Весь Рафаэль Сабатини в одном томе - Рафаэль Сабатини
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Паша окликнул Сакр-аль-Бара, и тот, повинуясь приказу своего повелителя, быстро направился к трапу. Марзак нахмурился; у него не было ни малейшего желания протягивать оливковую ветвь тому, кто собирался лишить его законных прав. Однако, когда корсар поднялся на ют, Марзак первым обратился к нему:
— Мысли о предстоящей схватке, кажется, смущают тебя, о пес войны?
— По-твоему, я смущен, о щенок мира?
— Похоже, что да. Твоя задумчивость… рассеянность…
— По-твоему, говорят о смущении?
— А о чем же еще?
Сакр-аль-Бар рассмеялся:
— Теперь тебе остается сказать, что я боюсь. Но я бы посоветовал тебе немного подождать и понюхать пороха и крови — тогда ты узнаешь, что такое страх.
Их легкая перепалка привлекла внимание слонявшихся неподалеку офицеров Асада. Бискайн и трое других подошли поближе и, встав за спиной паши, с таким же удивлением, как и он, посмотрели на спорящих.
— В самом деле, — проговорил Асад, кладя руку на плечо сына, — Сакр-аль-Бар дал тебе здравый совет. Не спеши, мальчик, и, прежде чем судить, легко ли смутить его, подожди, пока вместе с ним не ступишь на палубу неверных.
Марзак раздраженно смахнул с плеча узловатую руку старика.
— И ты, о отец мой, упрекаешь меня за неопытность, в которой повинна моя молодость? Но, — добавил он, осененный коварной мыслью, — ты никак не можешь упрекнуть меня в неумении обращаться с оружием.
— Расступитесь, — добродушно усмехнулся Сакр-аль-Бар, — сейчас он покажет нам чудеса.
Марзак зло посмотрел на Сакр-аль-Бара.
— Дай мне арбалет, — резко сказал он и с поразившим всех бахвальством добавил: — Я покажу тебе, как надо стрелять.
— Ты покажешь ему? — громко переспросил Асад. — Ты… ему?! — И паша разразился смехом.
— Не спеши судить, о отец мой, — с холодным достоинством произнес Марзак.
— Мальчик, ты лишился рассудка! Да стрела Сакр-аль-Бара сразит ласточку в полете!
— Возможно, это всего-навсего хвастовство, — возразил Марзак.
— А чем можешь похвастаться ты? — спросил корсар. — Что с этого расстояния попадешь в остров Форментера?
— Ты осмеливаешься насмехаться надо мною? — заносчиво проговорил Марзак.
— Разве для этого нужна смелость? — поинтересовался Сакр-аль-Бар.
— Клянусь Аллахом, я проучу тебя!
— Смиренно жду урока.
— И ты получишь его, — последовал злобный ответ.
Марзак подошел к перилам:
— Эй, Виджителло! Арбалет мне и Сакр-аль-Бару!
Виджителло бросился исполнять приказание. Асад покачал головой и снова рассмеялся.
— Если бы закон пророка не запрещал биться об заклад… — начал было паша, но Марзак прервал его:
— Я уже предложил ставку.
— И твой кошелек, — пошутил Сакр-аль-Бар, — скоро будет так же пуст, как и твоя голова.
Марзак, ухмыляясь, посмотрел на корсара, затем выхватил из рук Виджителло арбалет и вставил в него стрелу. Только теперь Сакр-аль-Бар разгадал коварный замысел, ради которого была разыграна эта нелепая комедия.
— Посмотри, — юноша показал на корзину у грот-мачты, — вон на той корзине есть пятнышко размером с мой зрачок. Правда, тебе придется поднапрячь глаза, чтобы разглядеть его. Так вот, ты увидишь, как моя стрела попадет прямо в него. Ну а ты на какой мишени собираешься доказать, что стреляешь лучше меня?
