Каменное сердце - Луанн Райс

— А потом мы едим больших рыб, — сказала Фло.

— А потом акулы едят нас! — добавил Саймон.

— Один раз папа видел большую белую акулу, — сказала Фло, положив одну руку на скрещенные ноги Марии. Она опустила голову на колени тетки, чтобы та поиграла с ее волосами.

— Правда? — спросила Мария. — Когда рыбачил возле Монтока?

— Нет, прямо здесь, возле пляжа Хатуквити, — горячо перебил ее Саймон. — Как раз когда мы купались! Мы с мамой и Фло плавали, а папа стоял на берегу и кричал нам, чтобы мы вылезали. А когда мы вылезли, он сказал, что большая белая акула плавала рядом с нами!

— Она нас чуть не съела, — заметила Фло. Она снова сосала свой большой палец.

Мария не знала, что сказать. Она живо представила себе эту сцену: Софи с детишками весело плещется в воде, а Гордон стоит на берегу, чувствуя себя покинутым, и думает, как испортить им удовольствие. Она не сомневалась, что это произошло в сентябре — октябре, когда на пляже практически нет людей, и, значит, никто, кроме членов семьи, не мог услышать его. И только Софи, еще один взрослый человек, могла понять, что он сделал.

— Почему мы не можем увидеться с мамой? — спросила Фло и расплакалась.

— Она вас любит, — аккуратно начала Мария, — но боится, что вам будет тяжело навещать ее в тюрьме.

— Она больше не хочет нас видеть, — сказал Саймон. — Так что забудь об этом.

— Нет, она хочет, — возразила ему Мария, хотя сама не верила своим словам.

Дети забыли про коробку со снастями и уселись порознь, свесив ноги с крыльца. Боковым зрением Мария заметила, как «Алисия» входит в бухту, и почувствовала, что у нее по спине от облегчения побежали мурашки.

Дункан подвел шлюпку к пирсу и заглушил мотор. Мария с детьми смотрели, как он бросает швартовы.

Саймон обернулся и через плечо бросил на Марию недоумевающий взгляд.

— В чем дело? — поинтересовалась она.

— Почему он приехал? — встревоженно, спросил Саймон.

— Я его пригласила, — ответила Мария.

— Он повезет нас на рыбалку на лодке?

— Думаю, да, — ответила Мария.

— Тогда я не поеду.

Саймон поднялся на ноги и пошел к двери.

— Саймон, — позвала Мария, — объясни, что случилось?

— Просто мне расхотелось рыбачить, — сказал Саймон.

— Он боится отплывать далеко от берега, потому что там акулы, — завизжала Фло. — Боится, что они потом ему приснятся.

— Неправда! — возразил Саймон.

Дункан помахал им рукой, идя по направлению к дому.

— Я же сказал, мне расхотелось рыбачить.

— И мне, — сказала Фло.

— Привет, Саймон. Привет, Флосси, — произнес Дункан. Стоя рядом с Марией, он, нахмурившись, разглядывал ее синяк. — Что случилось?

— Я ударил ее во сне, — сказал Саймон, напуганный. — Я не нарочно!

— Конечно, не нарочно, — подтвердила Мария, пытаясь успокоить его.

— Уверен, что все произошло случайно, — сказал Дункан.

— Я в порядке, — заметила Мария. Голос ее дрожал.

Дункан заглянул ей в глаза и понял, насколько она расстроена. Он подмигнул ей, давая понять, что на некоторое время берет детей на себя.

— Что это у вас здесь? — спросил Дункан, склоняясь над наживками. Поскольку никто не ответил, он взял одну и стал рассматривать.

— Мы собирались удить на «Кастмастера», — с сомнением в голосе произнес Саймон. — Только я не думаю, что нам надо плыть на лодке.

— Хорошая мысль, — сказал Дункан. — Когда я подплывал, я видел целый косяк окуней прямо здесь, в бухте. Что, если нам порыбачить с причала?

Лицо Саймона просветлело. Он смотрел, как Дункан собирает удочки, несколько наживок и ведерко.

Мальчик шагнул вперед, взял свою удочку из рук Дункана и пошел вперед, к причалу.

— Ты идешь, Флосси? — спросил Дункан.

— Иду, — откликнулась Фло.

— А ты не пойдешь с нами, тетя Мария? — поинтересовался Саймон.

Мария подумала, что ей надо бы присоединиться к ним и проследить, чтобы все прошло хорошо. Однако мысль о том, что она будет рыбачить, вместо того чтобы изучать свои полевые заметки и предметы, найденные в захоронении, заставила ее ощутить сильное разочарование.

— Может, дадим тете Марии закончить с ее работой? — предложил Дункан авторитетным тоном хорошего отца. — Что вы скажете, если мы пойдем и поймаем для нее большую рыбу?

— Если она не против, — сказал Саймон, глядя на Марию.

— Это было бы замечательно, — отозвалась она с улыбкой и кивнула, предлагая племяннику последовать за Дунканом. Саймон улыбнулся в ответ и поспешил присоединиться к Дункану и Фло.

