Достоевский и предшественники. Подлинное и мнимое в пространстве культуры - Людмила Ивановна Сараскина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гоголь – патриот, русофил, держится скромно, говорит вдохновенно; понятно, что он за создание русской оперы. Но – не больше. Минутный эпизод. Но почему-то картина числится в ряду гоголевских, биографических. По логике кинословарей, даже минутное появление исторического персонажа на экране позволяет числить картину по ведомству байопиков.
В 1976 году киножурнал «Ералаш» показал остроумный трехминутный сюжет «Чудное мгновенье» (режиссер В. Алеников)14. Он стоит того, чтобы быть процитированным целиком.
«Бабушка (обращается к внуку Пете, убегающему на хоккей): А картошку кто за тебя чистить будет?
Петя: Пушкин.
Бабушка: Может, хоть посуду помоешь?
Петя: Посуду Гоголь помоет. Николай Васильевич. А Лев Толстой пропылесосит. Граф. А ты пока в магазин сходи. Мне чехлы для коньков нужны.
Петя возвращается домой и видит дивную картину: Пушкин чистит картошку, Гоголь моет посуду.
Гоголь: Давно хотел поблагодарить вас, Александр Сергеевич, за подсказанные вами сюжеты «Ревизора» и «Мертвых душ».
Пушкин: Не стоит благодарности. Какие, право, пустяки!
Гоголь: Должен вам заметить, что сегодняшняя ваша идея про мытье посуды с помощью «Гигиены» не менее гениальна.
Лев Толстой, босой, пылесосит. Петя щиплет себя за щеку, не веря своим глазам. Лев Толстой вместе с Пушкиным и Гоголем передвигают бабушку, сидящую в инвалидном кресле.
Петя: А ты почему не в магазине?
Бабушка: А в магазин побежал Лермонтов, Михаил Юрьевич.
Лев Толстой: Все смешалось в доме твоем, Петруша.
Петя падает как подкошенный».
Остроумное разыгрывание на тему буквального прочтения идиомы «Пушкин сделает», распространенное на Гоголя, Лермонтова и Льва Толстого, с включением рекламы моющего средства, конечно, не претендует на статус историко-биографической картины. Для шуточного сюжета используются самые расхожие, уличные представления о писателях, в частности фольклор о босом Толстом («Жил-был великий писатель / Лев Николаич Толстой, / Мяса и рыбы не кушал, / Ходил по именью босой»15), о Пушкине, напевающем романс на музыку Михаила Глинки, о Гоголе с привычным Г. Вициным, отсылающим зрителя к другим его «Гоголям».
«Разные» Гоголи появлялись на советском экране и прежде – в легендарной музыкальной комедии Г. Александрова «Весна» (1947), и тоже на одну минуту. «Только в киностудии можно увидеть сразу двух Гоголей, да и то ненастоящих», – говорит режиссер будущей картины об ученых Аркадий Громов (Николай Черкасов) про двух артистов, загримированных Гоголями, и спорящих, как правильно читать гоголевские строки и где ставить ударение в слове побасенки или побасёнки: «Побасенки!.. – советует читать режиссер, – а вон протекли веки, города и народы снеслись и исчезли с лица земли, как дым унеслось все, что было, – а побасенки живут и повторяются поныне, и внемлют им мудрые цари, глубокие правители, прекрасный старец и полный благородного стремления юноша…»16.
Снова показаны Гоголи мелькающие, фоновые, вызванные на съемочную площадку, чтобы оттенить талант режиссера, который может выразительно, с листа, без репетиций, прочитать сложный, в сущности, поэтический текст, почти стихотворение в прозе. Рядовые Гоголи-артисты так не умеют… И это правда.
Вообще, складывается впечатление, что российскому кинематографу Гоголь полюбился как персонаж бытовой смеховой культуры – с ним можно разыгрывать сценки из повседневной жизни, приспосабливать к учебной дидактике, к школьной морали. Киножурнал «Ералаш», помня опыт 1976 года, снял еще один сюжет с великим классиком, под названием «Гоголь-моголь»17: на заставке – стакан с этим питьем: можно пить через соломинку.
