Одержимый - Николай Мещанкин

— Ах ты мразь! Прятаться сюда прибежал?

— Что случилось? — Губы не слушались, но Зейенгольц все же сумел выдавить вопрос.

— Что случилось?! — Фон Киц медленно подходил, кривясь. — А я тебе почти поверил, поверил, что тебя волнует Империя! От Угенброка своего сбежал?!! Про то, что он идет на Столицу, ты, конечно, не знал?!

— Нет, не знал. Не знал, клянусь Фобсом!

— Он снял части с фронта, фактически открыл федератам дорогу, а ты, ублюдок, вместо того чтобы освободить Императора, сюда прибежал?! Впустую два дня потратил, свою мерзкую шкуру спасая?! А ты думал, как он свой замок взорвал? Что это и есть решение проблем с наступающими федератами?!

— Нет! Я не…

— Побоялся фон Штаха, да, побоялся? А ты думаешь, я не смогу сделать с тобой того, что сделал бы фон Штах?! — Барон нависал над первожрецом. буравя взглядом. — Еще как смогу. Ох, как давно я мечтал до твоих потрохов добраться! Скажи, что мне помешает, назови хоть одну причину? На кой ляд ты мне теперь нужен?

— Я… Я… — Мир вращался, словно карусель, не оставляя в голове никаких мыслей — лишь страх и холод. — Я привез Софи, она беременна. От фон Штаха…

— Все никак не успокоишься, жрец, не наиграешься? — Фон Киц выпрямился, презрительно усмехнулся. — Взятку мне привез? Я, кстати, тебе не представил баронета фон Ритза. — Фон Киц кивнул в сторону все еще стоящего в дверях парня. — Ты должен помнить его отца. Десять лет назад ты его на плаху отправил, чтобы архидемоньяком стать. Баронет тоже давно хочет с тобой встретиться. Наверное, уступлю ему это удовольствие.

Зейенгольц взглянул на хищно скалящегося из угла фон Ритза, перевел взгляд обратно на барона и вдруг ощутил удивительный покой. Не было больше страха, не было ничего, трогавшего его неожиданно очистившееся сознание. Империя, федераты, поражение, интриги жрецов — все это было в прошлом, ничто из этого не имело больше значения. Да, это был конец, но конец лишь его существования в этом мире. Он видел свой приговор в бесстрастных, как у змеи, глазах фон Кица, и его это уже не волновало. Надежды больше нет, ну и что? Значит, Демоны уже отмерили нить его жизни, Демоны призывают его. Они примут его в свои нежные объятия, дадут отдохновение после тревог суетного мира… Как же он устал! Демоны знают, он старался для их величия, они воздадут ему по заслугам. Надо лишь сделать одно последнее усилие…

Фон Киц спокойно следил, как Зейенгольц закручивает заклятие. Крысеныш хочет помериться силами? Что ж, пожалуйста, он не против. Здесь, в лаборатории, в самом сердце замка, его защищали не только стены. Веками, из поколения в поколение ставились тут магические блоки, накладывались оборонительные заклинания, и мало существовало в мире сил, способных пробиться к нему, причинить ему вред, когда он здесь. Барон не зря выбрал именно ее для встречи с первожрецом, он предвидел возможность такого исхода, он был готов к любой атаке. И все же он ошибался.

Потому что первожрец не атаковал. Сплетенное заклятие сорвалось, и гудящий столб пламени взметнулся к потолку, взметнулся и опал, унося Зейенгольца прочь от забот и волнений, в вечный покой бесконечности…

— Ну надо же, — Барон задумчиво покачал головой, глядя на кучку белесого пепла — все, что осталось от первожреца. — Не ожидал, не ожидал.

— Доспехи и коня мне! — Барон повернулся к фон Ритзу. — Мы начинаем.

— Но мы еще не готовы, — Баронет оторвал разочарованный взгляд от обгоревшей скамьи. — Фон Шипран докладывает, Гринхельд еще не нейтрализовал жрецов при Императоре.

