Обреченные на вымирание (СИ) - Деткин Андрей

- Малость.

- Не бздехай. У бывалых летунов, знаю доподлинно, нервишки порой шалят. Один раз командир даже не пустил парня на задание. Старлея трясло, как под током. Ты еще ничего, держишься.

Со шлемом вышло куда лучше. С помощью ремешков крепко усадил его на голову. Так и пошел в нем, только забрало поднял. «Косу» из проводов и шлангов перекинул через плечо. При каждом шаге штекеры постукивали по нагрудному карману и тихо звякали. Краем глаза видел, как все, кто был на взлетной полосе, таращатся на нас. В груди, что-то зашевелилось, затрепетало, как было недавно, когда ехали через анклав на внедорожнике. Осознание исключительности своей персоны волновало и возносило. Андрей вел себя спокойно, шел ровно, как обычно (хромота уже не проявлялась), немного вразвалочку, словно по заросшему пустырю. Казалось, на него не давил груз ответственности и исключительности, он даже не торопился. Шлем, в котором лежал пистолет, придавливал рукой к правому боку, словно футбольный мяч.

Мы подошли к самолету. У трапа рядом с мэром стоял еще один астронавт, в таком же костюме, как и мы, с таким же шлемом в руках. Он был немного ниже Андрея, с добродушным лицом, внимательным, цепким, как репей, взглядом, с тонкими губами, коротко стриженный, гладко выбрит. Он мне сразу не понравился. Особенно тонкая улыбочка, как шило.

За трапом гудел бензозаправщик, закачивая керосин в самолет.

- А это, что еще за кедр? - спросил Андрей, останавливаясь в двух шагах от мэра и кивая на незнакомца. На его лице проступило недовольство. По-видимому, он сообразил к чему маскарад.

- Это ваш помощник. Знакомьтесь - Герман, - вещал мэр деловым тоном. Герман чуть шире растянул губы и протянул Андрею руку.

- Вы же сказали, что нам доверяете. Тем более самолет рассчитан на двоих, - проговорил Андрей, игнорируя жест Германа. На его скулах заходили желваки.

- Я вам доверяю, но помощник не помешает. Мы обследовали самолет и сошлись во мнении, что в кабине на месте второго пилота, где, по всей видимости, расположится ваш низкорослый коллега, вполне поместится и Герман.

Лицо Андрея исказилось в злой гримасе, он переложил шлем под левую руку, повернулся, посмотрел на заправщика. Тот неторопливо отсоединял заправочный шланг от заливной горловины. Андрей поднял правую руку, провел по волосам. В предчувствии недоброго, в груди у меня разлилось что-то жгучее, едкое. Взглядом перепрыгивал с одного лица на другое. В них сквозило напряжение и опасная решимость.

- Какой к чертям помощник! - крикнул Андрей.

Я вздрогнул. Показалось, что все вздрогнули, кто находился на взлетной полосе, и оборотили лица в нашу сторону.

- Он нам не нужен. Мы справимся сами. Это чучело будет только мешаться. Вы, что, думаете, это аттракцион такой, слетать на Луну и обратно? Набиваете нас в кабину, как в бочку селедки. Самолет, к вашему сведению,не резиновый, рассчитан на двух, двух, а не трех пилотов. Последствия могут оказаться убийственными. Мне нужен помощник свободно действующий, быстро выполняющий команды, без стеснений и вывертов. Секунды могут стоить жизни, - Андрей размахивал рукой и все ниже опускал к шлему. Я понял его намерение. Внутри меня все похолодело. «Нет, Господи, только не стрельба, только не сейчас» - взмолился я. Рука Андрея нырнула в шлем и дернула. Он не смог вытащить пистолет. Тот зацепился за ремешок, я это видел, и драгоценные доли секунды были потеряны. У нас за спинами послышался металлический лязг затворов. Мы обернулись, сзади в десяти шагах стояли три техника, которые мгновение назад возились с мачтой прожектора. Они держали в руках автоматы и целились в нас. Заправщик шустро подбежал к кабине, схватил с сиденья карабин. Шланг с вытекающими остатками керосина валялся на бетоне.

Когда я вновь посмотрел на мэра, он уже находился за спиной нового пилота. Герман стоял, немного расставив ноги, левой рукой сжимал запястье правой, в которой находился не весть, откуда взявшийся пистолет - на комбинезонах нет карманов. Он склонил голову вправо, прищурил левый глаз, словно морщился от яркого солнечного света. Губы продолжали тянуться в обманчивой улыбке.

