Нет причин умирать - Хилари Боннер

– Зачем? Чтобы они вдоволь посмеялись надо мной? Можете биться хоть со всей британской армией, если хотите, мистер Джон Келли, но я ни фига не буду в этом участвовать. И я не желаю знать, что за безумный план вы заварили. Я умываю руки. Прежде всего, мне вообще не стоило разговаривать с вами, ведь так? Все, мне больше нечего сказать. И я не хочу вас больше никогда слышать.

Короткие гудки. Келли вздохнул. Возможно, ему следовало рассказать местной полиции о Колине Гейтсе. Карен говорила, что, по ее мнению, это дело можно будет взломать, только надавив со всех четырех сторон. Но с другой стороны, Гейтс, возможно, был прав в одном. Вероятность того, что они только от души посмеются, была очень высока.

Келли продумывал свой следующий шаг. Может, настало время поговорить с Маргарет Слейд и другими родителями погибших солдат и предложить им помочь собрать материалы для статьи прямо сейчас.

На самом деле, понял Келли, он не знает, что ему делать. Он был очень обеспокоен. Он знал, что опять влез в дело, которого сам до конца не понимает, и опасался возможных последствий. Уже сейчас события начали развиваться в неожиданном направлении. Вне зависимости от того, было убийство Роберта Моргана связано с другими смертями или нет, по крайней мере оно приводило в замешательство. Келли не хотел, чтобы его руки были запачканы еще чьей-то кровью. Он надеялся, что ему удастся держать все в тайне еще какое-то время и что на самом деле он сможет намного больше узнать, прежде чем будет атаковать прессу.

Но в то же время он начинал чувствовать, что просто не может ждать. Что никто из них не может ждать. Ему представлялось, что, когда он расскажет Карен Медоуз все, что он знает, и все, что он подозревает, она с ним согласится. На самом деле последние события ей на руку. Ведь, в конце концов, она считала, что ее следующим шагом должно быть официальное полицейское расследование хэнгриджского дела. А смерть еще одного солдата из Хэнгриджа, какой бы на первый взгляд она ни казалась посторонней, несомненно, должна как-то сказаться на получении официального разрешения.

Келли в сотый раз взглянул на часы. Еще не было и шести. Время и в самом деле еле-еле тянулось. Но теперь до встречи с Карен осталось уже меньше четырех часов, и, может, вместе они смогут принять решение относительно их следующего шага. Ему только надо набраться терпения. Он развлекал себя тем, что представлял, как Карен отреагирует на самую важную информацию, которую он ей сообщит. Что-то, с чем он сам до сих пор не свыкся. Она, наверное, думал Келли, будет еще больше удивлена, чем он сам.

Он опять побрел вниз, чтобы сделать еще чайничек чая, который снова отнес в гостиную и поставил, разумеется, вместе с сахарницей на столик рядом со стулом у окна с видом на залив. Как только он это сделал, зазвонил телефон. Он быстро ответил, почти не сомневаясь, что это будет Карен. Машинально он взглянул на дисплей, который показывал «номер не определяется»; это вполне могло означать, что Карен звонит ему из своего офиса в полицейском участке Торки.

– Алло, – сказал он нерешительно.

– Как я понимаю, вы расследуете гибель солдат в Хэнгридже, – ответил приглушенный голос. Он был настолько искажен, несомненно намеренно, что Келли даже не мог определить пол говорящего.

– Ну, я занимался различными инцидентами в казармах Хэнгриджа, – ответил Келли осторожно.

– У меня есть информация, которая, я полагаю, вас заинтересует.

– Понимаю.

И Келли почувствовал, как у него на затылке волосы встают дыбом. Это был далеко не первый подобный звонок в его жизни. Иногда они были от полнейших психов. Чаще именно от них, от людей, которые думали, будто знают что-то важное, но на самом деле это было не так. И в одном случае из ста они оказывались бомбой замедленного действия.

Но с другой стороны, сейчас произошло еще одно убийство, которое было связано со всеми остальными. Имелись и другие тревожные факты. В особенности самый главный и самый взрывоопасный аспект его утренней встречи с полковником Паркером-Брауном, что-то, о чем только он мог знать и чем ему не терпелось поделиться с Карен. Разум подсказывал Келли, что он должен отправить этого человека к Карен Медоуз и потом повесить трубку. Дело принимало более чем серьезный оборот. Теперь он просто должен из уже имеющейся информации написать лучшую статью в своей жизни, а потом полностью отойти от всего дела. В конце концов, как бы он ни был поглощен расследованием, он все же не глуп. И ему постепенно становилось ясно, что даже он может оказаться в опасности, если будет продолжать копаться в хэнгриджском деле. Однако он быстро выбросил эту мысль из головы. Конечно же, ему ничего не угрожает. Но даже если и угрожает, у него уже не оставалось никаких шансов отойти от расследования. И если у этого человека есть какая-то информация для него, то Келли хочет ее получить. Он, может быть, сделает все, что угодно, ради этого. Так что он не собирается отступать. Не сейчас. Ни за что.

