Ричард Длинные Руки – король - Гай Орловский

Солнце светит сильно и ярко, я в недоумении вскинул голову, в небе сплошная синева, ни туч, ни даже облаков, а от поднявшихся в небо камней и целых скал тоже ни следа, словно все растворилось на большой высоте без следа.

Взгляд, не натыкаясь больше на камни и скалы, свободно понесся по ровной каменистой поверхности вдогонку за ушедшей конницей.

– Прекрасно, – прошептал я с чувством, – надеюсь, эту расчищенную дорогу назовут когда-то Дорогой Святого Ричарда… Нет, Святого – слишком круто, да и как с таким прозвищем баб щупать… ладно, просто Дорогой Ричарда… Хотя нет, сперва узнать бы, куда ведет, а то если в болота или в пропасть… Таким великим именем нельзя разбрасываться почем зря…

Бобик взбежал на холм, мокрый и вздрагивающий, в зубах бьется огромная рыбина, посмотрел в недоумении по сторонам.

– Меганвэйл, – сказал я быстро, – вот там! Догоняй.

Он, получив разрешение и одновременно приказ, весело взбрыкнул, как козленок, и ринулся по дороге сбоку от все еще идущей бронированной конницы.

Разведчики донесли, что впереди горит деревня. Мы и сами уже увидели столбы дыма, что поднимаются над лесом.

Меганвэйл крякнул, поморщился. Вояка до мозга костей, он все же не любит, когда разоряют простых крестьян. И дело даже не в гуманности, а кто же тогда будет кормить армию. Этих разорителей нужно вешать, и тут неважно, свои они или чужие.

– Ваше высочество, – сказал он, – позвольте…

Я кивнул.

– Действуйте, герцог.

– Со всей решительностью?

Я напомнил вполголоса:

– Здесь меня воспринимают как прямого преемника Фальстронга, а он не отличался мягким нравом…

Он ответил с поклоном:

– И по всем королевству знают, что Фальстронг сожалел, что вы не его сын…

– Но все его сыновья погибли, – сказал я, – так что я теперь как бы не только преемник, но и почти сын. А так как все за долгие годы правления Фальстронга привыкли, что король должен быть суров и жесток, то любое проявление милосердия поймут как слабость…

Он посмотрел на меня в замешательстве.

– Но что вам мнение остальных… когда за плечами такая армия?

– Армия помогает завоевывать, – ответил я, – но не править.

Он посмотрел на пешие части, сказал со вздохом:

– Люди устали. На этот раз ночным отдыхом не отделаться.

– Недельный, – согласился я. – Как обычно. Говорите, вот по этой дороге на запад будет крепость Алый Камень?

Он посмотрел на меня исподлобья.

– Там скарляндцы.

– Знаю. Но не думаю, что окажут сопротивление…

Он покачал головой.

– Сейчас все бьются отчаянно. Леофриг, кто бы подумал… Так же точно, думаю, будет сражаться и Шварцкопф.

– Все-таки рискну, – ответил я. – Здесь все равно неделю томиться в ожидании. Обещаю вернуться раньше, чем сниметесь с места!

Он вздохнул.

– Ладно. Я там оставил большой конный отряд разведки. Они наблюдают издали. Если что, они окажут поддержку.

– Спасибо, герцог, – сказал я тепло. – Вы всегда все предусматриваете!

– Если бы все, – ответил он сумрачно, подумал, добавил с сомнением: – Но тогда жизнь, наверное, стала бы неинтересной?

Глава 8

Крепость красиво и гордо возвышается на холме. С трех сторон отвесные скалы, а с четвертой дорога поднимается медленно и важно, делает полукруг под самыми стенами, откуда могут стрелять из луков и арбалетов, сбрасывать камни и лить кипящую смолу.

Мне навстречу ринулись конные, я приготовился на всякий случай к схватке, но они закричали издали:

– Ваше высочество!.. Мы разведка Меганвэйла!

Я вздохнул с облегчением.

– Привет, ребята. Герцог предупредил о вас. Что здесь слышно?

– Крупных сил противника нет, – доложил командир отряда. – Иногда появляются разрозненные отряды, но они к крепости не подходят. Мы тоже не подходим, чтобы не спровоцировать… Разрешите сообщить им, что вы изволите посетить крепость?

Я переспросил:

– А нужно?.. Вдруг решат, что я сам лезу в ловушку?

– Вряд ли, – ответил он с сомнением. – Вас чтут. И постоянно говорят, что воюют не против вас, а за независимость Скарляндии.

Я подумал, прикинул «за» и «против», покачал головой.

– Нет. Говорить им ничего не будем. Это получится, что вступаем в какие-то переговоры, а в переговоры можно вступать с противником, но не мятежниками.

Он посерьезнел, подтянулся.

– Понял, ваше высочество.

– Можете сопровождать, – сказал я.

