Супермодель и фанерный ящик. Шокирующие истории и причудливая экономика современного искусства - Дональд Томпсон

Если годовой бюджет Абу-Даби на закупки искусства превышает общий бюджет двадцати пяти главных музеев США (опять же за исключением Гетти), то годовой бюджет Катара превышает бюджет Абу-Даби, если у него вообще есть какие-то границы.

Мощь новых катарских музеев стала всем очевидной в начале 2011 года, когда после смерти греческого коллекционера Георга Эмбирикоса его собрание разошлось по разным владельцам. Важнейшей его частью была культовая картина Поля Сезанна «Игроки в карты» 1902 года. Четыре его картины с игроками в карты находятся в крупных музеях: нью-йоркском Метрополитен, Музее Орсэ в Париже, галерее Курто в Лондоне и Фонде Барнса в Филадельфии.

Говорили, что ее приобрело Музейное управление Катара. Ее продажная цена, о которой много говорили в прессе, составила 250 миллионов долларов, что сделало ее самым дорогим произведением искусства в мире, на треть дороже следующего за ним. (Называлась разная цена; разница происходит из-за обменного курса, а также времени, когда сделка была окончательно оформлена, а не когда о ней было объявлено.)

250 миллионов долларов — крупное состояние по любым меркам. Стоят ли «Игроки в карты» таких денег? Вероятно, да, если покупатель мечтает превратить новый музей в мировую художественную достопримечательность. В любом университетском учебнике по истории искусств есть репродукция той или иной картины из этой серии.

Картина могла стоить и дороже. По слухам, два дилера — Ларри Гагосян и Уильям Аквавелла — предложили за нее от 220 до 230 миллионов долларов. Потом Катар сделал свою ставку, как говорят, с условием, чтобы решение было принято сразу же, без уверток и контрпредложений, «берете или расходимся». Попечители наследства Эмбирикоса это решение приняли.

Есть и другие недавние примеры того, как Катар приобретал предметы искусства. В 2009 году Музейное управление Катара купило «Портрет Айюба Сулеймана Диалло», освобожденного мусульманского раба, кисти Уильяма Хоара (1733) за 590 тысяч фунтов в лондонском отделении «Кристи». Правительство Великобритании отказало в выдаче разрешения на вывоз, чтобы Национальная портретная галерея могла ответить сопоставимой суммой и оставить портрет на родине.

Как правило, в таких случаях покупатель идет навстречу властям, от которых зависит разрешение на вывоз, и отказывается от работы. Вместо этого Музейное управление Катара отозвало запрос на вывоз картины. Портрет должен оставаться в Великобритании в течение требуемого 10-летнего периода ожидания, прежде чем управление снова сможет обратиться с запросом. По всей вероятности, картина будет выставлена в Национальной портретной галерее по бесплатному займу в обмен на обещание не противиться повторному запросу на вывоз.

Во втором примере участвует собрание искусства покойного французского коллекционера Клода Берри. Перед смертью в 2009 году Берри собирался пожертвовать часть коллекции Центру Помпиду в соответствии с французской системой налогов на дарение и наследство, которая допускает передачу предметов искусства в дар государству вместо уплаты налога на наследство умершего. Дар Берри включал восемь произведений, в том числе работу Лучо Фонтана и легкую скульптуру Дэна Флавина. Затем, как сообщает французский журнал Le Journal des Arts, два сына Берри получили предложение через дилера Филиппа Сегало, представляющего Музейное управление Катара. Оно на 50 процентов превышало сумму по оценке Центра Помпиду. Помпиду не смог или не захотел ответить контрпредложением. Сыновья получили деньги, французское правительство — свои налоги, а Катар — часть коллекции.

Новые музеи обычно возникают на вершине пирамиды: в самом ее низу широкое сообщество художников, художественных институтов, исследователей, кураторов и галерей, а выше сообщество коллекционеров. В какой-то момент государства или частные лица находят деньги, чтобы приобрести предметы искусства и здание под них; оно завершает пирамиду.

В Абу-Даби, Дубае и Катаре строятся перевернутые пирамиды. Живопись не входила в арабскую традицию, и музеи — западное изобретение. В этом регионе есть лишь одна высшая художественная школа (в Абу-Даби) и совсем немного кураторов, галерей современного искусства, пишущих о нем журналистов, художников и коллекционеров. Музеи придут первыми. Возможно, это будет трудная и долгая борьба. В 2012 году катарский Матхаф в среднем принимал по 1800 посетителей в месяц, меньше ста в день. Половину из них составляли иностранцы.