Однако Мария никак не могла сосредоточиться. Она поняла, что ей нужно поскорее увидеться с сестрой, и поехала в тюрьму.

— У меня проблема с детьми, — сообщила Мария, когда Софи вошла в комнату для свиданий.

Софи выглядела растерянной, словно только что пробудилась ото сна.

— Прошлой ночью Саймону приснился кошмар. Никогда раньше не слышала, чтобы кто-нибудь так кричал. — Мария прикоснулась рукой к лицу. — Это было так страшно! Он ударил меня, во сне.

— А что ему снилось?

— Вы с Гордоном.

Они замолчали, каждая ждала, что другая продолжит.

— Ты ничего не скажешь? — спросила наконец Мария.

— Он рассказал еще что-нибудь? Что мы делали?

— Душили друг друга. — Мария замолчала, глядя прямо в лицо сестры. — Думаю, все усугубляется еще и тем, что ты не хочешь видеться с ними.

— Я не хочу, чтобы они видели меня здесь, — произнесла Софи.

— Господи, ты говоришь в точности как Хэлли, — сказала Мария. — Она не хочет видеть тебя здесь, а ты не хочешь, чтобы дети увидели здесь тебя. Проблема в том, что ты все равно здесь!

— Душили друг друга, — медленно отозвалась Софи, как будто прислушиваясь к своим ощущениям.

— Я не смогу выносить это долго. — Мария почувствовала, как у нее начинает кружиться голова. — Я понятия не имею, что с ними делать. Они ходят к доктору Миддлтон, но как узнать, помогает ли она им? Я не справляюсь со своей работой и, по-моему, не справляюсь с детьми.

— Сделай глубокий вдох, Мария, — ласково сказала Софи. — Опусти голову между коленями.

Мария последовала совету; кровь прилила к ее глазам. Она подняла голову и посмотрела на сестру.

— Скажи, что мне делать?

— Ты все делаешь правильно, — продолжала Софи. — С тобой им живется лучше, чем с кем бы то ни было еще.

— Им нужно увидеться с тобой, — сказала Мария.

— Я подумала, что они могли бы прийти на концерт, — заметила Софи, отводя взгляд.

— Какой концерт?

— О, дурацкая затея администрации тюрьмы. Думаю, это делается для того, чтобы мы не чувствовали себя ни на что не годными и обнаружили в себе скрытые таланты. Бесс будет показывать карточные фокусы.

— Ты могла бы спеть, — предложила Мария.

— Я не буду петь, — ответила Софи, и ее глаза наполнились слезами. Она попыталась утереть их указательными пальцами, но слезы так и текли у нее по щекам. — Каждую ночь во сне я вижу своих детей. Как мы живем счастливой семьей, все вместе, в городке вроде Хатуквити, только в Австралии или где-нибудь еще.

— Послушай меня! Слушай! — повысила голос Мария. — Это все фантазии. Фантазии и сны. Реальность заключается в том, что у тебя двое замечательных детей, которые нуждаются в тебе. А мне с ними не справиться. Ты меня слышишь, Софи?

— Я слышу, — сказала Софи сквозь слезы.

— Тогда расскажи мне все, чтобы я знала, с чем мне предстоит столкнуться. Они видели, как ты убила Гордона? Что вообще они знают?

— Все, — сообщила Софи.

— Все? — спросила Мария, и у нее перехватило дыхание.

— Да, все.

Сестры посмотрели друг на друга; их молчание нарастало, пока не стало почти осязаемым. Софи опустила взгляд на свои руки и начала рассматривать обломанные ногти. Потеребила нитку, торчавшую из левого рукава платья. Потом подняла глаза.

— Они видели, как я застрелила Гордона, — сказала она.

— Софи? — отозвалась Мария, потому что сестра вдруг замолчала.

— Я сделала это у них на глазах. Они смотрели телевизор, а потом услышали, как мы кричим друг на друга. Обычно я никогда не кричу. Просто слушаю. Поэтому, наверное, они и переполошились, услышав мой голос. Они прибежали в спальню. У меня в руке был пистолет — Гордон стоял, прислонившись к стене возле окна, там, где висит фотография Хатуквити в двадцатые годы.

Она посмотрела на сестру, чтобы убедиться, поняла ли она, о каком месте идет речь. Мария кивнула.

— Я сказала детям отойти и выстрелила. Я знала, что они стоят рядом, но мне было наплевать. Я выстрелила пять раз. Саймон кричал и просил меня остановиться. Фло обнимала меня за колени и плакала. Когда я перестала стрелять, они не произнесли ни слова. Молчали как рыбы. Они забрались к нам на кровать — она была вся смята, потому что мы с Гордоном лежали на ней. За час до этого мы занимались любовью. — Софи рассмеялась, но смех перешел в рыдание. — Они смотрели, как я, с плачем и воем, выкидывала тело их отца из окна.