Великая легкость. Очерки культурного движения - Валерия Пустовая

«Поэт N сообщил, что давно хочет писать роман. “Но, – говорит, – у меня есть две проблемы. Первая – я ничего не знаю о жизни…”

Не в последнюю очередь я так люблю поэта N за то, что при этом у него есть вторая проблема».

Эта прелестная сценка из «Недетской еды» Горалик отлично иллюстрирует писательскую проблему Андрея Аствацатурова. Еще в дебютном романе его автогерой признавался, что «на улицу я выхожу редко, разве что в соседний магазин… и понятия не имею, что вокруг происходит». Воспоминания о себе – удобный материал для новой книги, если ничего больше не интересует.

Но в случае Аствацатурова отступление в прошлое означает потерю завоеванных позиций: он оказывается рядовым автором не самой яркой прозы о не самом исключительном детстве. Пожалуй, главная изюминка повествования – мясник по кличке Ося Бродский.

Для поклонников автора есть в новой книге и бонусные порции экзаменационных скетчей, туманной эссеистики, идей в голом: «Стань собой, стань чудовищно одиноким и тотчас же взамен получишь сладкую жуть». Все это вполне достойно пера, начертавшего в дебютной книге: «Сама преисподняя, преисполнившись гневом, предстала перед нами в исподнем».

Можно было бы сказать, что Аствацатуров в «Скунскамере» завис между блогом и традиционной литературой: связную историю рассказывать не научился, а энергетику непосредственного, как в блоге, высказывания убрал, затушил прошлым. Загвоздка в том, что непосредственного высказывания у него никогда и не было. Аствацатуров еще не ступил на свою «голую землю», ему нечего возделывать – он образован, дерзок, у него точная литературная интуиция и обретенный статус медийной персоны, однако ему пока не о чем писать. Рассуждения занимают в его прозе место опыта, байки о знакомых – непосредственных впечатлений, образы детства – картины будней. Филологу еще есть чему поучиться у блогера.

Возможность блогопеи

Грань между литературой и блогом остро ощущается сегодня, когда издание книги все еще веха на пути писателя. Но что если очередная техническая революция довершится и все искусства переместятся в цифровое пространство, оставив аналоговый мир на попечение декоративно-прикладного дизайна? Тогда роман окончательно уравняется в правах с блогом, который станет еще одним литературным жанром. Соединяющим в себе черты философской эссеистики и монодрамы, журнальной колонки и новостного сообщения. А конкуренция традиционной литературы и электронного дневника покажется мелкой по сравнению с боем за подписчиков, который развяжется между мультимедиаблогерами и текстовиками.

Пока же можно сказать, что мутационные процессы в литературе: распад цельного повествования, гибель героя, фрагментацию картины мира – блог только доводит до конца. Но что – кончается?

Наша способность воспринимать всерьез кого-то, кроме себя. Навык глубокого погружения в одну тему. Привычка доделывать, как дочитывать, до логической точки. Представление об уникальности писательского дара.

Словесность как способ осмысления мира и личности вряд ли погубит электронная эпоха. Но очень хотелось бы знать, какими покажутся читателю, воспитанному на блоголитературе, безусловные шедевры традиционного повествования. Хватит ли у него дыхания, чтобы прочесть «Войну и мир», или существование героев, которые живут, думают, верят и любят дольше, чем это теперь принято, вызовет только ревнивое недоумение?

Без заглавных букв[88]

Скептически отозвалась на книгу Юлии Идлис «Рунет: сотворенные кумиры» Майя Кучерская в обозрении для «Psychologies»: «Если тенденция перевода бумажных изданий в электронную форму вполне понятна, то движение в обратном направлении вызывает вопрос: “Для кого?”». По впечатлению критика, опытным блогерам книга ничего нового не открывает, а тем, кто не в теме, не помогут ни интервью, ни выдержки из постов, ни словарь жаргонизмов и терминов блогосферы, заботливо приведенный автором в конце издания.

На первый взгляд задача Юлии Идлис (к моменту выхода книги известной как поэт и критик, сотрудник «Русского репортера», лауреат премии «Дебют») была и впрямь проста до механичности: ну что такое для бойкого журналиста – собрать восемь интервью со знаменитостями, вклеить цитаты из их блогов, которые и так доступны многотысячной аудитории, насовать в эту смесь привлекательных заголовков и пообещать публике раскрыть секреты успеха – популярности, авторитета избранных героев в Живом Журнале? Однако так может сказать только тот, кто не прочел книгу дальше оглавления – или не вчитался. И в искусстве чтения критик Кучерская проигрывает автору Идлис.

Потому что если филология – это «служба понимания», то написать книгу «Рунет: сотворенные кумиры» мог только человек с настоящим филологическим чутьем. Юлия Идлис владеет искусством читать – блоги и полемики, оговорки и жесты, интонации и сплетни, статусы и рейтинги – и на основе такого чтения понимать вот этого, неповторимого человека, о котором можно найти столько разнообразных и противоречивых фактов, частью вошедших в новую историю, частью выдуманных врагами, частью – выдуманных им самим.