Китай — номер второй

В Китае с древних времен считалось, что искусство не менее ценно, чем философия, — что немаловажно, учитывая, как мы относимся к даосизму и конфуцианству. Искусство — это мощная и разнообразная традиция, будь то для императорского двора или необразованной домохозяйки. И его роль очень отличается от роли искусства на Западе.

Очень большой, этот Китай.

Через сорок минут после того, как я заселился в свой номер пекинского отеля, во время прогулки до соседнего квартала, чтобы размять ноги после долгого перелета, меня перехватил молодой человек лет двадцати с небольшим. После обязательного «Откуда вы приехали?» он пустился в зазывания: «Мистер, я художник, мои работы можно посмотреть тут недалеко. Окажите мне честь своим вниманием, мистер, зайдите посмотреть на них».

Может, сразу и не подумаешь, но это мошенничество, о котором меня предупреждали. Там недалеко действительно можно посмотреть картины, но только молодой человек — не художник; скорее всего, он работает за комиссию. Как говорят, у картин хорошая техника, но все это сделанные под копирку двойники известных шедевров. Такие же выставки с такими же картинами можно увидеть повсюду в городе по цене в пять (а то и пятнадцать) раз дороже, чем аналогичная картина стоила бы в кооперативе художников. Это местный эквивалент «Мистер, зайдите посмотреть на прекрасные ковры в магазине моего брата» где-нибудь в Стамбуле или Нью-Дели. Где еще, кроме Пекина и, может быть, Шанхая, туристу попытаются всучить современное искусство? «Окажите честь своим вниманием» — этот призыв дает хорошее представление о китайском рынке современного искусства.

Уже позже один арт-дилер рассказал мне, что, если к вам подойдет такой «начинающий художник», его можно проверить. Спросите его: «Где вы изучали искусство? Кто ваш самый известный преподаватель?» Если он сразу не ответит, идите дальше. Изредка вы услышите: «В Центральной академии изящных искусств, Сюй Бин», тогда, быть может, и стоит пойти за юношей.

Сюй — художник и вице-президент Центральной академии, одной из лучших художественных школ в мире. Центральная академия до недавнего времени была под контролем партии; сейчас же она, по-видимому, превратилась в одну из либеральных художественных школ Китая. Именно студенты Сюя придумали культовую богиню Демократии — статую из пенопласта как дань уважения статуе Свободы, которую они поставили на площади Тяньаньмэнь во время студенческих протестов 1989 года. Богиню раздавил танк во время последовавшей зачистки площади военными.

Пекин — главная арена современного китайского искусства, где встречаются лучшие художники, галереи и аукционные дома. Самое известное место — это созданная тринадцать лет назад Зона искусств в районе Дашаньцзе, которую все таксисты знают как 798, в 30 минутах езды на северо-восток от центра. В лабиринте заброшенных кирпичных зданий в стиле Баухауса — завода по производству военной техники, построенного с помощью специалистов ГДР, — теперь находится скопление бутиков, ресторанчиков и 250 галерей, где продается все от самых актуальных и самобытных работ до серийного ширпотреба. Во время подготовки к Олимпиаде 2008 года пекинский муниципалитет замостил улицы и провел новое уличное освещение, одновременно и украсившее район, и вызвавшее рост арендной платы для частных владельцев по мещений. Туристу обязательно стоит побывать в Long March Gallery и посмотреть на картины и скульптуры; в 798 Space на картины, мультимедийные инсталляции и перформансы; в Beijing Commune на признанных и начинающих художников; и в Chinese Contemporary на политическое искусство и реализм.

В Зоне 798 представлено несколько западных галерей, в частности Pace, занимающая сногсшибательное здание площадью свыше 2 тысяч квадратных метров по проекту Ричарда Глюкмана. Основатель галереи Арн Глимчер называет пекинскую художественную сцену «самым захватывающим творческим достижением, которое мне доводилось видеть с 1960-х годов». По словам Глимчера, его стратегия — привлекать к себе лучших художников, оставаясь главным игроком в городе.

Пятнадцать минут пешком к северо-востоку от Зоны 798, и ты в зоне искусств Цаочанди — путанице немощеных улиц, на которых расположены более крупные галереи с менее мейнстримовскими художниками. Здесь большие расстояния между галереями; лучше всего нанять машину с водителем, который будет ждать у каждой двери. Среди тамошних галерей F2 (только по договоренности), Boers-Li, Urs Meile, Chen Ling Hui Contemporary Space и Platform China.