Рокоссовский. Командующий Парадом Победы - Кирилл Константинов

Определив роль 1-го Белорусского фронта в предстоящих наступательных операциях, штаб Рокоссовского приступил к подготовке плана. Работа, что называется, кипела. Малинин, Орел, Казаков, Антипенко и другие офицеры под руководством Рокоссовского неустанно трудились над проектом плана. Споры, обсуждения, стремление убедить друг друга (иногда даже на повышенных тонах) – все это составляло неотъемлемую часть творческого процесса. Рокоссовский, по своему обыкновению, находился в гуще событий. Он не любил одиночества и тихой кабинетной работы, полагая, что только совместно можно выискать оптимальное решение. 3 апреля Совет фронта представил в Ставку свои соображения относительно предполагаемой операции.

Основная его идея заключалась в том, чтобы разгромить вражеские группировки в районе Минска, Барановичей, Бреста, Ковеля и Бобруйска и выйти на линию Минск – Слоним – Брест – река Западный Буг. Таким образом удалось бы перерезать основные коммуникации противника, прежде всего железнодорожные и шоссейные рокады. Стремительность и глубина наступления позволили бы обескровить оставшиеся крупные соединения врага, что неминуемо привело бы к их уничтожению или пленению. Плотность и потенциал обороны гитлеровцев оставался еще очень высоким. Учитывая это, Рокоссовский предполагал проведение операции в два этапа. На первом – силами четырех армий сокрушить немцев ударом с юга и тем самым выйти в тыл части соединений фашистской группы «Центр». На втором – уже силами всего фронта уничтожить бобруйскую и минскую группировки противника и затем последовательно развивать наступление в Польше. План Рокоссовского предусматривал в качестве обязательного условия усиление войск 1-го Белорусского фронта двумя-тремя танковыми армиями. В противном случае, по его мнению, успеха было бы не добиться.

Общий замысел плана операции, предложенного Рокоссовским, его четкость, обстоятельность и возможность предвидеть различное развитие событий говорили о его полководческой зрелости. Это был уже не просто талантливый генерал, умело управляющий корпусом, армией или даже фронтом, а Профессионал современной войны. Офицер, впитавший в себя опыт сталинградских котлов, курской стратегии, форсирования Днепра… В этом замысле читалось суворовское «воюй не числом, а уменьем», воплощенное в середине XX века в самой страшной для человечества войне.

К сожалению, Ставка на тот момент не имела возможности выделить требуемые Рокоссовским танковые армии. План этот не был утвержден. Впрочем, безусловно то, что отдельные его элементы нашли отражение в итоговой концепции наступления. Практически всю весну Генштаб занимался разработкой стратегии битвы за Белоруссию. При этом постоянно поддерживался контакт с командующими фронтов. Отклонив изначальный замысел Рокоссовского, ему тем не менее было предложено доработать его и вновь представить на рассмотрение.

К 11 мая штаб 1-го Белорусского фронта подготовил новый проект плана наступления. Теперь он сводился к тому, чтобы разгромить жлобинскую группировку немцев, а после этого наступать на Бобруйск, Осиповичи, Минск. Самым интересным было то, что Рокоссовский предлагал наносить одновременно не один, а два равных по силе удара. Один – по восточному берегу реки Березины на Бобруйск, другой – по западному берегу этой реки, обходя Бобруйск с юга. Такая тактика должна была принести большую пользу. Враг оказался бы дезориентирован и не смог бы противопоставить на обоих направлениях мощных резервов. Наступать следовало непрерывно, стараясь не снижать темпа. Для этого предполагалось постоянно вводить в прорыв подвижные части.

Это решение было, что называется, выстрадано. Оно не раз обсуждалось в штабе, ему предшествовали многократные выезды на передовую, исследование местности, изучение обстановки, проведение разведки. План был очень смел. Господствующая в то время концепция предполагала прорыв обороны противника одним, но сверхмощным ударом. А здесь вдруг два, да еще придется пойти на определенное распыление сил фронта. При том, что на кону успех общего наступления на западном направлении. Словом, представляя такой план в Генштаб, Рокоссовский некоторым образом рисковал: могли и в некомпетентности обвинить.

22-23 мая план предстоящей операции обсуждался в Ставке. На этом совещании присутствовали некоторые работники Генерального штаба, командующие фронтами, заместители Верховного Главнокомандующего и, разумеется, сам Сталин. Когда дело дошло до плана наступления войск 1-го Белорусского фронта, Рокоссовский подробно доложил свои соображения относительно предполагаемых действий. Его слушали очень внимательно. Замысел штаба 1-го Белорусского фронта предполагал начинать наступление силами войск правого крыла фронта. После его успеха планировалось активизировать левофланговое направление, овладеть Ковелем и двигаться дальше. А вот идея нанесения двух ударов одновременно вызвала категорический протест Сталина и его заместителя Жукова.

Они обрушились на Рокоссовского с резкой критикой, – как это два главных удара? Силы будут распылены, пробивная сила уменьшится, и результатом станет поражение войск фронта. Рокоссовский спокойно пояснил, что двойной удар даст гораздо больше преимуществ. Фактор неожиданности и условия местности сыграют при таком раскладе на руку наступающим.

Сталин не внял доводам командующего фронтом. Он объявил, что основной удар будет один. Нанести его следует с плацдарма 3-й армии на Днепре из района Рогачева. После этого он предложил Рокоссовскому подумать об этом и через два часа доложить свои соображения. Его проводили в отдельную комнату и оставили там одного. Константин Константинович опустился в кресло. Рядом находился стол. На нем – пепельница, несколько стаканов и пара бутылок с минеральной. Рокоссовский закурил. Выпил воды. Затем вновь затянулся…

Как быть теперь? Один удар – да, так привычней. Собрать побольше сил и обрушиться ими на врага. Но два – как тонко, красиво, а главное – более эффективно. Сколько солдатских жизней будет сохранено, когда немцы, не выдержав такого напора, побегут! План, предложенный им в Ставку, выверен до мелочей, рассчитан и неоднократно проанализирован. Сколько времени над ним трудились его друзья: Малинин, Орел, Казаков и другие. Сколько раз он, Рокоссовский, сам ползал по грязи и снегу на передовой, проверяя верность расчетов. Как много умственных и физических сил было затрачено, какое необычное и оригинальное решение найдено. И теперь отказываться от него в пользу мнения Верховного? Нет, надо стоять на своем! С другой стороны, как же трудно возражать Сталину. Как сложно выносить этот тяжеленный, острый взгляд…