Эдем 6 - AllianceSpecter
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Господин Бальмуар, при всём уважении… Одумайтесь! — Рамбаут всё не унимался и продолжал настаивать на своём. — У врага за холмом кавалерия! Как только вы покинете лагерь, то сразу же…
— С кавалерией разберётесь вы.
— Я? У меня осталось тринадцать всадников. Я не смогу…
— Эй, Чёрный! — воскликнул Ланс и подозвал к себе немого южанина, буквально чернокожего. — Где твой дружок с клыками?
Командир отряда наёмников оскалился и взглядом указал в сторону зверолюда.
— Отлично, вы вдвоём отправляетесь в распоряжение этого рыцаря.
После этих слов аристократ подошёл к воротам из лагеря и встал перед собранными людьми.
— Храбрые воины! Враг подошёл к нашему рубежу и спокойно роет рвы, думая, что наш гарнизон запрётся и будет дрожать от ужаса! Численное превосходство, отсутствие у нас кавалерии и инженерных отрядов! Они наверняка смеются над нами! — Ланс не кричал, но говорил громко, а от голоса его поднимался ветер и дрожали знамёна. — И совсем скоро мы покажем врагу, как сильно он заблуждается! Я верю в вашу доблесть, знаю ваше мужество! Вы не побежите — вы станете героями!
Не столь важно, что именно ты говоришь. Куда большую роль играет то как ты это говоришь. Наполненный уверенностью голос поднимает боевой дух куда сильнее, чем самые рациональные доводы. Эмоции должны звучать и плыть вместе с ветром, ведь в роковой момент смертные слушают не разумом, а сердцем.
Аристократ же обладал более чем поставленным голосом, ведь объединять волю со словами его учила Алгиренда Тхалнутан. Поэтому яростный клич Ланса мог парализовать врага, сладкая лесть открывала души прекрасного пола, а собственная уверенность материализовывалась и становилась частью каждого из внемлющих речи солдат. И всё это окаймляли благородные лики рыцарей, которые не прятались за спинами. Даже такие влиятельные рыцари как Варин Карнот и Тибальт Фер всегда сражались рядом со своими людьми, количество которых до войны измерялось сотнями. Это фактически армии, пусть и небольшие.
И сам Ланс в этот раз также решил вступить в бой лично. Ведь изменения в тактике барона соприкасаются с изменением ставки командования. Армия графа может ещё не вступила в бой, но его стратеги уже взяли ситуацию под личный контроль. А значит настало время второй фазы плана, где начинается непосредственно личное участие.
Как только ворота лагеря открылись, то сразу же аристократ перешёл на бег. За ним побежал и Варин Карнот со своими лучшими бойцами. Быстро, стремительно и неостановимо почти сотня бойцов вырвалась вперёд, устремляясь к противнику в рассыпном строе.
Однако расстояние до врага приличное. Раздались звуки боевых рогов, и враг с усмешками начал показывать пальцами в сторону горизонта, где показалась какая-то горстка по всей видимости смертников. Им было смешно, они не боялись, ведь подобная атака выглядела исключительно нелепой.
Вскоре появилась и кавалерия барона. Она выехала из-за холма и уже мчалась к жалкой пехоте. Как вдруг сквозь ряды разношёрстых воинов с самым разным снаряжением проехал Рамбаут со своим воинами и устремился к семи дюжинам латных всадников чьи длинные копья способны сбить само солнце, если прикажет сюзерен.
Никаких шансов у Рамбаута не было, однако первым с вражеской кавалерией столкнулись невесть откуда взявшиеся зверолюды. Кровожадные наёмники из Сароса они уворачивались от копий и кусали лошадей. Манёвренные и быстрые, они умирали, рыцари же падали и вставали, продолжая бой и не боясь ударов зверолюдов. Ведь их броня оказывалась куда прочнее чужих когтей и клыков.
В этот же момент на позиции вышел чёрный южанин и отдал команду. И сразу же пращники сделали залп. Кому-то подобное метальное оружие может показаться слабым и бесполезным, однако оно куда эффективнее даже луков. Ведь от прилетевшего в колено камня мало что поможет, а вот от стрелы легко защитят поножи.
Кроме того, в качестве снарядов использовались свинцовые пули, в форме эллипсоида. Они были тяжёлыми, порой с кулак размером, а метались за счёт того, что южанин использовали не простую пращу, а пращу с опорой. Деревянный шест втыкался в землю, после чего снаряд натягивался на рогатине, этакая большая рогатка.