- Спокойно. Спокойно, - говорил мэр, - давай, Андрей, без эксцессов. Доставай, что там у тебя?

Андрей медлил, его правая рука все еще сжимала пистолет. Он плавно повел кистью и сбросил ремешок с выпирающей части затворной рамы над большим пальцем. По выражению его лица было видно, что он еще не решил сдаться и прокручивает варианты.

- Андрей, хватит дурака валять, - Герман протянул левую руку вперед.

- Хорошо, ваша взяла, - как - то легко примирился Андрей. Вытащил из шлема пистолет и положил на раскрытую ладонь. Все расслабились.

- Пойми, - говорил мэр, выходя из-за Германа, - сейчас военное положение и у меня нет времени с вами церемониться. Либо вы летите вместе, либо никто не летит.

- Он хотя бы летал раньше?

- Летал, но ему это не обязательно.

- Понимаю, понимаю. Сторож, значит. Страховка, так сказать.

Андрей изобразил на лице что-то на подобии улыбки. Я заметил, что это дается ему с трудом, как и само спокойствие.

- Понимай, Андрей, как хочешь, но вас одних я отпустить не могу.

- Ладно, проехали. Давайте уже грузиться.

- Вот и отлично, я знал, что ты не дурак и с тобой можно договориться. Степан, подбери шланг и отгоняй цистерну, - скомандовал мэр заправщику.

Тот немедленно кинулся выполнять команду. Все кругом снова зашевелились. Генератор трещал, прожекторы освещали взлетную полосу, тягач заруливал за ангар. Андрей шагнул к трапу, мэр и новый пилот подались в сторону, пропуская его. Герман убрал пистолет в кобуру, приклеенную на боку под левой рукой. Мэр отозвал его в сторону, что-то сказал на прощание и потрепал по плечу. Герман поднялся на крыло последним.

Когда забирались в кабину, Андрей улучил момент, быстро заговорщицки спросил у меня:

- Как переносишь перегрузки?

- Нормально, - так же шепотом ответил я.

- Не забудь про МК…, - не успел он договорить - подошел Герман и, не скрывая любопытства, стал прислушиваться к нашему разговору. Андрей зло на него зыркнул, полез в кабину. Герман спустился на место второго пилота, отодвинул кресло до упора назад, прижался к спинке кресла и раздвинул ноги. Я последовал за ним. Встал на краешек сиденья, затем, придерживаясь руками за борт уселся между его ног. Было неприятно и унизительно находиться в таком положение. Приборная панель оказалась, буквально в двадцати сантиметрах от груди. Пробурчав, что-то матерное, Андрей опустил колпак. Несколько минут он подготавливал бомбардировщик к полету, щелкал тумблерами, сверялся с показаниями приборов. Загудели турбины. Приборная панель перед моим носом ожила, забегали огоньки, качнулись стрелки. Герман не позволил мне подсоединить «косу» к бортовым коммуникациям, подсоединился сам. Через минуту услышал сзади его голос.

- Я за него. Говори, что надо, передам.

Андрей обернулся и громко сказал:

- Ты чего творишь, сука? Быстро переключи штекеры.

- Это одно из условий, - спокойно ответил Герман, выдерживая испепеляющий взгляд.

Андрей снова выругался и отвернулся. Через некоторое время шум турбин возрос, самолет плавно тронулся с места. Сердце мое бешено забилось в грудь. Бомбардировщик бежал по взлетной полосе, набирая скорость. Замелькали прожектора. Меня вдавило в Германа. Долгий разбег и взлет. Самолет стремительно набирал высоту. Я сразу почувствовал, что Андрей взял слишком острый угол. Я навалился на Германа. Стало трудно дышать, словно на грудь положили бетонную плиту, перед глазами поплыли черные круги. Спиной почувствовал пистолет в кобуре третьего пилота, молнию, все складочки, шовчики и бугорки на его комбинезоне, а самолет все продолжал набирать скорость.

- Круто берешь, - услышал сквозь звон в ушах сдавленный стон Германа. Темная пелена застилала глаза, окутывала сознание. Я вдруг вспомнил, но уже было поздно, что не пристегнул мобильный комплекс медицинской помощи к запястью - сокращенно МКМП, именно это мне пытался сказать перед стартом Андрей. Напоследок успел подумать: «Хорошо, что отлил». Свет померк, я соскользнул в бездну.