ИИ-2041. Десять образов нашего будущего - Кай-фу Ли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Смущенная Айко слезла с велосипеда и бочком выскользнула из зала. В раздевалке она рухнула на скамейку. Но Хироси опять оказался рядом. Теперь он парил между рядами шкафчиков, хоть раздевалка и была женской.
— Айко-сан! Если тебе кто-то нравится, ты должна сказать ему об этом, — завело привидение. — Ты же знаешь, я всегда пел о том, что нужно открыто говорить о своих чувствах.
— Ну да, у тебя восемь сотен песен об этом.
— Не нагнетай, всего тридцать семь.
— А ты не уводи в сторону. Что там насчет следующей подсказки?
Подростком Айко грезила о дружбе с Хироси-куном. Как было бы замечательно разговаривать с ним каждый день! Но теперь, когда девушка повзрослела, а мечта неожиданно сбылась, все было совсем не так, как когда-то представлялось. Хироси оказался дружелюбным и очень доступным. Он не походил на небожителя, на снизошедшего до девчонки-фанатки селебрити-айдола. Говорил он точно так же, как когда-то в телешоу, но возникало ощущение, что болтаешь с другом детства или приятелем-соседом. Айко вдруг решила, что она действительно может лучше узнать Хироси и что ему можно доверять.
— Чуть не забыл, — вдруг посерьезнел призрак. — Задавай вопрос, Айко-сан.
Лицо Хироси стало торжественным, он, как полагается, приложил ладони одна к другой и поклонился, почему-то напомнив Айко джинна из бутылки. При этом вид привидения стал еще нелепее.
Айко кашлянула:
— Хироси-кун, какие у тебя были отношения с людьми, которые заходили в гримерку прямо перед твоей смертью? Ты когда-нибудь ссорился с кем-нибудь из них?
— Надо вспомнить, — призрак оперся подбородком на ладонь и сделал вид, будто глубоко задумался. Его полупрозрачное тело в ритм вдохам-выдохам то становилось чуть ярче, то тускнело.
— Все, кто имел доступ за кулисы, проработали со мной больше десяти лет. Они все были отличными профессионалами, но мы еще и дружили. Конечно, терки случаются и между друзьями. Стилист иногда предлагал костюмы, которые я считал дурацкими, а он настаивал; визажист, по-моему, заходил слишком далеко — делал из меня какого-то Дэвида Боуи, а мне это не нравилось. Иногда мы спорили, все злились и кричали, но я обычно уступал.
— Пока все вроде нормально для шоубиза, — по ходу рассказа Айко, согласно кивая, делала заметки в своем смартстриме.
— Та-а-ак… Заходили режиссер Наото и музыкальный директор Кэнъити[58]. Я подобрал их совсем молодыми, чуть ли не сразу после колледжа. Теперь они — корифеи, ведущие фигуры в своих областях. С ними тоже не все было гладко. Я узнал, что Наото принял несколько очень плохих финансовых решений. Все случилось много лет назад, он мне тогда же все компенсировал — просто ничего не сказал. А Кэнъити хотел уйти и писать свою музыку, но я уговорил его остаться. Его это, наверно, не совсем устроило; но я уже собирался заканчивать выступать, и он все равно стал бы скоро свободным. Вряд ли этот парень так озлобился, что решил меня убить.
— В шоубизе все непросто…
«Если ты верен другим, они будут верны тебе», — привидение пропело строку из песни Хироси.
— А что Ми-чан? — Айко вернула разговор в конструктивное русло. — Как она отреагировала на твое желание уйти со сцены? Она ведь была твоим агентом с самого начала, при ней ты стал звездой. Удивлюсь, если она обрадовалась новости.
— Да, Ми-чан была категорически против, — Хироси вздохнул. — Конечно, мы потратили больше десяти лет, трудились как каторжные и заслужили успех. Мой уход определенно был бы для нее серьезным ударом. Я старался объяснить ей логику своего решения; обещал, что дождусь истечения срока контракта, что компенсирую ее потери. Но она все равно здорово злилась — это каждый раз было написано на ее лице.
— А что если… — Айко распахнула глаза. — Что если это она убила тебя, потому что любовь переродилась в ненависть?
— Ну нет, Ми-чан не могла, она хороший человек, пусть бы ей очень-очень не нравилось мое решение. А потом, она вошла в гримерку, когда в ней уже было полно народа.
— Подожди-ка, мне надо еще раз глянуть на фотографии с места убийства, — у Айко возникла идея, которую требовалось срочно проверить.
— Мне пора, Айко-сан, не упусти своего счастья. Ганбатте! Удачи!
— Подожди! Я не закончила…
Но привидение уже исчезло, шагнув в ростовое зеркало на стене.
Одной из причин, по которой Айко могла позволить себе так много думать о смерти своего айдола Хироси, была недавняя потеря работы.
Айко была редактором в издательском холдинге Nanun-do Press. Однажды к ней подошел управляющий директор и, старательно подбирая слова, высказался в том смысле, что девушка не соответствует своей должности. Айко немедленно обиделась и не успела сдержаться: «Что, опять этот ваш искусственный интеллект? Он наконец научился отличать хороший сюжет от плохого? Вы же мечтаете сократить расходы и ищете предлог, чтобы избавиться от меня, да?!»
Вспомнив, как она тогда устроила сцену на глазах у всего многолюдного офиса, Айко содрогнулась.
Инструменты автоматической правки текстов действительно постепенно отнимали рабочие места у людей-редакторов, правда, пока в основном у тех, кто занимался небольшим по объему контентом: финансовыми и бизнес-новостями, спортивными сводками, хроникой повседневных дел политиков и чиновников. Айко работала книжным редактором, и они пока держались.
Издательский рынок меж тем неуклонно сокращался — появлялись новые, все более технически продвинутые виды развлечений, но самые упорные и профессиональные литературные редакторы продолжали трудиться. Невеликие финансовые возможности издательства не могли надежно защитить отрасль от алчных индустриальных титанов, но подлинная литература независимо от жанра тесно связана с человеческим творчеством, вкусом и критическим мышлением — просто по своей природе. До поры до времени книгоиздание считалось последним оплотом профессионализма и человеческого достоинства.
Все изменило появление модели Super GPT[59]. То, что следующий шаг будет шагом с обрыва, издательская индустрия осознала, уже оказавшись на краю. Проблема была не в простой замене людей-редакторов машинами — после появления модели Super GPT с ног на голову перевернулся сам механизм создания сюжетов и историй, рухнула вся суть и сущность беллетристики.
Айко приходилось редактировать истории, сгенерированные машиной. Для девушки все они имели одинаковый химический привкус. С первых строк становилось ясно: что-то не так. Подобные ощущения испытывает водитель, пересевший с привычной машины на электромобиль. Вроде все лучше, чем раньше, и даже бензином не воняет, вот только газануть по-настоящему не получается — ускорение выходит слишком плавным, пресным, не дает ни драйва, ни адреналина, ни привычного кайфа.
Подобные же ощущения вызывала у Айко