Подросткам-семиклассникам (два мальчика и одна девочка) задано сочинение по русской литературе «Образ Чичикова», но писать крайне неохота. Зато они умеют вызывать духов путем верчения тарелочки.
«Вызываю дух Гоголя! Дух Гоголя, появись! Гоголь-Гоголь, появись!»
– Апчхи, – чихает дух Гоголя (Александр Лыков), появившись из воздуха. – Как вы мне надоели! Позавчера из 7 «б» вызвали, вчера из 7 «а», сегодня вы… Ну, сколько можно! Сочинение задали написать? Ну, если напишу, отстанете? Чуден Днепр при тихой погоде, – произносит дух Гоголя с интонацией, будто неприлично выругался.
Дух Гоголя садится за стол, решительно гасит свечу, отодвигает гусиное перо на подставке, открывает компьютер и начинает бесшумно стучать по клавишам. Но вскоре бешено закрутилась та самая тарелочка, и из ниоткуда появилась Алла Ивановна, школьная учительница, а после полуночи – сотрудница «Ночного дозора».
– Николай Васильевич, голубчик, я за вами!
– Ну вот, – притворно восклицает Гоголь. – На самом интересном месте…
– А вас, – приказывает Алла Ивановна ребятам, и глаза ее светятся нечеловеческим огнем, – я жду завтра, к первому уроку, с готовыми сочинениями.
Гоголь исчезает вместе с ней, компьютер взрывается, портрет Гоголя на стене показывает язык. Школьники растеряны. Мистика вышла боком.
Кажется, однако, что эта киношутка в очередной раз показала язык всем любителям влегкую поиграть с классиком.
Гоголь собственной персоной: реальный и мнимый
В середине восьмидесятых кинематограф решил наконец взяться за Гоголя всерьез. В 1984-м стартовал пятисерийный (385 мин) художественный фильм режиссера Михаила Швейцера «Мертвые души»18, с присутствием в кадре автора, Н.В. Гоголя, лицом которого стал Александр Трофимов, и созвездием советских актеров, среди которых были Александр Калягин (Чичиков), Юрий Богатырев (Манилов), Лариса Удовиченко (Манилова), Тамара Носова (Коробочка), Виталий Шаповалов (Ноздрев), Иннокентий Смоктуновский (Плюшкин), Вячеслав Невинный (Собакевич) и др.
К моменту работы над экранизацией поэмы Гоголя «Мертвые души» М.А. Швейцер был уже маститым режиссером, снявшим лучшие экранизации русской классики советского времени – «Воскресение» (1960–1962), «Маленькие трагедии» (1979); позже будет «Крейцерова соната» (1987).
Бережное, внимательное отношение к тексту, реалистическое видение романной структуры произведения, тщательный подбор актеров сказались и на экранизации «Мертвых душ», о которой можно говорить как об эталонной, с великолепной актерской игрой и замечательной музыкой Альфреда Шнитке, ибо это именно экранизация поэмы Гоголя, а не снятое нечто, «по мотивам», по игре воображения режиссера.
Первые кадры картины – сожжение чистых листов писчей бумаги (формата А4), которые стопкой лежат на столе у писателя: маленький костер из скомканных белых листов охотно горит на круглом металлическом подносе, и Гоголь греет над ним свои озябшие ладони. Потом открывает окна комнаты – там весна. К нему, одетому в черное, является двойник в белом и велит вставать и идти – спасать людей, их живые души, ибо спасти можно души живые, а не мертвые.
Так начинается картина о приключениях и злоключениях Павла Ивановича Чичикова, и вездесущий, невидимый свидетель то и дело (по нескольку раз за серию) являет свой лик с замечаниями «от автора» то сентиментальными, то ироничными, то ехидными, то саркастичными. Он размышляет о характерах людей, о России, обращает внимание на едва заметные детали и на важную подоплеку событий. Персонаж-рассказчик ведет повествование, порой глубоко сопереживая своим героям, порой подтрунивая над ними, порой откровенно, но
