Исправительная академия (СИ) - Хай Алекс

Голос исчез, мрак начал рассеиваться — и теперь казалось, что яркие лучи солнца пробиваются через дырявую черную тряпку. Один за другим они выжигали тьму, а я…

А я распахнул глаза.

Несшая надо мной бдение незнакомая девица вскрикнула от неожиданности.

— О, господи! — она с ужасом отшатнулась, словно я не просто очнулся, а еще и… ну не знаю, детородный орган ей показал.

Я с недоумением приподнял бровь.

— И чего орем?

— Простите, — девушка приложила руку к весьма пышной груди, которая от частого дыхания так и норовила выпрыгнуть из блузки. А на блузку был накинут белый халат. Лекарша? — Простите, ваше сиятельство. Вы меня напугали. Не рассчитывала, что очнетесь так скоро. Вам бы еще сутки спать…

Я рассеянно кивнул.

— Я же из Оболенских, мы быстро восстанавливаемся.

— Даже воинам нужно время. Особенно если у них повреждены печень, почки, поджелудочная железа и пробито легкое. А еще отравление…

Я заинтересованно уставился на барышню.

— Что, даже так?

— Даже так, Владимир Андреевич, — кивнула она и, словно, спохватившись, представилась. — Елена Олеговна Трубецкая, врач-лекарь.

Видимо, связка «врач-лекарь» означала, что дамочка имела не только дар, но и соответствующее высшее образование и полную квалификацию.

А еще она оказалась постарше, чем мне подумалось на первый взгляд. Лет тридцать, может чуть больше. Но очень ухоженная, хотя и держалась скромницей. Почти без косметики, светлые волнистые волосы, яркий румянец… Ну и фигура что надо. Застегнутая на все пуговицы пуританская блузка едва сдерживала напор этой красоты.

— Рад знакомству, Елена Олеговна, — улыбнулся я и бегло осмотрел помещение, в котором находился. Не Лазарет академии, не особняк Воронцовых, но и на больницу не походило. Скорее, спальня или просторные гостевые апартаменты со всеми удобствами. И обстановка очень дорогая… — Где я?

Лекарша смущенно улыбнулась.

— Вы в резиденции Великого князя Глеба Алексеевича. Он повелел доставить вас к нему из соображений вашей безопасности, а также для своевременного оказания квалифицированной помощи. Я личный лекарь его семьи.

Неплохо я устроился. Только вот…

— Где остальные? Врач из лазарета, Катерина — рыжая девушка, Мансуров…

— Тише, тише, ваше сиятельство, — лекарша положила прохладную ладонь мне на лоб. — С ними все в порядке. Все живы и уже почти здоровы. Разве что за исключением девушки. Ей предстоит длительная реабилитация. Но их успешно вывезли с острова, и сейчас они под защитой. А вам действительно нельзя волноваться — это затормозит процесс восстановления.

Я глубоко вдохнул и выдохнул. Ну слава небесам. Значит, успел…

— А Самойлов? Брат Луций? Директор…

— Тихо! — Елена Олеговна мягко, но настойчиво прижала мою голову к подушке. — Вы обо всем узнаете из первых уст. Но сейчас, прошу вас, дайте мне закончить работу. Я еще не привела вас в порядок.

— Ладно, — проворчал я. — Так что мне нужно делать?

— Хотя бы не шевелитесь. Я ведь работаю с тканями неинвазивным методом… И раз уж вы в сознании, имейте в виду, что будет довольно неприятно.

О, это я помнил — Тимофей Викторович не особо меня щадил, когда сращивал рану на бедре. Я кивнул и пообещал лекарше не орать.

Стараясь отвлечься от боли, я разглядывал обстановку в комнате.

Интересно, насколько близкой родней приходился этот Глеб Алексеевич государю? Раз князь именно Великий, то, насколько я помнил, оказался я почти что у бога за пазухой. Другой вопрос, почему мне оказали такую честь.

Нет, все понятно, Оболенские — очень многочисленный и могущественный род, а я теперь стал одним из двух княжичей. Пусть не наследовал, но все равно вес отныне имел совершенно иной. Кроме того, могли сыграть роль и мои заслуги — все же в героя поиграл успешно.