И где-то в этот момент вражеская пехота, которая занималась развёртыванием лагеря кажется поняла, что их положении несколько более ужасное, чем казалось на первым взгляд. Быстро солдаты попытались перегруппироваться, кидали лопаты и киянки, командиры кричали и матерились.
К этому времени Ланс с отрядом уже достиг рва. Одно заклинание и некоторые противники оказались похоронены заживо. В яростном натиске рассыпной строй вбежал в лагерь и началась самая настоящая резня. Слабаков среди выбранных аристократом людей не было, с собой он взял лишь лучших из лучших, способных не только быстро бегать в тяжёлой броне.
Кроме того, и сам Ланс обладал чудовищной силой. Однако на полную он не выкладывался и намеренно сдерживался. Одно дело если слухи начнут рассказывать об умелом рыцаре-герое, совсем другое если в Ландосе начнут плодиться истории о самом воплощении Этия, который снизошёл с небес в одиночку уничтожает армии. Привлекать к себе излишнее внимание пока что рано и бессмысленно.
Впрочем, даже не используя сильнейших заклинаний, Ланс на одной реакции легко разил одного врага за другим. Никто не мог успеть за командиром отряда, просто не мог, чисто физически. Только даже так быстро яростная атака начала захлёбываться. Врагов было слишком много, они уже перегруппировались и начали давать отпор.
И тогда Ланс достал боевой рог, давая сигнал. Солдаты начали отступать и собираться в строй, чтобы не увязнуть окончательно. Сразу же с радостными криками противники продолжили догонять наглых глупцов. Это и стало их роковой, буквально смертельной ошибкой.
Храбрые герои падали на землю и умирали, полчища продолжали давить на стены щитов, а отряд лишь двигался назад и нёс потери, пытаясь как-то огрызаться. Как вдруг раздался второй звук рога, и солдаты замедлили темп отступления. Силы позади заняли свои позиции и объединились с отступающими товарищами, которые лишь отвлекали внимание.
Враг настолько обозлился и так был уверен в своей победе, что увлёкся и не заметил, как зашёл в капкан. С каждым шагом Ланса назад его товарищи на фланге делали два вперёд и смыкали кольцо. Конечно, полного окружения сделать не удалось, но это и не требовалось. С трёх сторон оказались зажаты тысячи вражьих солдат. Они продолжали давить по центру, ведь из-за нехватки людей строй в глубину составлял четыре человека, а то и меньше. Очередной натиск и вот-вот воины виконта дрогнут. Однако до боя наконец-то добрались и пикинёры, чьё грозное древковое оружие легло на плечи союзников.
Началась бойня. Врага было в несколько раз больше, однако первые ряды дрожали и боялись. Перед ними стоял какой-то неубиваемый маг с янтарными глазами. С флангов пехота просто стоит как вкопанная, пока работают воины с всё тем же древковым оружием. Очередной натиск означал почти стопроцентную смерть для первых рядов, тяжёлая же пехота застряла где-то в середине. Она пихала союзников в спины, а те порой и вовсе разворачивались и призывали к бегству. Это смешило задние ряды, которые не видели проблемы и не понимали: «В чём же проблема? Нас же раз в десять больше! Нужно идти вперёд!». Не понимали до тех пор, пока сами не оказывались в первых рядах.
Постепенно хаос боя менял картину до неузнаваемости. Даже те солдаты, которые лично видели, что из лагеря вышли несколько сотен уже свято верили в то, что к врагу пришло неожиданное подкрепление, ведь атакуют же аж с трёх сторон сразу! Маги же смотрели на происходящее под совсем другим углом, они всё понимали, но… простые смертные уже не слушали. До них нельзя было достучаться.
Почему так произошло? Ну, на самом деле ничего удивительного в этом нет. Размещённые здесь силы в принципе даже не предполагали контратаки. Большая часть солдат барона являлась опять же простыми смертными, которым поручили создание лагеря, пока главные силы и лучшие командиры сражались с армией северянина.
Как только стала замечена вылазка противника… Это оказалось воспринято как отчаянная атака безумцев, которые понимали, что скоро земли за их спинами отойдут кому-то другому. Их должна была разорвать конница, но она оказалась скованна
