Собрание сочинений. Том 4. Война с Турцией и разрыв с западными державами в 1853 и 1854 годах. Бомбардирование Севастополя - Егор Петрович Ковалевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Войска наши до того были изнеможены, что отказывались от пищи. Генерал Соймонов, не желая подвергать их новым потерям и случайностям, решился очистить в течение наступившей ночи остров Радоман; он вывел войска на нагорный берег, разрушив за собой мост, служивший сообщением с островом. Турки в ту же ночь заняли острова Чарой и Радоман и стали переправляться из Макана на левый берег Дуная. Генерал Соймонов перешел со своим малочисленным отрядом из Журжи на весьма выгодную позицию, на высоты близ Фратешти, и тут ожидал неприятеля. Кавалерийский отряд отошел из Челонешти к с. Клежаны, находясь постоянно в связи с отрядом Соймонова; казачьи посты по Дунаю, вправо от Журжи, были сняты.
Командующий войсками, получив известие о деле под Журжей, направил немедленно форсированным маршем из Колентино три пехотных полка и кавалерийскую бригаду с их артиллерией к Фратешти. Войска эти пришли на место в двое суток, сделав более 100 верст перехода. Узнав же, что турки стягивают все свои силы с Нижнего Дуная к Рущуку, князь Горчаков приказал генерал-адъютанту барону Сакену двинуть немедленно 9-ю пехотную дивизию с ее артиллерией, стрелковый и саперный батальоны и один казачий полк из мест их расположения в Мая-Катаржулуй, к Бухаресту; туда же двинуты некоторые другие отдельные части войск[73].
1-го июля командующий войсками прибыл из Бухареста в Фратешти и после рекогносцировки, произведенной им 4-го числа, убедился, что турки возвели сильные укрепления на пространстве между Журжей и Слободзеей и стягивали сюда войска свои. По показанию пленных, в Рущуке и Журже в это время было до 100,000 войска; говорили также о движении французов и англичан. Шатер Омер-паши возвышался на острове Радомане. Все ожидали, что он пойдет на Бухарест и потому надеялись, что, наконец, Омер-паша решится дать сражение на обширных придунайских равнинах, о котором так часто он говорил и писал. Но ожидания и надежды русских войск не сбылись. Омер-паша знал, что нравственная сила его заключается не в том, чтобы побеждать врагов, а в том, чтобы ловко увернуться, избегнуть боя и таким образом не быть разбитым; он вырвал у князя Горчакова последнюю надежду на открытое сражение в поле и на славную победу. Турки продолжали укрепляться на своей позиции, даже возобновляли старые укрепления Журжи и ничего не предпринимали против наших сил, а потому князь Горчаков отдал 14-го июля приказание войскам продолжать обратное движение в Молдавию и далее внутрь России, движение, как известно, вынужденное тогдашним политическим положением дел. 16-я пехотная дивизия с ее артиллерией, расположенная в Молдавии, тогда же была направлена в Перекоп. Отряд генерал-адъютанта Лидерса выступил 20-го июля из Обилешти-Ноу в Браилов; отряд генерал-лейтенанта Липранди, прибывший из Плоешти в Бузео 25-го июля, продолжал свое движение к Фокшанам. Только отряд генерал-лейтенанта Ушакова оставался за Дунаем и после отступления нашего от Журжи. С 11-го на 12-е число авангард его, под командой подполковника князя Любомирского, имел удачное дело с турками. Пользуясь темнотой ночи и беспечностью неприятеля, князь Любомирский с тремя сотнями казаков ворвался в Черноводы, где расположены были лагерем на площади до 800 баши-бузуков под командой Кан-Мурзы и нанес им совершенное поражение: более 150 трупов осталось на месте; взято было несколько пленных, много оружия и лошадей. С нашей стороны убит 1 казак и 2 ранены.
1-го августа главные силы расположились на высоте г. Рымника, главные квартира прибыла в Фокшаны.
Войска подвигались медленно, с остановками для отдыха. Турки не решались преследовать их; они не тревожили даже наш арьергард; раз только, при занятии г. Бузео, турки завязали было с нашими казаками перестрелку, но без всяких последствий. Ни одна повозка из огромного обоза, следовавшего к границам России, не осталась в руках неприятеля. Войска шли в совершенном порядке, принимая на пути некоторые меры предосторожности в отношении неприкосновенности имущества и прав местных жителей.
В Фокшанах главная квартира оставалась несколько дней, пока не прошли огромные скопившиеся тут обозы и войска, и только в конце августа армия наша вступила в пределы России.
Турецкие войска, занявшие часть Валахии и Молдавии должны были очистить ее, уступив место австрийским войскам. Таким образом Австрия, в силу отдельного трактата, заключенного ею с Турцией 8/20 июня, без выстрела заняла княжества; ей одной досталась на долю, хотя временно, эта богатая житница, из которой она могла черпать продовольствие для своей армии. Кроме того, движением своих войск в княжества, Австрия поставила преграды для всех выходцев ее и революционеров, следовавших за турецкими войсками; соседство этих людей было для нее также опасно, как и соседство неприятельской армии. Не говорю уже о том, что она занимала важный стратегический пункт на случай войны, обеспечивая пределы Турции со стороны Дуная, и тем давала полную свободу как турецким, так и союзным войскам действовать на том поле войны, какой сочтут для себя выгоднейшим.
Политическое влияние Австрии в эту эпоху было сильное, но нельзя не заметить, что негодование, возбужденное против нее в нациях, особенно в армии, участвовавшей в войне, было еще сильнее. Турки негодовали за то, что у них исхитили из рук обильный край, где они, наконец, могли найти покойные квартиры на зиму и все средства к продовольствию после тех лишений, которые перенесли в стране бедной и опустошенной. Французские и английские войска были убеждены, что влиянию Брука они обязаны тому, что их оставляли в бездействии, на гибель болезней, в Варне, хотя были и другие тому причины, – недостаток перевозочных средств. Русская армия не могла не роптать на тех, политике которых она обязана была своим обратным движением в пределы России;
