Воздушные рабочие войны. Часть 2 - Дмитрий Лифановский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Метеорологи давали прогноз, что срань продержится еще дня два, какой-то там у них циклон пришел. А значит, можно немножко выдохнуть привести бумаги в порядок, обмыть наконец-то новые звания и ордена. А то все не до того было. Пополнение, испытания, учебно-тренировочные полеты, развертывание вертолетного полка, переформирование ночников в вертолетчиков, поступление новой техники и всего, что с ней связано.
Хотелось собрать всех. Матвеева, Петрова, Казаринову, Раскову, но то самое ненастье, что позволило устроить дружеские посиделки, не позволило прилететь всем командирам. Придется праздновать с теми, кто был в этот момент в Багерово. Особенно сильно жалел Стаин об отсутствии Александра Андреевича Матвеева, своего, как он считал боевого учителя и наставника в нелегком командирском деле. Это Александр Андреевич, наплевав на свои амбиции, тащил, тянул Сашку, делясь с ним опытом, знаниями, командирской мудростью. Только теперь Сашка начал полностью осознавать, каково это, будучи опытным летчиком, командиром, комиссаром, прошедшим, Халхин-Гол, финскую, страшные лето и осень сорок первого, оказаться под началом по сути сопливого мальчишки, непонятно какой прихотью прыгнувшим в званиях от лейтенанта до полковника. Но Матвеев ни разу, даже намеком не показал своего недовольства, непонимания ситуации. И за это Сашка был вдвойне благодарен Александру Андреевичу. А сейчас, по некоторым намекам и оговоркам сверху, выходило, что скоро Матвеева у него заберут на повышение. С одной стороны, парень был рад за старшего товарища, а с другой, кого пришлют на его место? Или кого-то из своих двинут? Так ведь некого в корпусе почти все, как и он выскочки военного времени. Разве что Тамара Александровна Казаринова потянет, но женщину на дивизию вряд ли поставят. Хотя… Надо будет походатайствовать перед наркомом, чем черт не шутит, может и прислушаются. Не хотелось бы, чтоб со стороны человека назначили в их слаженный коллектив, лучше своих двигать.
Открылась дверь и в кабинет ввалился Ивелич, оставляя на полу грязные следы и пятна луж с промокшей плащпалатки:
— Мог бы и у входа раздеться, — недовольно проворчал Стаин, — наследил тут.
— Может еще тапочки надеть? — хохотнул свежеиспеченный подполковник.
— Лишнее, — буркнул Сашка.
— Qu'est-il arrivé à Votre humeur, le colonel?[i]
— Коля! — скривился Стаин.
— Надо спасать командира от армейской бюрократии, — прекрасно понял, что происходит Ивелич, — Ветродуи[ii] подтвердили нелетную на два дня, так что гуляем! Бросай это гнилое дело, все бумажки не разгребешь, это я тебе ответственно заявляю!
— Как ты можешь что-то заявлять ответственно, если ты совершенно безответственный товарищ! И как тебя еще замполитом к нам назначили, удивляюсь я!
— Но-но! Товарищ полковник! Вы сомневаетесь в правильности решений партии?
— Не-не-не! Ты мне тут дело не шей! — улыбнувшись, поднял руки вверх Сашка.
— Я нет, — посерьезнел Ивелич.
— Что, опять донос? — догадался Сашка. Ивелич кивнул. Кляузы на Стаина писали регулярно, и если раньше он переживал, нервничал, бесился, то теперь стал относиться к ним спокойней, как к чему-то отвратительному и мерзкому, но неизбежному. — И что на этот раз?
— Использование боевых самолётов в личных целях, невыполнение в срок приказов Верховного Главнокомандующего о передаче самолётов другим соединениям, — Николай процитировал строчки доноса. Грамотно составили, чувствуется опыт.
— О, как! Когда это я боевые самолеты в личных целях использовал? — по срокам была сущая правда, но и здесь Сашка был спокоен. О причинах задержки знали Сталин и Берия, а остальным не обязательно.
— А это про то, что ты в Осетию летал, узнали.
— С каких пор ПС стал боевым самолетом? И вообще, откуда узнали?
— Экипаж похвастался подарками местных, а бдительные «товарищи» намотали на ус. Судя по твоему спокойствию, тут у тебя комар носа не подточит? — Николай тревожно посмотрел на Сашку.
— Да ерунда это. Товарищ Сталин знает к кому и для чего я летал, — Стаин дернул щекой. Противно! Свои же и писали. Советские. Такие же командиры. Этого он не понимал и не принимал. — И что теперь?
— Ничего. Копают под тебя, имей в виду.
— Пусть копают! — он зло выматерился. — Можно подумать, я держусь за место!
— И зря не держишься, — твердо отрезал Ивелич, — На тебя тут завязано все. Тебе люди верят и зависят от тебя. Ты не осознаешь этого, но ты уже легенда. Дважды Герой! Полковник в семнадцать! Ты стоял у основ нового вида авиации, с тебя корпус начинался. Твои портреты по казармам у девчонок висят, в конце концов. Тобой восхищаются. Но и завидуют, ненавидят тоже. Отсюда и доносы. А ты тут плечами пожимаешь!
— Коль, ты от меня что хочешь? — Сашка не понимал к чему этот разговор.
— Не подставься, Сань. Какое-то шевеление гнилое началось вокруг. Назаркин занимается, но сам понимаешь…
— Это ты от себя или?
— Вот же дотошный. Или, Саша, или! Ладно, разберемся. Ты тоже поглядывай вокруг. Хорошо если это просто завистливые идиоты. И вообще, я не за этим пришел. Хватит тут чахнуть, пойдем. Готово уже все.
— Ты иди, я позже подойду, закончить надо, — он с отвращением посмотрел на желтые листки штабных бумаг. Так хотелось плюнуть на них, смахнуть рукой, чтоб они разлетелись по заляпанному Ивеличем полу. Но нельзя. А еще надо обдумать сказанное замполитом. Вернее даже не обдумать, а просто успокоится. Каким бы толстокожим он не старался казаться, но вот эта подлость, исподтишка, в спину, от своих, ранила сильней немецких пуль и осколков.
— Давай, — прекрасно понял его состояние Ивелич, — не задерживайся. Уже ночницы подошли. Твои девушки.
— Моя там одна, — фыркнул Сашка.
— Ой-ля-ля, — легкомысленно покрутил рукой Николай, покидая кабинет.
— Пришли кого-нибудь убрать за тобой! — едва успел крикнуть ему вслед Стаин. Он опять склонился с карандашом над листками бумаги, покрытыми неровными строчками