— Нет времени ждать. — Фон Киц двинулся к двери. — Вели здесь прибрать. Да, чуть не забыл! — Барон остановился, почесал лоб, посмотрел на баронета. Там, в карете, девушка, Софи. Отведи ее в лучшие покои в замке и оставайся при ней. Что бы ни случилось, ее будущий ребенок должен остаться в живых. Головой отвечаешь.

— Но господин барон, — Разочарование в глазах фон Ритза сменилось почти отчаянием. — Я не…

— Это великая честь, Ритз, — резко перебил фон Киц. — Этот ребенок наследник Императора. Я доверяю тебе будущее Империи. Выполняй! — Барон кивнул склонившемуся фон Ритзу и вышел.

Весьма располневший за последнее время Крайт сидел, развалившись в кресле, лениво прикрыв глаза. Его поза свидетельствовала о полной безмятежности и покое. Могло показаться, что он спит. Но он не спал. Вялый и расслабленный, а на самом деле настороженный и собранный, словно сжатая пружина, Крайт напряженно вслушивался в происходящее во Дворце. А происходило нечто очень странное.

Без сферы он не мог точно и во всех деталях определить используемые заклинания, но в том, что они были боевыми и использовались отнюдь не для развлечения, не было никакого сомнения. Крайт чувствовал, как сталкиваются заклинания и контрзаклинания, в безмолвной, но яростной борьбе сотрясая астрал, он почти видел, как прорывающаяся сила рвет и плющит тела, выжигает мозги и раздирает внутренности сражавшихся.

Кто же напал на жрецов? И как они попали во дворец, как прошли мимо внешней охраны? Крайт этого не знал, да это было и не важно. Главным было то, что напавшие, кем бы они ни были, все больше теснили демоньяков Фобса, и это давало ему шанс, тот самый давно ожидаемый шанс вырваться на свободу. X него не было здесь друзей, и он сильно сомневался в том, что победа атакующих что-либо изменит для него, кроме смены хозяев. Но нападение отвлекало от него жрецов, он чувствовал, как слабеет их контроль по мере того, как все больше их оказывается вовлеченными в сражение. Еще немного, еще чуть-чуть… Крайт прикусил губу, с трудом сдерживаясь. Подождать, еще немного подождать… Сейчас все зависело от точного выбора момента. Чтобы контроль был наименьшим, но до того, как жрецы решат его уводить. Пора!

Крайт сосредоточился. Ага, вот он, барьер, такой далекий и в то же самое время близкий, барьер, которым он сам когда-то отгородился от Гунги и который теперь предстояло прорвать, чтобы получить свободу. Что ж, на этот раз он раздумывать не будет. Крайт собрался с силами, рванулся… Удар… Еще удар… Барьер дрогнул, слегка прогнулся, пошел волнами. Еще раз, с разгона… Очнувшийся по другую сторону Гунга навалился всей своей мощью, и барьер заходил, завибрировал, словно натянутая мембрана. Ну же, ну! Крайт представил себя тонким и острым, как стрела, вновь метнулся вперед, ткнулся, прорезая неуловимую скользкую пленку. Свист, будто из проколотого шарика… Крайт крутнулся, расширяя щель.

Где-то далеко, в другом мире, странная глиняная кукла вдруг лопнула, почернела, осыпалась мельчайшей пылью.

О демоны! Сила, гнилостная и сосущая, но такая сладостная, рвалась сквозь разваливающийся барьер, потоком вливалась в Крайта. Сила!! Крайт, дико хохоча, воздел руки вверх, всплыл над креслом. Как он истосковался по ней, как давно он ее не ощущал! Эти черви посмели встать у него на дороге, отгородить его от нее. Ха! Крайт потянулся, словно бумагу смял оставленную жрецами без присмотра блокировку его собственной силы. Может, прикончить их всех?