Апелляция - Джон Гришэм

— По пять тысяч каждому.

Она записала в столбик «25 000» долларов и сказала:

— Банк.

— Новая машина.

— А банк? Половина суммы уже потрачена.

— Им — двести долларов.

— Да ладно, Уэс. У нас не будет нормальной жизни, пока мы не избавимся от этого ярма.

— Я пытался забыть о кредите.

— Сколько мы им дадим?

— Не знаю. Уверен, ты знаешь точную сумму.

— Пятьдесят тысяч для Хаффи и десять для Шейлы Маккарти. Итак, у нас остается тридцать пять тысяч. — В тот момент это казалось неслыханным богатством. Они смотрели на салфетку, пересматривая суммы и перераспределяя приоритеты, но ни он, ни она не предложили ничего поменять. Мэри-Грейс подписалась в конце, а затем Уэс проделал то же самое. Она убрала салфетку в сумочку.

— Я могу хотя бы рассчитывать на новый костюм благодаря этой сделке? — спросил он.

— Зависит от того, на что сейчас распродажа. Думаю, стоит позвонить в офис.

— Они как раз сидят у телефона.

Три часа спустя Пейтоны прибыли к себе в офис, и праздник начался. Парадный вход заперли, телефоны отключили, шампанское полилось рекой. Шерман и Расти, ассистенты, произнесли длинные тосты, которые сложили наспех. Тэбби и Вики, секретарши, запьянели после двух бокалов. Даже Оливия, их древний бухгалтер, сбросила туфли на каблуках и уже вскоре смеялась над всем и вся.

Деньги тратили, тратили заново и тратили слишком много, до тех пор пока каждый не почувствовал себя богатым.

Когда шампанское кончилось, офис закрыли и все разъехались, Пейтоны, еще разгоряченные от шипучки, отправились к себе домой, переоделись в обычную одежду и поехали в школу забрать Мэка и Лайзу. Они заслужили ночь отдыха, хотя дети еще были слишком малы, чтобы понять, что такое мировое соглашение. Но об этом они и не будут говорить.

Мэк и Лайза ждали Рамону, и когда увидели сразу обоих родителей в очереди встречающих, длинный день сразу стал ярче. Уэс объяснил, что они просто устали работать и решили немного поиграть. Сначала они остановились в «Баскин-Роббинс», чтобы поесть мороженого. Потом поехали в торговый центр, где их внимание привлек обувной магазин. Каждый из семейства Пейтон выбрал по паре с пятидесятипроцентной скидкой, причем Мэк повел себя храбрее всех, остановившись на паре морских армейских ботинок. Они попали на сеанс в шесть вечера, где показывали самый новый фильм про Гарри Поттера. Ужин прошел в семейной пиццерии с внутренней детской площадкой, где царила оживленная атмосфера. Наконец, около десяти, они добрались домой, где Рамона смотрела телевизор и наслаждалась тишиной. Дети принесли ей остатки пиццы и тут же наперебой заговорили о фильме. Они пообещали закончить домашнюю работу утром. Мэри-Грейс уступила, и вся семья устроилась на диване за просмотром реалити-шоу о спасении жизни людей. Время отхода ко сну сдвинулось на одиннадцать.

Когда в квартире наступила тишина и дети легли спать, Уэс и Мэри-Грейс улеглись головами на разных подлокотниках дивана, переплетя ноги и думая о чем-то совсем далеком. За последние четыре года, по мере того как их финансовое состояние резко ухудшалось, они теряли одно за другим, терпели одно унижение за другим, страх стал их ежедневным спутником. Боязнь потери дома, потом офиса, потом автомобилей. Боязнь того, что они не смогут прокормить детей. Боязнь серьезного медицинского осложнения, которое не покроет их страховка. Боязнь проиграть дело Бейкер. Боязнь банкротства, если банк слишком сильно на них надавит.

С момента вынесения вердикта страх скорее стал раздражающим фактором, а уже не висел над ними постоянной угрозой. Он всегда был рядом, но они постепенно научились его контролировать. Уже шесть месяцев подряд они платили банку по 2000 долларов в месяц из тяжело заработанных денег, которые оставались после уплаты других счетов и покрытия расходов. Эти платежи едва покрывали проценты и напоминали им, насколько огромен их долг. Но это было символично. Ведь они подняли голову и увидели свет в конце тоннеля.

Теперь, впервые за многие годы, у них появилась подушка безопасности, страховочная сетка, которая поймает их, если они начнут падать еще дальше. Они возьмут свою часть вознаграждения, спрячут его, а когда им вновь станет страшно, их согреет мысль о припрятанном сокровище.

На следующий день в десять утра Уэс зашел в банк и обнаружил Хаффи за рабочим столом. Он взял с него клятву молчания, а потом шепотом поделился хорошей новостью. Хаффи чуть не заключил его в объятия. Мистер Хренхед с девяти утра до пяти вечера изводил его, требуя немедленно что-то предпринять.

