Поиск неожиданного - Николай Басов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так этот день и длился. Под прозрачным северным небом они плыли по широченной реке, которая была мутноватой лишь у берегов, ближе к середине становясь светлой, как и небо над ней. Вода плескалась в двух-трех ладонях ниже пола кареты и бросала блики в окна из тонкого, чуть мутноватого стекла, и они играли на потолке кареты, будто бы там роились крупные веселые светляки. Иногда какие-то волны били в дверцы, но каким-то образом вода не просачивалась внутрь, лишь редкие капли пробивались через эту преграду, хотя и их со временем собралось довольно много.
— Что же нам теперь, и воду вычерпывать придется? — напряженным голосом, но вежливо поинтересовался тогда профессор Сиверс.
— Надо будет — так придется, — рассеянно отозвался оруженосец.
Рыцарь по-прежнему смотрел в переднее оконце, пытался увидеть черных коней, и временами ему это удавалось. Они, вытянув шеи вперед, бойко плыли по течению, все дальше на север.
— Сколько они смогут продержаться в этой воде, не замерзая? — спросил он уже к вечеру, обращаясь то ли к оруженосцу, то ли к Сиверсу.
— Если они как следует подкрепились и работают изо всех сил, тогда… Может, они и не мерзнут вовсе, — отозвался Сиверс.
И стал говорить, как на самом деле он восхищен способностью кареты двигаться по этой реке. Тальда слушал его от скуки, и лишь когда он начинал чрезмерно поддакивать, рыцарь чуть хмурился, давая понять, что не стоит слишком явно насмехаться над ученым. Тот действительно оказался знающим человеком, пусть никогда и не покидал надолго стены своего города и университета.
— Это все чрезвычайно интересно, профессор, — наконец не выдержал Тальда, но сарказм в его тоне мог заметить только Оле-Лех, который знал темнокожего оруженосца уже не одно десятилетие. — Но вот ты скажи по возможности, если знаешь, конечно… Куда эта река нас приведет?
— По возможности, — передразнил его профессор, но тут же стал серьезнее, одернул камзол на груди, — я не очень хорошо помню эту реку… Кажется, впадает она в ледовый океан.
— Это-то понятно, — прервал его неугомонный Тальда, — а вот точнее — кто там обитает, какие там промыслы у местных жителей?.. Или там уже одни ледяные драконы живут?
— Ледяных драконов не бывает, — тут же отозвался профессор, — это все сказки. А живут там согласно новейшим исследованиям и теориям…
Он стал излагать свои теории, даже что-то пытался рисовать пальцами в воздухе, но рыцарь уснул. Карета так плавно и мерно покачивалась, что возникало странное желание, чтобы она даже вечером не причаливала к берегу… Почему-то хотелось, чтобы кони и ночью плыли по реке. Хотя это было, конечно, невозможно, им следовало подкрепиться и согреться, чтобы на следующий день продолжать этот невероятный заплыв.
Но как выяснилось, желание Оле-Леха, непонятно почему и зачем возникшее, почти исполнимо. Он проснулся уже глубокой ночью, как стало понятно по чуть потемневшему небу. Его спутники мирно подремывали каждый в своем углу, а карета все так же покачивалась на гладких речных волнах, лишь возница зачем-то зажег впереди фонарь, хотя это было странно, ведь он видел в темноте гораздо более густой, чем та, что стояла сейчас над рекой. Это настолько заинтересовало Оле-Леха, что он толкнул в плечо Тальду.
— Что случилось? — спросил оруженосец, нащупывая меч и кинжал одновременно, хотя при этом и зевнул рефлекторно. — Откуда этот свет?
— Спроси и попробуй разобрать его ответ, — приказал ему рыцарь.
Тальда, высунувшись в окошко, послушно передал вопрос рыцаря вознице, а потом, вернувшись на свое сиденье, замер, сосредоточился, напряженно вслушиваясь во что-то и вглядываясь в серо-сизую хмарь северной ночи, чуть клубящуюся легким туманом. Молчал он довольно долго, а потом посмотрел на рыцаря и странно скривил губы.
— Франкенштейн наш говорит, что причаливать к берегу невозможно, коням его придется потрудиться. По берегу шастают снарки.
— Кто это такие? Или — что это такое? Оле-Лех вообще не очень хорошо сейчас понимал, что происходит. Звук отдаленной басовой струны стал слишком резким и слишком тяжелым для него, это сбивало внимание и не позволяло как следует ориентироваться, даже разговаривать со своим оруженосцем мешало.
— Снарки довольно любопытные звери, — неожиданно, не открывая глаз, сказал профессор. — Они считались некоторое время мифическими, но видите, все же существуют. — Он открыл глаза и с жаром ученого, напавшего на любопытную тему, чуть наклонился к рыцарю. — Это полуразумные лесные волки, покрытые бурой и серой шерстью. Кто-то говорил, что они помесь медведей и волков, но сейчас господствует мнение, что они случайный продукт каких-то магических экспериментов, если, разумеется, верить в магию.
— Ты не веришь в магию? — пробурчал Тальда.
— Кто же верит по-настоящему в магию? — удивился Сиверс— Верить человеку стоит только в технологию либо…
Он оборвал себя, чуть растерянно вгляделся в оруженосца, в его негритянское орочье лицо с высокими скулами, с огромной, выдающейся вперед нижней челюстью, и закончил, делая вид, что договорил все, что собирался.
— Магия — дисциплина весьма гипотетическая, вот.
Рыцарь усмехнулся про себя, но не стал спорить со странным и чрезмерно категоричным мнением профессора. Он попытался рассмотреть, что творилось по берегам реки, и скоро увидел, как левый обрез воды выступил из клочьев тумана и медленно уплыл назад. Там явно что-то происходило, там действительно могли быть пресловутые снарки или что-то еще, чего даже Франкенштейн опасался, запалив себе в поддержку дорожный фонарь.
Они вынуждены были плыть, не выбираясь на берег, три дня и две ночи. Конечно, без кормежки кони в этой воде, вполне в согласии с пояснением Сиверса, продержаться не могли, тогда возница предложил через Тальду их подкармливать. Это оказалось любопытным трюком.
По совету Франкенштейна оруженосец прикупил на фактории в последней деревне пару бочонков полусырых, на взгляд рыцаря, довольно жирных окороков, пересыпанных солью, будто морская солонина, и с таким терпким запахом, что, когда Тальда вытащил их из общей кучи запасов, у профессора стали слезиться глаза. Эти куски оруженосец разделочным тесаком, больше всего похожим на мачете, на полу разрубал на части, чтобы они пролезали в узкое переднее окно, стекло которого отодвигалось в сторону, и передавал их вознице.
А тот уже, как-то сообразуясь со своим пониманием этих коней, бросал их в воду прямо перед мордой того зверя, который нуждался в кормежке, и кони выхватывали угощение прямо из воды своими зубищами… которыми были способны раздирать не то что это мясо, но и охотиться, пожалуй, почище иных волков. Вот только как подпаивать коней водкой, Франкенштейн не сумел придумать. По словам возницы, переданным все тем же странно понимающим его Тальдой, он хотел бы этого, вот только побаивался, если подплывет к ним с кружкой, они не столько выпивкой займутся, сколько попробуют его самого прихватить…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});