Но только ли в этом было дело? Или я вляпался в нечто настолько важное, что дело взяла на карандаш императорская семья? Ну и меня решили держать поближе, ибо, например, слишком много разузнал…

— Готово, Владимир Андреевич, — лекарша отняла руки и поднялась на ноги. — Не могу констатировать, что вы здоровы — все же в ближайшие дни вам стоит вести максимально приближенный к постельному режим. Однако вы сможете прибыть на аудиенцию к моему господину.

Я приподнялся на кровати и удивленно уставился на молодую женщину.

— Даже так?

Она улыбнулась одними губами.

— Вы, ваше сиятельство, насколько я поняла из контекста, сыграли едва ли не ключевую роль в деле, о котором уже два дня судачит весь город. Скандал в исправительной академии для детей аристократов! Тут и простолюдины бы руководство на вилы подняли, а теперь представьте, как бурлит свет…

Я кисло улыбнулся.

— На то и был расчет.

— Если вы чувствуете в себе силы, я позову слуг, чтобы помочь вам одеться. Если вдруг вам станет хуже или вы почувствуете любое недомогание… Я буду здесь до утра.

— Благодарю, Елена Олеговна, — кивнул я. — Великому князю с вами очень повезло.

Лекарша сдержанно кивнула и вышла, оставив меня пялиться на роскошную лепнину невероятно высокого потолка. Да уж, дворец, судя по всему, отгрохали такой, что наверняка на него ушел весь бюджет какой-нибудь средней губернии…

Меня умыли, одели, даже напоили крепким сладким чаем — ароматным и с долькой лимона — и затем повели на аудиенцию.

Я брел по коридорам, украшенным собраниями древностей и предметов роскоши — картины великих мастеров, рыцарские доспехи и старинное оружие, коллекции фарфора и хрусталя… Столько великолепия, что Эрмитаж позавидует. Великий князь, вероятно, предпочитал вкладываться в вечные ценности.

— Прошу, Владимир Андреевич, — шепнул лакей, когда объявили о моем прибытии.

Я шагнул в распахнутые двери и оказался в помещении, напоминавшем одновременно рабочий кабинет, зал собраний и гостиную. Все было выполнено в английском готическом стиле: темное резное дерево, тканевые обои на стенах, убранный сукном длинный стол, за которым могли разместиться человек десять…

И там уже собралась весьма разнообразная компания. При моем появлении все, кроме одной женщины, встали в знак приветствия.

— Владимир Андреевич, — улыбнулся приятный мужчина лет тридцати пяти и шагнул мне навстречу. — Счастлив принимать вас в своем доме. Мы безмерно рады, что ваши раны удалось быстро исцелить.

Я застыл, не очень понимая, как себя вести. К сожалению, в этой моей «прошивке» записей об этикете не сохранилось. Что ж, будем действовать по наитию и исходя из моих весьма скромных познаний.

Я поклонился.

— Милостивый государь…

Сидевшая за столом Темная мать Друзилла хмуро покачала головой. Видимо, с обращением я накосячил. Однако Великий князь не подал вида.

— Прошу, займите место за столом.

Брат Луций, которого я не ожидал здесь видеть, отодвинул передо мной стул, и я устало рухнул на жестковатое сидение. Да уж, восстанавливаться придется долго. Видимо, на этот раз организм решил наказать меня за столь безрассудное использование наших ресурсов.

Я внимательно оглядел собравшихся. Глеб Алексеевич восседал во главе стола. По левую руку от него расположились служители Ордена — старуха Друзилла, брат Луций и еще один мужчина преклонных лет, которого я не знал.

По правую руку, видимо, разместились «силовики» — я узнал подполковника Самойлова, а рядом с ним восседал мужик, словно спрыгнувший со старинного портрета: с роскошными седыми бакенбардами, пышными усами и густой, но аккуратно подстриженной бородой. Седой как лунь. И, судя по выправке, дедуля был из старой школы. Он внимательно следил за мной, но не сказал ни слова.

Я расположился третьим в этом ряду, рядом с Самойловым и напротив Луция. В окружении недавних знакомых было комфортнее.

— Что ж, первым делом я хочу выразить вам благодарность, Владимир Андреевич, — улыбнулся Великий князь. — Без вашего вмешательства, боюсь, операция бы не состоялась. Однако теперь у нас наконец-то есть возможность донести до государя всю важность ситуации. Теперь мне есть с чем к нему идти.