Дипломатия греха - Дмитрий Леонтьев

       Одной рукой, едва не сломав ногти, я с трудом разрезал узел веревки, стягивающей запястья иерея, и только потом ответил:

       -Посмотрим... Как они тебя отловили?

       Иерей покраснел и, метнув в сторону Худенко яростный взгляд, объяснил:

       -Сеть набросили. Я в темноте не разглядел.

       -Образное мышление,- похвалил я Худенко.- Сперва приманка, потом сеть... А потом рыбу глушить?

       -Благодарю за комплимент,- буркнул он.- Посмотрим, как дальше будет. Допустим, на несколько минут ты и одержал победу, а что дальше? Где доказательства? Факты? Ты что, надеялся найти здесь какие-нибудь бумаги?! воображение так разыгралось, что ты и впрямь надеялся встретить здесь злобных дьяволопоклонников и жертвоприношения? В этой-то дыре?!

       -Дальше?- задумался я.- Дальше мы сделаем так... Новиков, сейчас подойдешь к вон той двери и закроешь ее на ключ, который я вижу в скважине... Бот так... Теперь бросай ключ сюда... Так… Мы сейчас выйдем отсюда тем же путем, которым я пришел, предварительно закрыв дверь с той стороны, и вызовем ОМОН. И уж потом будем разбираться. Думаю, кто-то да поплывет... Поплывешь ведь, а, Новиков?.. Пока вы подождете нас в этой замечательной камере. Двери сломать вам нечем, а второго иерея, открывающего дверь ударом кулака, у вас нет. Это ведь была твоя идея? Только ты хотел использовать не наряд милиции, а тот ящик, который стоит за стеной. Что же ты за сволочь, Худенко?! Даже своих не жалеешь. И еще говоришь, что это не жертвоприношения. Это самые настоящие жертвоприношения твоей жадности и подлости. У меня такое ощущение, что все эти бредни с подземельями и сектами не просто так. Ты не вполне здоров. Полагаю, тебе следует пройти  обследование у психиатра.

       -Кто из нас не вполне здоров, это мы еще посмотрим,- неожиданно обозлился он.- Я тебе такую лапшу на уши вешал, а ты только проглатывал. Как осел за морковкой у меня на поводу шел! Даже простейшего раскусить не мог... Когда ты узнал, что мы с Хмелевским дружили? А еще детектив... Если б этот идиот, ни с того ни с сего, не намылился за кордон сваливать, ох сколько еще можно было дел сделать!.. На полпути не останавливаются! Нагадить на дело, которое начинали вместе, и думать только о себе!.. Сперва вроде договорились, он из своей доли мне изрядных “отступных” заслал... И на дарственной, на квартиру не его подпись подделана, а ее! Эта дура “взбрыкнула”, решив оставить квартиру своей матери, чтоб у дочери всегда была возможность вернуться в эту никчемную страну... Она-то думала, что ее муженек занят своими раскопками до фанатизма…, Он действительно копал, только не “что”, а “кого”. Я ему предлагал обуздать свою мегеру по-хорошему... Слово за слово, разругались, припомнили друг другу кое-какие старые размолвки... Не заметили, как она вернулась... Эта стерва пообещала “сдать” нас обоих. Я предложил ее убрать, он ни в какую... Пришлось обоих... Ну а квартира... Раз уж такое дело, не хотелось, чтоб она пропала. Только вот эта...

       -Но-но,- угрожающе оборвал его иерей.

       -Девочка, сказал Худенко.- Она осталась в тот день у бабушки. Пришлось исправлять. Мой человек малость оплошал, когда под видом родственника хотел ее забрать на выходные. А потом появились вы... Пришлось совмещать. Так что это ты осёл, а не я. Тебе нужно было в бакалейной лавке работать, а не в угро.

       -Зачем утруждать себя поисками, когда ты сам так самоуверенно показывал мне всё?- удивился я.­ Иногда легче отдать инициативу врагу. Я ленивый. Мне повезло, не спорю. Но ведь мне, а не тебе.

       -Ты в этом уверен? Как ты думаешь, почему я тебе все так легко рассказал?- он тонко усмехнулся.- Я начал рас­сказывать тебе эту историю в тот момент, когда... сам догадайся, раз уж ты такой умный.

       Я медленно обвел взглядом довольные лица окружавших меня людей. Нехорошее предчувствие вкралось ко мне в душу, когда я увидел досадливое выражение па лице Разумовского. Уже зная, что я увижу позади себя, я начал оборачиваться, но в этот миг почувствовал прижатый к моему затылку ствол пистолета. Худенко неторопливо подошел ко мне, вынул из моих рук оружие и брезгливо отбросил в сторону. Толчок в спину отбросил меня на середину комнаты, и тотчас один из негодяев ударом кулака в живот сбил меня с ног. С трудом выпрямившись, я взглянул в дверной проем. На пороге стоял бесшумно подкравшийся светловолосый парень, которого я так легкомысленно оставил у входа в подземелье. “Самоуверенный дурак”, - мысленно выругал я себя. Словно читая мои мысли, Разумовский горько бросил:

       -Ты даже не связал его!

