила в отеле «Счастливый», а потом съехала, не сказав куда.

Чэнь не был уверен в том, что Оуян поверил его рассказу. Он не все выдумал, но обязан был сохранить свое расследование в тайне.

– Давай попробую, – кивнул Оуян. – Я знаком с несколькими здешними мадам.

– Мадам?

– Да брось, об этом всем известно. Я имел дела со многими из них. Деловая необходимость; без этого никак. Они прекрасно осведомлены о новых девушках.

Чэнь был более чем поражен. По правилам, он должен подать рапорт на содержательниц притонов – и, более того, доложить о связях с ними Оуяна. Но он решил этого не делать. Успех его поездки зависит от помощи Оуяна; подобную помощь ему трудно будет получить от местных властей.

Как и обещал Оуян, «змеиный пир» оказался самой экзотической трапезой из всех, которые когда-либо доводилось пробовать старшему инспектору Чэню.

23

Следователь Юй некоторое время постоял на площадке довольно богатого жилого комплекса, не решаясь нажать кнопку звонка в форме совы. Жилой комплекс находился всего в двух кварталах от парка Хункоу. Парадная дверь оказалась запертой, поэтому ему пришлось подняться по черной лестнице.

Задание, которое ему предстояло выполнить, трудно было назвать приятным. Пока Чэнь пребывал в Гуанчжоу, Юй обязан был допросить Цзян Вэйхэ, талантливую молодую художницу. Нет, Юю не хотелось поехать в Гуанчжоу. Поездка, скорее всего, окажется нелегкой – погоня за несбыточным. Просто раньше следователь Юй никогда не имел дела с художниками.

А Цзян Вэйхэ оказалась к тому же известной художницей; кроме того, взгляды у нее были явно передовые – иначе она не согласилась бы позировать У Сяомину в обнаженном виде.

Не успел он нажать пальцем на кнопку звонка, как дверь открыла женщина, которая вопросительно воззрилась на него. Ей было лет тридцать с небольшим. Высокая, хорошо сложенная, с длинной грациозной шеей, тонкой талией и потрясающими ногами. Красивое лицо с чувственным ртом, высокими скулами и большими глазами. Волосы спутались в беспорядочный клубок. Под глазом темное пятно от краски. На ней был заляпанный краской комбинезон, прихваченный на талии черным кожаным поясом. Вышла она босиком.

– Извините, что мешаю вам работать. – Юй торопливо порылся в карманах и протянул женщине свое служебное удостоверение. – Я хочу задать вам несколько вопросов.

– Полиция? – Опершись о дверной косяк, хозяйка пристально смотрела на Юя, как будто не собираясь приглашать его в дом. Ее взгляд дышал уверенной в себе зрелостью. У нее оказался низкий грудной голос с едва уловимым хэнаньским акцентом.

– Да, – кивнул Юй. – Может, поговорим внутри?

– Я что, арестована?

– Нет.

– А если так, вы не имеете права вторгаться ко мне.

– Товарищ Цзян, у меня к вам всего лишь несколько вопросов об одном вашем знакомом. Я не могу принуждать вас беседовать со мной, но мы будем очень признательны вам за помощь.

– Значит, принудить меня вы не можете?

– Послушайте. Товарищ старший инспектор Чэнь Цао – вы его знаете – мой начальник. Он предложил, чтобы вначале я просто побеседовал с вами. Это в наших общих интересах.

– Чэнь Цао… Но в чем дело?

– Ситуация довольно щекотливая, а вы – человек известный. Не хотелось бы привлекать к вам внимание определенного рода. Навлекать на вас неприятности… Вот, он просил передать вам записку.

– Внимания мне и без вас хватает, – заметила Цзян Вэйхэ. – Почему я должна беспокоиться?

Однако записку она взяла и прочитала. Потом нахмурилась, слегка склонила голову, оглядела свои босые ноги, заляпанные краской. Наверное, когда пришел Юй, она работала.

– Вам надо было сразу упомянуть старшего инспектора Чэня. Входите!

Квартира оказалась студией, но служила также спальней, столовой и гостиной. Очевидно, художницу мало волновал внешний вид ее жилища. В глазах рябило от множества картин, газет, тюбиков с краской, кистей и разбросанных повсюду предметов одежды. Вдоль стен стояли и лежали книги. На ночном столике также лежали книги; рядом – флакон лака для ногтей. Вокруг кровати валялись многочисленные туфли – не парами, а как попало. Прочая мебель состояла из большого верстака, нескольких ротанговых стульев и огромной кровати красного дерева с высокими столбиками для балдахина. На столе стояли стаканы с водой, две банки с пожухлыми цветами. В пепельнице, сделанной из морской раковины, тлела недокуренная сигара.