– Позвольте все-таки развернуть ваш штандарт?

– Позволяю, – ответил я.

Внизу у крепости я заметил только один конный отряд скарляндцев, но и они быстро отступили, как только увидели наш отряд, во главе которого знаменоносец гордо несет мой штандарт. Разведчики сопровождать не стали, осмотрели окрестности, рассыпавшись по одному, а когда в нашу сторону понесся первый гонец, я уже догадывался, что столкновения сегодня не будет.

– Ваше высочество! Противник отступил…

– Мятежники, – поправил я строго.

Он вскрикнул виновато:

– Да-да, мятежники отступили, ваше высочество! Дорога до самых ворот крепости свободна!

– Что ж, – сказал я, – пока бдите, а я навещу принцессу Вирландину. Это наш ценный союзник, вы правы, что присматривали за нею.

Командир отряда ни одним жестом не выказал понимания, что я сразу же нырну к ней в постель, ответил почтительно:

– Уверен, ваше высочество, узнаете не только новости, но и массу полезных сведений. Ее высочество Вирландина всегда старалась помочь своему мужу, но принц Марсал отвергал ее мудрые советы, хотя ими не пренебрегал даже сам король Фальстронг!

– Вы хорошо информированы, – сказал я одобрительно.

Он почтительно поклонился.

– Ваше высочество, я десять лет сопровождал Меганвэйла, когда он еще не был даже графом, и он знал, кому доверить это ответственное задание!

Я улыбнулся, пустил коня по дороге, Бобик уже там, прыгает перед воротами и велит отворить немедленно, неужели там все ослепли и не видят, кто к ним изволит?

Ворота открыли не сразу, сперва рассмотрели как следует меня, явно проверили и магическим глазом, тот ли, за кого себя выдаю, но когда мы наконец проехали под высокой массивной аркой из серого камня, во дворе уже суетились в радостном возбуждении слуги, а из донтона торопливо вышел навстречу и поклонился важный и породистый мужчина, шуба роскошная, распахнута на груди, золотая цепь на груди внушает почтение размерами, а рядом с ним сухощавый человек в одежде оранжевых цветов с черным…

– Сэр Фридрих! – воскликнул я пораженно. – Сэр Клифтон!.. Господи, да как вы здесь оказались?

Они преклонили колени, я соскочил на землю и поднял обоих, обнял по очереди.

Фридрих Геббель, сенешаль и лорд малой печати, сдержанно улыбнулся:

– Ваше высочество! Мы с благодарностью приняли любезное приглашение принцессы Вирландины отбыть с нею в эту крепость… ввиду предполагаемых событий. Сэр Клифтон тоже получил это предложение…

Сэр Клифтон Джонс, в прошлом доверенный слуга Фальстронга и его личный секретарь, а потом ставший моим секретарем, поклонился при упоминании своего имени, а когда поднял голову, его суровое и обычно непроницаемое лицо светилось счастьем.

– Ваше высочество, – произнес он с чувством. – Надеюсь, я скоро смогу называть вас вашим величеством?

Я промолчал, но уже понятно, что да, все понимают, на этот раз я пришел весьма разгневанный мятежом, это в первую очередь оскорбление, а уже потом какие-то экономические потери, честь дороже.

Сэр Фридрих лично ухватил повод арбогастра, но передал подбежавшим конюхам.

– Ваше высочество… позвольте проводить вас?

Я кивнул.

– Да, конечно. А где хозяин?

– Сэр Стефен Шарпвуд, – сказал Клифтон, – с малой дружиной сейчас рыщет по лесным тропам, отыскивает ваших сторонников и старается собрать их воедино.

– Теперь может отдохнуть, – сказал я. – За моими плечами сторонников достаточно.

В холле полутемно и холодно, зато в первом же зале горят все свечи, празднично блестят серебряные нити, вплетенные в красные штандарты, свисающие с балок.

Клифтон сказал торопливо:

– Покои ее высочества принцессы Вирландины на втором этаже…

– К ней уже побежал человек, – добавил сэр Фридрих.

Они разом умолкли и повернулись к лестнице, а затем почтительно склонили головы. Вирландина, сдержанно нарядная, спускается быстро, придерживая с обеих сторон подол длинного платья, а в ее крупных и чуточку выпуклых серых глазах все ярче разгорается знакомый жемчужный свет.

Мне даже показалось, что она все в том же платье, в каком видел в последний раз, это вообще достойно восхищения, мы сами не любим переодеваться и не понимаем этой женской страсти.

Я уловил в ее взгляде вопрос, должны ли мы вести себя по-прежнему, все-таки много воды утекло, засмеялся, она даже замедлила шаг, но я раскинул руки, и она бросилась навстречу, обняла и прижалась всем телом, а я стиснул крепко-крепко, чувствуя сладость и постельное тепло ее зрелого тела.