       -Так кто из нас оказался в дураках?- улыбнулся Худенко.- Теперь продолжим по старому сценарию. Только ускорим его, учитывая прошлые ошибки.

       -Он же и вас всех...- начал, было, иерей, прижимая к себе перепуганную девочку.- Вы не понимаете...

       -Поздно,- сказал Худенко.- Сейчас Я... И осекся, глядя на меня широко открытыми глазами. Тяжело вздохнув, я бросил чеку от гранаты к его ногам. Устал я от столь резких перемен обстановки, пояснил я. По-хорошему с тобой не договориться. Что ж... когда иссякают последние доводы, начинают говорить пушки. Так кажется. Последний довод королей.

       Худенко молчал, заворожено глядя на гранату.

       -Отошли от двери!- зло скомандовал я.­ Быстро!

       Белобрысый нехотя сделал несколько шагов и встал рядом с Худенко.

       -Уходите!- бросил я Разумовскому.- Бегите отсюда!

       Иерей подхватил девочку и, не дожидаясь повторения приглашения, Скрылся за дверью.

       -По-моему, ты блефуешь,- сказал Худенко и, словно убеждая сам себя, стал медленно поднимать пистолет.

       С размаху я опустил кулак с зажатой в нем “лимонкой” на его череп. Выронив оружие, он обхватил голову руками и, согнувшись пополам, зашипел от боли.

       -Не Разумовский, конечно,- пожурил я себя,- но в целом неплохо. Кто еще думает, что я шучу?

       Все молчали. Пользуясь их временным оцепенением, пятясь задом, я выскочил в туннель и, захлопнув за собой дверь, на ощупь отыскал в наступившей темноте массивный засов, одним ударом загнал его в паз, запирая дверь.

       -Ты здесь?- раздался из темноты голос Разумовского.

       -А теперь, батюшка, давай галопом отсюда. Дверь не такая прочная, как кажется.

       И действительно среди доносившихся до нас ударов отчетливо слышался сухой треск дерева. С девочкой на руках Разумовский бежал впереди, я прикрывал отступление, если так можно назвать мое бегство. Туннель был явно маловат для могучих плеч иерея. Рыча от напряжения, он упрямо пробирался вперед, и лишь когда проход стал для него слишком узок, опустил Наташу на землю и подтолкнул вперед:

       -Давай, малыш, беги на свет и жди нас там.- Он повернулся ко мне:- Ты первый, Коля. Та нора была куда больше этой. Я могу застрять. Сам видишь: здесь с трудом пролезаешь ты, что уж говорить обо мне... Давай, если что, я смогу задержать их на некоторое время.

       Я прислушался: дверь ещё держалась.

       -У нас есть время для одной попытки,- сказал я.- Попытаться-то можно? Я пойду только после тебя. В крайнем случае, воспользуемся методом Винни-Пуха: будем ждать, пока ты не похудеешь.

       -Не время для шуток! Иди вперёд!

      -Для хорошей шутки всегда есть время. Как хочешь, но пролезь. Выдохни, втяни щеки, пользуйся йогой, но первым пойдешь ты.

       Ворча, Разумовский опустился на четвереньки и пополз в узкую щель.

       -Давай, давай,- подзадоривая его, я то и дело оглядывался.- Дальше проход расширяется. Ты здесь как пробка, жаль, штопора, или шила нет, ты бы у меня мигом проскочил... Проклятье!

       -Что случилось? голос иерея звучал глухо, он все еще ворочался в узком проходе, пытаясь ползти вперед.

       -Гранату я выронил... В темноте не могу найти.

       Иерей охнул и одним отчаянным рывком преодолел узкий участок. Встав на четвереньки, я последовал за ним. Вдали показался свет, и минутой позже мы выбрались под слепящие лучи солнца. Жмурясь и чихая, Разумовский вновь

подхватил терпеливо ожидавшую нас девочку на руки и торопливо отбежал в сторону.

       -Почему она не взрывается?

       В изнеможении я прислонился спиной к стене и сполз на землю.

       -Кто?- уточнил я.

       -Граната, которую ты выронил.

       -А-а... так она и не взорвется. Вот она,- я поставил гранату рядом с собой на землю.- В ней взрыватель отсутствует. Муляж. “Рубашка” настоящая, кольцо - тоже, а вот трубка - кусок согнутого алюминия.

       -И ты блефовал, рискуя нашими жизнями?!- У Разумовского не было сил даже на брань. Обвинение прозвучало скорее жалобно.

       Трясущимися руками я вытащил из кармана измятую пачку сигарет, отыскал среди сломанных одну целую и, сунув ее в рот, кивнул:

       -В пистолете, кстати, тоже не было патронов.