Лучше всего Юлии Идлис удалось «прочитать» Максима Кононенко (в ЖЖ – mrparker). Это наиболее скомпрометированный герой книги, которого даже такие вложения в общественную и медиареальность современности, как создание премии за лучший блог года и анекдотического проекта о Путине, не спасают от серьезных обвинений, суть которых в деликатном варианте можно свести к обвинению в беспринципности. И вот этот одиозный Паркер предстает благодаря Идлис многомерной, человечески понятной, идейно привлекательной, а главное, абсолютно непротиворечивой, цельной личностью. Идлис выдвигает и отстаивает свой взгляд на героя – человека, которому «жена, дети и рыбалка» важнее, принципиальнее любых «священных коров»: политических убеждений, неприкосновенных тем, признанных авторитетов. Дочитав о Паркере до конца, ты глубоко понимаешь и принимаешь заявление, которое в начале главы звучит громким и пустым: «mrparker – символ и квинтэссенция Интернета по-русски: хамоватый, кривоватый и вообще раздражает, но без него никуда».

Потому что вот такой герой, сам себя определяющий как «идиота» и «морального урода», – настоящее выражение действительной свободы блогосферы, научившей нас, по выражению Идлис, «говорить о политике, экономике, бизнесе, искусстве, любви и жизни запросто, без придыхания», избавившей от мании «заглавных букв». Абсолютная свобода и есть беспринципность, она невозможна, если чувствуешь обязательства перед чем-то, кроме себя. Свободному блогеру нельзя навязать никакого принципа, никакой позиции, для него нет – общего, есть только частное и свое.

Тут хитрость. Говоря о себе как «идиоте» и «моральном уроде», Паркер транслирует предсказуемую реакцию со стороны. Сам по себе, вне навязанных ожиданий, он умный, последовательный и справедливый. Разве не умен, не последователен и не справедлив его манифест «антимолодежного неполитического» «движения против движения» (приведен в книге)? Такой манифест мог написать только человек, едва ли не с интеллигентской болью выдавший в интервью: «Люди не думают, им удобно не думать. Потому что никто вокруг не занимается никакой полемикой, а просто декларирует постулаты». Ну а когда Идлис с ловкостью литератора вверстывает под финал историю знакомства Паркера с женой и его посты о семейных заботах, мы в Паркера уже почти влюблены.

Восемь концептуальных портретов известных блогеров: «маленький принц» Верочка Полозкова, «интенсивный» блогер Линор Горалик, гений сбора и обработки информации Антон Носик, гений массовой коммуникации и экспериментатор Артемий Лебедев, сам себе СМИ Рустем Адагамов, счастливый литератор Марта Кетро, недобрый повар Сталик Ханкишиев и неуловимый провокатор Максим Кононенко – становятся поводом к разговору об истории, социальных законах и техниках успеха в ЖЖ. И тут нет подтасовки. Ведь четверо из пяти «мужских» персонажей книги – первопроходцы русскоязычного Интернета, авторы первых постов, игр, стилей и экспериментов в блогах, позже подхваченных массами, а три «женских» персонажа – три писательские биографии, состоявшиеся благодаря ЖЖ.

Но книга Идлис ценна не только как руководство по блогу – а как путеводитель по жизни. В «Сотворенных кумирах» есть смысл, не заложенный автором, едва уловленный им и в то же время очень явно звучащий. Именно этот смысл роднит журналистское исследование Идлис с запущенным в конце прошлого года театральным проектом «Человек. doc».

Чем, собственно, эта книга не документальная драматургия? Как doc-драматург, Идлис взяла интервью у социально значимых героев, опубликовала его с сохранением оттенков оригинала – пауз и хохота, теребления очков и раздосадованных взглядов, – только перестроила так, чтобы выпуклей воспринималась идея, специфика персонажа. Но главное совпадение проектов Идлис и театра «Практика» – не в технике, а в патетике, в том самом месседже, который настойчиво выспрашивает Идлис в конце каждого интервью. Подобно иным героям «Человека. doc» – китаеведу и создателю клубной чайной культуры в Москве Брониславу Виногродскому, арт-провокатору Олегу Кулику, композитору и эссеисту Владимиру Мартынову, «сотворенные кумиры» Идлис излучают мощный призыв работать с реальностью, расширяя наше представление о возможностях такой работы, вообще – о шансах и свободе, которые дает не идеальная, не будущая, а вот теперешняя наша, кривоватая, неясная, очень частная и неповторимая жизнь. Автор не раз подчеркивает работоспособность своих героев, но дело не столько в том, чтобы пахать две трети суток, как машина (Идлис сравнивает успешных блогеров со «сверхмощным процессором»), сколько в одушевляющем это напряжение интересе к жизни, «включенности» в сегодняшний день. Характерно, что все герои книги, творчески опережая реальность и существующие установки сознания, не встают в оппозицию ходу вещей. Невидимо, помимо топорных политических рычагов и социальных катаклизмов, эти люди изменили нашу реальность: сделали ее более просторной, разнообразной, живой – вдохновляющей.