— Деньги будут у вас через пару недель, — гордо сказал Уэс. — Я позвоню, как только получу их на руки.

— Пятьдесят тысяч, Уэс? — повторил Хаффи так, словно его только что спасли от увольнения.

— Все верно.

Оттуда Уэс поехал к себе в офис. Тэбби передала, что ему звонил Алан Йорк. Возможно, чтобы уладить пару рутинных дел, обсудить окончательные детали.

Но в голосе Йорка не слышалось привычной теплоты.

— Уэс, у нас новая проблема, — медленно произнес он, словно подбирая слова.

— В чем дело? — спросил Уэс. К горлу уже подступил комок.

— Не знаю, Уэс. Я просто растерян и сбит с толку. Раньше со мной такого не случалось, но как бы там ни было, «Литтан кежуалти» отказалась от мирного урегулирования. Они не желают это обсуждать, и все. Они просто отмахнулись от соглашения. Гнусные ублюдки. Я все утро на них кричу. А они на меня. Наша фирма представляет эту компанию уже восемнадцать лет, и никогда не возникало подобных проблем. Но час назад они начали искать новую фирму для представления своих интересов. Я уволил их как клиента. Я дал вам слово, а мой клиент меня подставил. Мне жаль, Уэс. Я не знаю, что еще сказать.

Уэс потер переносицу, с трудом сдерживаясь, чтобы не застонать. После нескольких неудачных попыток ему наконец удалось сказать:

— Что ж, Алан, я просто шокирован.

— Черт возьми, так и есть, но хоть иску это не причинит вреда. Я рад, что это не случилось за день до процесса или что-то вроде того. Там собрались действительно плохие парни.

— На суде они будут вести себя уже не столь самоуверенно.

— Черт возьми, это правда, Уэс. Надеюсь, вам удастся добиться еще одного вердикта на большую сумму, которую этим парням придется выплатить.

— Мы это сделаем.

— Мне жаль, Уэс.

— Это не ваша вина, Алан. Мы выживем и доведем дело до суда.

— Вы сможете.

— Поговорим позже.

— Конечно. Скажите, Уэс, ваш мобильный телефон поблизости?

— Прямо рядом со мной.

— Вот мой номер. Положите трубку и перезвоните мне на него.

Когда оба повесили трубки стационарных телефонов, Йорк сказал:

— Я этого вам не говорил, хорошо?

— Хорошо.

— Главный корпоративный юрист «Литтан кежуалти» — парень по имени Эд Ларримор. Двадцать лет он был партнером в нью-йоркской юридической фирме под названием «Брэдли энд Бэкстром». Его брат тоже партнер в этой фирме. «Брэдли энд Бэкстром» работает с первоклассными ценными бумагами, и один из ее клиентов — «Кей-ди-эн» — нефтепоисковая компания, а самый крупный акционер этой компании — Карл Трюдо. Я никогда не разговаривал с Эдом Ларримором, у меня не было на то причин. Но ведущий это дело юрист по секрету сообщил мне, что решение об отказе в мирном урегулировании было принято в верхах.

— Как бы нам в отместку, да?

— Дело попахивает именно этим. Здесь нет ничего противозаконного или неэтичного. Страховая компания принимает решение не идти на мировое соглашение, а отправить дело в суд. Такое происходит каждый день. Вы ничего не можете с этим поделать, кроме того как разделать их под орех на процессе. «Литтан кежуалти» располагает активами на двадцать миллиардов, поэтому их не особенно беспокоит, какое решение примут присяжные в округе Пайк, Миссисипи. Я полагаю, они будут тянуть до самого начала суда, а потом попытаются урегулировать все мирным путем.

— Не знаю, что и сказать, Алан.

— Мне жаль, что так получилось, Уэс. Но теперь я вне игры, и этот удар вам нанес не я.

— Я понимаю.

Уэс еще долго смотрел на стену, затем собрал все свои силы, чтобы встать, выйти из кабинета и отправиться на поиски жены.

Глава 25

Точно по расписанию Рон Фиск поцеловал Дорин на прощание у двери в шесть утра в среду, а затем передал сумку с вещами для ночевки и портфель Монте. Парень уже ждал его у внедорожника. Оба ассистента помахали Дорин, и все умчались прочь. Это была последняя среда сентября, двадцать первая неделя его кампании и двадцать первая среда, в которую он, уходя, целовал жену на прощание в шесть утра. Более дисциплинированного кандидата Тони Закари найти бы не удалось.

На заднем сиденье Монте передал Рону его план дел на день. Один из заместителей Тони в Джексоне готовил его ночью и отправлял Монте ровно в пять каждое утро. На странице 1 было расписание. На странице 2 — краткие сведения о трех группах, перед которыми ему предстояло выступить в течение дня с именами важных людей, что намеревались посетить мероприятие.