Чужое лицо - Энн Перри

— А ваш отец?

Эстер отрешенно смотрела мимо Монка — на волнующуюся от ветерка листву.

— Папа не мог ни вернуть ему часы, ни оплатить их стоимость, поскольку дело здесь было не в цене. Поэтому, когда Джосселин пустился в финансовые операции, папа счел себя обязанным поддержать его. Он вслед за ним вложил деньги в предприятие, казавшееся весьма надежным, и горячо советовал своим друзьям поступить так же.

— Вы говорите о том предприятии, на котором ваш отец потерял свои капиталы?

Лицо ее окаменело.

— Да. Не все, конечно, но большую их часть. А потом он застрелился. В этом теперь убеждена даже Имогена. Ему трудно было смотреть в глаза своим друзьям, которых он втянул в эту аферу. Конечно, деньги Джосселина тоже пропали, и он был этим потрясен.

— Дружба с вашими родственниками прервалась?

— Не сразу. Спустя неделю после папиной смерти Джосселин прислал письмо, в котором выражал свои соболезнования. Чарльз ответил ему. Поблагодарил за поддержку и высказал мнение, что после трагедии о дружеских отношениях не может быть и речи.

— Да, я видел это письмо. Грей сохранил его — сам не знаю зачем.

— Спустя несколько дней умерла мама. — Голос Эстер был очень тих. — Просто слегла и больше уже не поднималась. Словом, было не до светской жизни — семья носила траур… — Она запнулась на миг. — Да и сейчас носит.

— После смерти вашего отца Имогена обратилась ко мне? — помолчав, спросил Монк.

— Да, но опять же не сразу. Она пришла к вам на следующий день после маминых похорон. Думаю, делать этого не стоило, но она была слишком потрясена и пыталась спасти хотя бы честь семьи.

Они повернулись и пошли обратно.

— Она пришла в полицейский участок?

— Да.

— И рассказала мне все, что сейчас рассказываете вы?

— Да. Вы расспросили ее во всех подробностях о папиной смерти: как он умер, когда, кто еще был в доме и так далее.

— Я делал записи?

— Да, вы объяснили ей, что это могло быть и убийство, и несчастный случай, хотя сами вы в этом сомневаетесь. Еще вы сказали, что вам необходимо кое-что выяснить.

— А что именно?

— Я спросила об этом Имогену. Она не знает. Но, по ее словам, вы пришли к выводу, что отец, скорее всего, в отчаянии покончил с собой. Однако вы обещали продолжить расследование и связаться с ней, если обнаружите что-нибудь новое. После этого вы исчезли, и она увидела вас только в церкви.

Монк был растерян и немного напуган. Он по-прежнему не видел прямой связи между собой и Джосселином Греем, и уж тем более — причин смертельно его ненавидеть. Он предпринял последнюю попытку:

— Я ничего не рассказывал ей о ходе следствия?

— Нет. — Она покачала головой. — Но поскольку вы задавали Имогене вопросы о денежных делах папы, то, видимо, поиск вы вели именно в этом направлении.

— Я встречался с Джосселином Греем?

— Нет. Вы встретились только с мистером Марнером, одним из руководителей этой компании. О нем вы упоминали, а Джосселин… Он ведь тоже пострадал от этой аферы. Если Имогена ничего не путает, вы считали главным ее виновником (вольным или невольным) именно мистера Марнера.

Это уже была какая-то, пусть ненадежная, но ниточка.

— Вам известно, где я могу теперь найти этого мистера Марнера?

— Боюсь, что нет. Я спросила Имогену — она не знает.

— Может быть, она помнит хотя бы его имя?

Эстер вновь покачала головой:

— Нет. Вы упомянули о нем лишь мельком. Извините. Здесь я ничем не могу помочь.

— Вы уже помогли мне. По крайней мере, я знаю теперь, чем занимался до несчастного случая. Уже неплохо.

Ложь! Но правда была гораздо страшнее.

— Вы думаете, Джосселин Грей был убит в связи с этой аферой? Может, вы узнали что-то о мистере Марнере? — Лицо Эстер было грустным, что, впрочем, не мешало ей строить вслух предположения. — Джосселин мог обнаружить, что затевается жульничество.

Монку вновь пришлось прибегнуть ко лжи.

— Все может быть. Попробую начать с чистого листа. Вы не помните, как называлась эта компания и кто именно из друзей вашего отца вложил туда деньги? Они могли бы рассказать об этой истории подробнее.

Эстер назвала Монку несколько имен, и он записал их, выспросив еще и адреса. Потом поблагодарил ее, чувствуя себя несколько неловко. Он действительно был благодарен ей и за помощь, и за то, что она, зная о его беде, говорила с ним без унизительной жалости.

