Драконы Войны Душ - Марк Сехестедт

Эджер, до того как оказался ответственным за падение гномьих изделий в самом центре города, был сборщиком налогов, обремененным неприятной необходимостью скитаться по пригородам Устричного, выискивать незарегистрированные источники доходов и назначать справедливые ставки подати. Эти обязанности ему самому казались настолько же несвойственными его натуре, как и все те, кого он навещал.

Нельзя сказать, чтобы он испытывал неудовольствие по поводу самой идеи изъятия излишков заработанных тяжким трудом денег. Нет, далеко не так. Эджер с радостью прикарманил бы свою недельную выручку и отправился в теплые страны, если бы не два могучих «ассистента». Обязательное присутствие упомянутых спутников подразумевало охрану от грабителей и лишний убедительный довод для недобросовестных налогоплательщиков, но Нанс прекрасно понимал, что его помощники в первую очередь следили, чтобы он, Эджер, не утаил чего-либо в свою пользу.

Постоянные разъезды в качестве окружного сборщика податей не удовлетворяли Нанса. Ему постоянно приходилось иметь дело то с невежественным кендером, то с грубияном-фермером, то с претендующими на рыцарство грабителями, то с вооруженными подростками. Начитавшись легенд о Героях Копья, последние часто загорались идеей помочь бедным (то есть самим себе) за счет богатых (то есть Эджера, хотя он и не считал себя особенно богатым). Они, все без исключения, имели при себе оружие, а у Нанса было с собой только постоянно торчащее за ухом остро очинённое перо.

В один из дней, когда Эджер вместе со своими помощниками-надзирателями встретил на обочине дороги гнома-механика, его обуяло любопытство. Среди горожан Устричного таковые не числились — в качестве постоянного источника раздражения им хватало и обосновавшихся в этих местах кендеров. Гном сидел на двух больших кофрах у самого края дороги и, казалось, поджидал, пока подойдет кто-то вроде Эджера. Что еще любопытнее, при появлении сборщика податей в сопровождении двух стражников механик не выказал ни страха, ни враждебности, ни мало-мальски заметного беспокойства. Больше того, он даже улыбнулся и слегка поклонился.

Знай Эджер, что ждет его впереди, он развернул бы своего мула и погнал на юг, оставив все деньги, положение, надежды на будущее и медлительных стражников, но в тот момент он ничего не подозревал, так что окликнул коротышку и спросил, чем тот занимается.

Гнома-механика звали Манифью; на самом деле его прозвище было гораздо длиннее, но после первых трех слогов внимание Эджера стало рассеиваться, а когда гном прервался, чтобы сделать вдох и продолжить перечисление всех своих имен, Нанс спокойно спросил о делах, приведших его на земли, которые находились в зоне влияния свободного города Устричного.

Механик искал дом — не для себя лично, но для своего народа, большой компании, остановившейся лагерем в пустынной местности (последовал неопределенный жест в западном направлении, и Эджер почти увидел, как упомянутые гномы появляются из-за ближайшей возвышенности). Предыдущие попытки обосноваться в человеческих городах научили гномов-механиков не наводить ужас на людей своим внезапным появлением. Таким образом, Манифью был выбран разведчиком.

Эджеру на своем веку приходилось не раз слышать об опасности, подстерегающей каждого, кто имел дело с этими существами. Во всех подобных историях, когда дело касалось гномов-механиков, пострадавшей стороной всегда оказывались люди, и это обстоятельство ожесточило сердце Эджера. Он прервал повествования гнома о его несчастьях и стал объяснять, что Устричный не нуждается в таких гражданах.

При первых же признаках гнева со стороны Эджера гном метнулся к своим кофрам. Удивленные стражники потянулись к мечам, но Нанс жестом попросил их воздержаться от поспешных действий. Если механик вытащит оружие, он попросту отступит на шаг назад и предоставит разбираться своим охранникам, но пока, увы, тот вызывал у него лишь сильнейшее любопытство.

Однако гном-механик не слишком торопился. Сначала он открыл один кофр, покопался в нем, затем откинул крышку второго, снова вернулся к первому и пошарил в боковых карманах.

В конце концов, гном вытащил шкатулку размером с человеческий кулак. С возгласом «Ага!» он повернул ее и протянул Эджеру.

Стражники вновь схватились было за оружие, и Нанс опять остановил их порыв. Механик с сияющим видом шагнул вперед, держа шкатулку перед собой.

Эджер осторожно взял ее в руки и опасливо осмотрел, словно получил живую змею. Он повертел шкатулку в руках, взглянул на гнома (Манифью выжидающе улыбался) и, собравшись с духом, откинул крючок на крышке.

Вопреки его ожиданиям, та не подпрыгнула вверх, а медленно открылась, и Эджер услышал тихий шорох распрямляющейся пружины, который вскоре сменился негромким металлическим постукиванием, а потом из шкатулки зазвучала песенка, тихая, как шум дождя, и притягательная, словно девичий взгляд.

Мелодия вливалась в уши Эджера и распространялась по всему телу, пока не заполнила его целиком. Сборщика податей больше не тревожили долгие мили на спине мула, грубые фермеры, невежественные кендеры, даже мрачные и зоркие спутники-минотавры. Песенка уносилась вдаль, но вместе с тем оставалась в груди Эджера, согревала его своим теплом и впервые за много недель примирила с окружающим миром.

Нанс позволил себе улыбнуться и расслабиться. Гном-механик засиял от восторга. Даже стражники утратили часть своей напряженности. Где-то вдали в ответ на музыку раздался крик серой сойки. На зов птицы шкатулка ответила изменением тональности, и мелодия продолжилась в горьковато-сладостном минорном ключе.

Когда она закончилась, шкатулка с жужжанием закрылась на невидимые крючки, и гном-механик Манифью рассказал, что его народ изготавливает подобные большие и маленькие шкатулки, а также другие механические приспособления. Едва крышка опустилась на место, мысли Эджера вернулись в практичное русло, и теперь он прикидывал собственные шансы извлечь выгоду из неожиданного открытия, оставить должность разъездного сборщика налогов, получить тепленькое местечко в Особняке Лорда-Правителя, а также вышеупомянутые признание и благосостояние.

— Хм-м, — произнес Нанс, стряхивая остатки благодушия, навеянного мелодией из шкатулки. — Я думаю, ваши таланты найдут себе применение в Устричном. Ты пойдешь со мной.

— Прекрасно! — радостно согласился механик. При этом первые два слога прозвучали как одна музыкальная нота, а третий отчетливо выделился как другая.

Да, в то время все это казалось отличной идеей, и Эджер, проигнорировав оставшуюся часть намеченного маршрута, повел гнома в город.