– Кто вы? – спросил он.

– Это неважно, – ответил голос. – Я просто тот, у кого есть очень много информации, которую вы, возможно, захотите получить. Вы и семьи тех погибших солдат. Я знаю, что произошло с ними со всеми. Понимаете? Что произошло и почему. Я знаю всю правду.

– Понимаю. – Келли не знал, что еще сказать.

– Итак, вы тоже хотите знать правду?

Келли шлепнулся на кресло у окна. Его колени вдруг подкосились. И он почувствовал, что весь вспотел.

– Конечно хочу, – сказал он.

– Отлично.

– Продолжайте…

– Ты спятил, чувак?

Было настолько нелепо слышать эту ремарку от человека, который, казалось, говорил с ватой во рту, что Келли, сам того не желая, улыбнулся.

– Простите… – начал он.

– Да. Конечно. Я не собираюсь ничего вам сообщать по телефону.

– Хорошо.

– Нет. Нам надо встретиться. И в таком месте, где нас никто не увидит.

– Хорошо.

– Вам знаком пляж Баббакомба?

– Да.

Как странно, подумал Келли. Этот пляж был одним из его любимых пристанищ. Пляж и «Кэри-Армз».

Он был там – ну не совсем там, а на дороге над маленьким уединенным пляжем – в день похорон Мойры. Тогда для него это было убежище, и он считал, что это не лучшее место для секретной встречи. Но он не собирался спорить.

– Увидимся там сегодня в полночь. И приходите один.

– Да. Конечно. Хорошо. А где именно?

– Просто идете вдоль пляжа в направлении паба. Я буду там. Сначала вы меня не увидите. Я найду вас. Не беспокойтесь. Просто ходите туда-сюда по пляжу, пока я не найду вас. Кстати, никакого фонарика. Вам не надо видеть меня. Надо только слышать.

– О'кей. Но скажите мне, зачем вы это делаете?

– Они были моими друзьями. Алан Коннелли, Джимми Гейтс, Робби Морган. Они все были моими друзьями.

И неизвестный закончил разговор. Сразу же. Оставив Келли глядеть на гудящую трубку.

Черт, подумал он. Конли, Гейтс и Морган. Его загадочный абонент, по крайней мере, указал на связь между этими тремя смертями, уже этим подтвердив его собственные подозрения. И что самое важное – он включил в этот список Моргана. Моргана, чья связь с хэнгриджским делом оставалась неясной до этого момента. Морган, местный парнишка, о смерти которого, возможно, еще никто и не знает в Торки. Но анонимный информатор Келли знал. Знал, хотя не прошло еще и двадцати четырех часов с момента его убийства. Конечно, он мог узнать об этом из вечерних газет, как Келли. Потому, вероятно, и решился позвонить.

Келли достал из кармана табак и бумагу и начал скручивать себе сигарету. Он был одновременно взволнован и задумчив. Он и понятия не имел о том, откуда этот человек вообще мог узнать, что Келли расследует смерти в Хэнгридже. Но кроме того, что он общался с семьями погибших, теперь Келли посетил и казармы девонширских стрелков и сделал все, что мог, чтобы допросить командира полка. Он подозревал, что слухи в армейской части, возможно, распространяются с той же стремительностью, что и в редакциях газет и полицейских участках. И его номер есть в телефонном справочнике. Келли знал, что многие журналисты старались сделать так, чтобы их номеров в справочнике не было. Но он считал, что это абсурдно. Если ты хочешь собрать информацию, то должен сделать так, чтобы для всех тех, кто хочет с тобой ею поделиться, это было максимально легко.

Как бы то ни было, этот неожиданный телефонный звонок все изменил. Абсолютно все. И речи не может идти о том, что он будет предпринимать какие-то шаги, и уж тем более поднимать прессу, пока он не встретится с этим загадочным мистером Глубокая Глотка.

Келли закурил и глубоко затянулся, отчаянно стараясь не терять самообладания. Он подошел к решающей стадии своего расследования, которое начало кидать его в разных неожиданных направлениях, и было очень важно сохранить совершенно холодную голову.

Сейчас он очень зависел от того, что сообщит ему звонивший, и в то же время знал, что это может быть просто какой-нибудь придурок. Но почему-то – может, что-то было в этом сдавленном голосе – Келли не сомневался: след не ложный.