Монк помедлил, ища подходящие слова, затем коснулся ее руки и взглянул в глаза. На секунду у него вспыхнула надежда, что они могли бы стать добрыми друзьями. Однако теперь между ними лежал труп Джосселина Грея.

— Благодарю вас, — тихо повторил Монк. — Вы очень помогли мне. Я высоко ценю вашу откровенность. — Продолжая глядеть ей в глаза, он позволил себе слабо улыбнуться. — Всего доброго, мисс Лэттерли.

Глава 12

Фамилия Марнер ничего не говорила Монку. На следующий день он сходил по трем адресам, которые ему дала Эстер, но выяснить удалось немного. Монку по-прежнему были известны лишь фамилия дельца да род занятий — импорт. Никто ни разу не встречался с загадочным мистером Марнером. Сведения о ходе дел вкладчики получали от мистера Лэттерли, а ему, в свою очередь, сообщал их Джосселин Грей. Компания намеревалась заняться импортом табака из Соединенных Штатов Америки с целью выгодной розничной продажи (по слухам, совместно с некой турецкой фирмой). Большего никто сообщить не мог, но прибыли от этого предприятия предполагались весьма внушительные.

Когда Монк покинул последний по списку дом, пошла уже вторая половина дня, однако отдыха он себе позволить не мог. Наскоро перекусив купленными у уличного торговца бутербродами, Монк направился в полицейский участок — попросить помощи у сыщика, специализирующегося по финансовым преступлениям. По крайней мере, тот должен был знать имена крупных дельцов и все, что касается турецкой фирмы.

— Марнер? — понимающе повторил мужчина, задумчиво запуская пятерню в редеющую шевелюру. — Боюсь, что я о таком даже и не слышал. А имя его вам неизвестно?

— Нет, но он основал компанию, которая собиралась вывозить табак из Америки, смешивать его с турецким и выгодно продавать.

Лицо у собеседника вытянулось.

— Звучит не слишком приятно, сам я не выношу турецкий табак и вообще предпочитаю нюхательный. Марнер? — Он покачал головой. — Вы ведь, наверное, имеете в виду не старого Зебадию Марнера? Его-то уж вы наверняка проверили. Скользкий тип. Я никогда не слышал, чтобы он имел какое-нибудь отношение к импорту.

— А чем он занимается?

Собеседник удивленно приподнял брови.

— Теряете хватку, Монк? Что это с вами? — Он недоверчиво покосился на коллегу. — Вы должны знать Зебадию Марнера. Мы так и не смогли до сих пор предъявить ему никакого обвинения — уж больно хитер! Добрая половина ломбардов, потогонных мануфактур и борделей от Лаймхауса до Собачьего острова фактически принадлежат ему. Подозреваю, что он берет проценты с торговли опиумом и с доходов малолетних проституток. — Он с отвращением поморщился. — Но доказать это, конечно, трудновато.

Монк уже боялся надеяться. Если это тот самый Марнер, то ниточка ведет прямиком в преступный мир. Может быть, Монк до того, как попал в больницу, нашел доказательства вины Марнера? Может, Грей и Марнер — сообщники? Но Грей сам потерял на этой афере крупную сумму… Или только сделал вид, что потерял?

— Где я могу найти Марнера? — спросил Монк. — Он мне нужен, причем безотлагательно.

Он бы и сам выяснил адрес, да поджимало время. Пусть коллега сочтет, что Монк потерял хватку и тронулся умом, бог с ним! Теперь поздно об этом беспокоиться!

Собеседник выпрямился, впившись глазами в лицо Монка.

— Вы узнали о Марнере что-то такое, чего не знаю я, Монк? Я годами пытался ухватить этого скользкого ублюдка за жабры. Так поделитесь со мной вашими сведениями. — Лицо его выражало страстное нетерпение, в глазах светилась надежда. — Я не собираюсь отнимать у вас лавры, мне просто хочется посмотреть на его физиономию, когда мы его прижмем.

Монк хорошо понимал коллегу, но помочь ему был, к сожалению, не в силах.

— У меня ничего нет на Марнера, — ответил он. — Я даже не уверен, что его последнее предприятие было жульническим. Просто мне нужно выяснить причины одного самоубийства.

— Как? — Сыщик не смог скрыть своего изумления. — При чем здесь самоубийство? Вы же, как я слышал, раскручиваете дело Грея! Только не рассказывайте мне, что Ранкорн позволил вам прекратить расследование, никого не арестовав!

Получается, этот человек тоже знал о вражде между Монком и Ранкорном. О ней, наверное, было известно всем. Несомненно, Ранкорн сразу догадался о том, что Монк утратил память. Должно быть, он изрядно повеселился, наблюдая за его промахами.