Пристально глядя на Сакр-аль-Бара, Марзак увидел, как внезапная бледность разлилась по его лицу. Однако корсар мгновенно взял себя в руки. Он так искренно и беззаботно рассмеялся, что Марзак усомнился, не была ли бледность Сакр-аль-Бара плодом его собственного воображения.
— Ах, Марзак! Ты выбрал мишень, которую никто не видит, и попадет в нее твоя стрела или нет, ты все равно скажешь, что попал. Это старый фокус, о Марзак. Показывай его женщинам.
— В таком случае, — согласился Марзак, — мы выберем веревку, которой перевязана корзина. Она достаточно тонка.
Юноша прицелился, но Сакр-аль-Бар схватил его за руку.
— Подожди, — сказал он. — Тебе придется выбрать другую цель. На то есть несколько причин. Во-первых, я не допущу, чтобы твоя стрела попала в кого-нибудь из моих гребцов и, чего доброго, убила его. Все они отборные рабы, которыми я не могу рисковать. Во-вторых, до твоей цели не больше десяти шагов. Это детское испытание, в чем, видимо, и кроется причина твоего выбора.
Марзак опустил арбалет, и Сакр-аль-Бар разжал руку. Они посмотрели друг на друга. Корсар безупречно владел собой, на его губах играла небрежная улыбка, а на смуглом бородатом лице и в светлых жестких глазах не было и следа ужаса, царившего в его душе.
Сакр-аль-Бар показал на оливковое дерево на склоне холма, шагах в ста от галеаса.
— Вот, — сказал он, — мишень, достойная мужчины. Попробуй попасть в ту длинную ветку.
Асад и офицеры одобрили выбор корсара.
— Эта мишень действительно достойна мужчины, — заявил Асад. — Конечно, если он — меткий стрелок.
Но Марзак с напускным презрением пожал плечами.
— Я знал, что он откажется от моего предложения, — усмехнулся он. — Ну а эта ветка слишком большая. Отсюда в нее может попасть и ребенок.
— Коль ребенок может попасть в нее, тебе тем более стыдно промахнуться, — возразил Сакр-аль-Бар. Теперь он стоял, заслоняя собой корзину от Марзака. — Посмотрим, о Марзак, как ты попадешь в эту ветку.
С этими словами он поднял арбалет и, почти не целясь, выстрелил. Стрела взвилась в воздух и вонзилась в ветку.
Аплодисменты и возгласы восхищения, встретившие меткий выстрел Сакр-аль-Бара, привлекли внимание всей команды.
Марзак поджал губы: он понял, что его перехитрили и теперь ему волей-неволей придется стрелять в ту же цель. Он нисколько не сомневался, что проиграет и станет всеобщим посмешищем, так и не осуществив своего замысла.
— Клянусь Кораном, о Марзак, — заявил Бискайн, — тебе потребуется вся твоя сноровка, чтобы не отстать от Сакр-аль-Бара.
— Не я выбирал эту мишень, — угрюмо ответил Марзак.
— Но ты сам вызвал Сакр-аль-Бара на состязание, — напомнил ему отец. — Поэтому выбор принадлежит ему. Он выбрал цель, достойную мужчины, и, клянусь бородой пророка, показал нам выстрел, достойный мужчины.
С какой радостью Марзак бросил бы арбалет и отказался от избранного им способа разузнать о содержимом пальмовой корзины. Он поднял арбалет и стал не спеша прицеливаться.
— Не попади в дозорного на вершине холма.
Шутливое замечание Сакр-аль-Бара вызвало смешки окружающих. Взбешенный Марзак выстрелил. Тетива загудела, стрела взмыла вверх и вонзилась в землю ярдах в двенадцати от дерева.
Так как проигравший был сыном паши, никто не посмел открыто рассмеяться, кроме его отца и Сакр-аль-Бара. Но ни один из свидетелей состязания даже не попытался скрыть презрительной усмешки, которой всегда награждают зарвавшегося хвастуна.
— Теперь ты видишь, — с грустной улыбкой сказал Асад, — что значит похваляться перед Сакр-аль-Баром.
