На взлёт! - Ольга Владимировна Голотвина

Старик терпеливо выждал, когда Дик перестанет по-рыбьи хватать воздух ртом, и спокойно сказал:

– Сними браслет.

– Да берите, грабители, – пробормотал Дик. Привычно (научился уже!) пробежал пальцами по чеканному узору и сдернул с запястья украшение.

Старик обернулся к командиру стражи:

– Вот видишь, и секрет он знает... На колени!

Дик принял приказ на свой счет и хотел огрызнуться, но тут командир стражников, неумело подогнув ноги, опустился на колени и коснулся лбом пола.

Над ухом Дика резко выдохнул стражник. Видимо, от потрясения.

Старик поглядел Дику в глаза, сказал строго и серьезно:

– Если ты, чужеземец, вошедший отныне в нашу семью, считаешь, что тебе принесено мало извинений, я не убоюсь позора на свои седины и встану на колени рядом с моим сыном.

– Я... нет, не надо на колени... – Дик взял себя в руки и заговорил более связно: – Я готов счесть этот случай недоразумением и не держу зла.

Сын старика тут же поднялся на ноги и, взревев как лев, набросился на стражников. Дик не все понял в его гневном монологе, где упоминались гиены, шакалы, дети продажных женщин... но чего вникать-то? И так все ясно. Командир восстанавливает свой авторитет. И успешно восстанавливает: подчиненные стали серыми от страха.

Старик же, не обращая внимания на трясущихся стражников, сказал приветливо:

– О мой новый сын, посети наш дом! Рабыни приведут в порядок твой пострадавший наряд и нанесут целебную мазь на твои синяки и ссадины. А ты расскажешь нам о невесте, которую похитил мой младший сын Сайхат.

* * *

Почтенный Шераддин, сын Майсуна, оказался гостеприимным хозяином.

Служанки с поклоном принесли Бенцу парчовый желтый халат, а камзол, испачканный и порванный, унесли. Тут же было подано вино и сладости. Бенц ел мало: болели разбитые в драке губы и шатался зуб.

Старый Шераддин объяснил, из-за чего произошло недоразумение. К его старшему сыну Фархату, совершавшему обход базара, прибежал стражник и доложил, что схвачен некий чужестранец, на руке у которого точь-в-точь такой же браслет, как у благородного Фархата. Тот, беспокоясь за брата, у которого был такой браслет, отправил чужеземца в яму и принялся допрашивать. Словам про подарок и похищение невесты Фархат не поверил ни на просяное зернышко, и дело действительно могло дойти до палачей. К счастью, командир стражников решил сначала зайти домой, рассказать отцу об этом странном случае и позвать его на допрос подозрительного франусийца. Дома Фархат обнаружил семью в волнении. Оказывается, только что прилетел голубь с письмом, в котором Сайхат молит отца о благословении на брак с похищенной им чужеземкой.

Шераддин не сказал больше ни слова о содержании письма, и у Бенца появилось подозрение, что его проверяют.

Дик охотно выложил историю с похищением... ну хорошо, слегка подправленную. Скрыл, например, что он небоход – так, на всякий случай, ремесло-то в Халфате не из уважаемых, как говорится – хамар! Не сказал также, что гостил у коменданта порта под чужим именем. Зато всячески превознес и знатную спандийскую семью, глава которой занимает в Порт-о-Ранго высокий пост, и девушку, известную красотой, хорошим воспитанием и скромностью, которую можно упрекнуть лишь в одном: позволила своему сердцу попасть в плен к благородному чужеземцу.

Не стал Бенц рассказывать и о том, что Сайхат увез свою суженую на летучей шлюпке – это хамар! Незачем выкладывать строгому папаше такую подробность.

На вопрос Фархата, почему брат не мог прямо попросить свою избранницу у отца, Дик соврал, что родители на хотели отдавать свою жемчужину в дальние края – даже за такого достойного жениха, как Сайхат.

Шераддин кивал с довольным видом. Кажется, он уже свыкся с мыслью, что в их семью войдет чужеземка. А Фархат, хоть сначала сердито поглядывал на гостя, не в силах сразу забыть унижение, которому его подверг отец, понемногу оттаял и сказал, что похитить невесту – это доблесть, а похитить девушку в чужой земле – доблесть вдвое.

Потом Шераддин спросил гостя, что привело его в Байхент. Дик и тут не стал лгать – лишь немного сократил историю. Он рассказал, что его друга, знатного и достойного человека, оклеветали враги. Он, Дик Бенц, поклялся доказать, что клеветники лгут. И теперь ищет свидетелей, которые помогли бы очистить доброе имя его друга. Возможно, в этом ему помогла бы женщина по имени Фантарина Тоцци, которая вышла за халфатийского купца. Поэтому он, Бенц, вместе со своим спутником по имени Райсул, ищет Усмана, сына Усена, чтобы попросить у него дозволения поговорить с его женой.

Фархат оживился и сказал, что уж его-то стражники знают горожан – а если нет, то за что им, дармоедам, жалованье платить? Он сразу покинул застолье и отправился «потолковать с этими детьми ослиц».

А старый Шераддин послал слугу на постоялый двор – передать Райсулу, где тот может найти своего спутника-франусийца.

Явившись в особняк у площади Трех Грифонов, Райсул с удивлением узрел своего капитана, в роскошном желтом халате восседающего на высокой подушке. Благодушное выражение лица Бенца не вязалось с подбитым глазом и распухшими губами..

–Я узнал, что Усман, сын Усена, недавно умер, – сообщил Райсул, – но мне пока неведомо, что сталось с его вдовой.

– Знаю уже, – небрежно отозвался Дик. – Стражники рассказали. Родственники мужа отдали ее в Дом Зеркала прислужницей.

IV. ОБРЕТЕНИЕ ВТОРОЙ ПАРЫ КРЫЛЬЕВ. Части 6-7

6

Летом нам бассейн отраден плеском брызг!

Блещет каждая из впадин плеском брызг!

Томным полднем лень настала: освежись –

Словно горстью светлых градин – плеском брызг!

(М. Кузмин)

Райсул шел по родному городу и радовался, что улица Медников ведет его к тем воротам, через которые вчера в Байхент вошел их караван, а не на восточную окраину, где за Желтыми воротами, за городской стеной, его отец держал грифоний приют. Райсул не хотел видеть места, где мальчишкой бегал с друзьями. Это было