Вандал (сборник) - Андрей Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Александр явился к королевскому племяннику при полном параде: ярко-голубая – нижняя – туника, подпоясанная золоченым поясом с привешенной справа длинной римской спатой, сверху еще туника – распашная, лимонно-желтая, с короткими широкими рукавами, поверх нее – застегнутый на левом плече золотой – с разноцветной сканью – фибулой плащ, теплый, с двойной подкладкой, изумительного оранжево-апельсинового цвета… как штиблеты у Остапа Бендера. И башмаки – новые, без каблуков, из толстой свиной кожи, цвета примерно такого же, как и плащ, или штиблеты Остапа…
Уходя, Саша посмотрелся в отполированное бронзовое зеркало: красавец! Приосанился, оглянулся:
– Ну, хватит уже с утра пить! Пошли, ребята!
Ребята – Ингульф и Эрлоин – поспешно охлобыстав по кружке, поднялись, важные, от осознания собственной роли – почти хевдинги! – тоже приодетые, конечно, не так красиво, как Александр, но тоже ничего себе, одежку им покупала Арника, уж конечно же, сообразуясь отнюдь не собственными представлениями о прекрасном – а то бы вообще ничего не купила, а с местной варварской модой: поярче да покрасивше. Парням нравилось – вон, какие гордые шли, Ингульф время от времени, украдкой пощупывал подол добротной темно-зеленой туники и довольно прищелкивал языком – вот это одежка! Нет, вообще-то эти славные парни вовсе не были какими-нибудь там шмоточниками, но все же – уж, нечего сказать, красовались! И вооружены были, а как же! Они ж не какие-то там завоеванные римлянишки, а самые что ни на есть германцы, выходцы с туманных берегов Балтики, люди, в общем, очень даже достойные.
Ах, шли… Не одной встречной девки глазами не пропускали, а Эрлоин – так еще и умудрялся на ходу похлопать девчонок по заднему месту, вызывая завистливый хохот Ингульфа – тот, в силу молодости, еще на такие шуточки не решался.
В синем небе ярко сияло солнце. Ветер был, правда, холодноват, но приятели не обращали на это никакого внимания, шли с непокрытыми головами, гривы из волос так и развевались, как флаги!
– Хиппи волосатые! – шутил по пути Александр. – Дети цветов, мать вашу…
А что? Похоже? Им еще бы тертые кирпичом джинсы с заплатками и пришитыми снизу молниям или ядовито-желто-вельветовый клеш-полусолнце с оранжевой бахромой. И магнитофон «Весна» на сгиб руки – «We all live in the yellow submarine!». Сказка!
Встречавшийся по пути народ – мастеровые, грузчики, рыбаки, мелкие торговцы с рынка – при виде сей разноцветной процессии опасливо расступались, прижимаясь к глухим стенам домов, и, на всякий случай, кланялись. Уважали! Еще бы… попробуй-ка не поклонись таким… ка-ак мечом жахнут – головенка с плеч так и покатится!
Стражники у королевского дворца – бывшего дома какого-то римского вельможи – впрочем, выглядели точно так же, и, сразу же признав гостей за своих, никакого пароля, ни пропуска не спросили – к большому удивлению Саши, относившегося к варварам с подозрительностью. Не ко всем, правда… А, может, у них тут и не было никаких паролей?
– К Хильденигу-хевдингу? – переспросил один из стражей, здоровенный веселый усач в синем линялом, словно те же старые джинсы, плаще. – Так он еще, верно, спит.
– Как спит? – Александр удивился. – Он же вчера еще с утра заходить приглашал… прислал слугу… или этого, как его… мажордома!
Про слугу и мажордома Саша добавил так, для пущей важности, приврал – никого Хильдениг за ними не присылал, парни так, сами явились, типа – что, не ждали? А вот и мы!
– А, может, он и проснулся уже, – другой страж – молодой, длинный, словно оглобля, парень – задумчиво поковырял в носу и зябко поежился. – Что-то ветер сегодня какой-то холодный, а, дружище Годехар?
– Славный ветер! В такой денек хорошо идти в набег на славном судне, под водительством удачливого и достойного мужа. Так, чтоб дрожали враги!
– Вот, поистине славные слова, брат! – восхищенно присвистнул Ингульф. – И нам бы вот точно так же хотелось! Так ты это… Не посмотришь, проснулся твой хевдинг или нет?
– Сейчас, – подмигнув, Годехар бросил секиру и, поднявшись по мраморной лестнице, исчез во дворце… откуда и вышел минут через пять с несколько обескураженным видом:
– Мажордом сказал – спит хевдинг.
– Так разбудил бы! – ничтоже сумняшеся воскликнул Ингульф. – Скажи – явились славные люди.
– Разбудить? – усач неожиданно усмехнулся. – А ведь это можно! У меня такой смех…
– Не смех – а лошадиное ржание! – тут же поправил напарник. – От него любой проснется.
– Ага, – довольно подтвердил Годехар. – Так что вы, парни, расскажите-ка мне что-нибудь веселое – хевдинг обязательно услышит, выглянет – что это там за веселье? Над чем смеются? Как вот и в прошлые разы было…
– Веселое, говоришь, рассказать? – поправив плащ, Александр задумчиво уселся на ступеньку крыльца. – Анекдот, что ли, какой…
Как назло никакие анекдоты сейчас почему-то в голову не лезли, а если и лезли, то все какие-то не те – про Василия Иваныча и Петьку, про Штирлица, про «новых русских»… Вряд ли подобный юмор был бы понятен этим простоватым варварским парням! Хотя…. Вот, про «новых русских»…
– Про Вульфарда расскажи, хевдинг! – похлопав ресницами, предложил Ингульф. – Про Алагиса, про всех этих болотных гнусов! Как их всех победили, как взяли корабль, как…
– А-а-а-!!! – восторженно присел Годехар. – Так вы, значит, и есть те самые парни, про которых говорит весь город?!
– Да! – похоже, Ингульф вовсе не страдал скромностью, – Это мы и есть. Славные победители болотных гнусов! А это наш хевдлинг – Александр Рус!
– О! Вот так встреча!
– Может, по такому случаю споем, братцы? – ухмыльнувшись, внес весьма здравое предложение Эрлоин.
– Да, да! – оба стража радостно оживились. – Спойте нам гимны про ваши подвиги!
– Да запросто, – Саша махнул рукой и, поднявшись на ноги, предупредил: – Только я пою на своем языке… Ингульф вот переведет, перетолмачит…
– Да-да, – поспешно закивал юноша.
– Ну, тогда и начнем, пожалуй…
Александр приосанился, ничуть не смущаясь тем обстоятельством, что пение и вообще – музицирование – вовсе не входило в перечень присущих ему добродетелей, а, скорее, даже наоборот, явно к таковым не относилось. Не было у Саши отродясь особого слуха, да и голос, прямо сказать, подкачал, как и репертуар – русскую попсу молодой человек не слушал, рок – тоже изредка, вот Запад любил – то, что само в уши лезло и было с какими-то теплыми воспоминаниями связано, типа Мадонны и прочего. А так, в общем-то, знал только песни все больше застольные, под водочку. Ну, и затянул:
– Ромашки спрятались, пони-ик-кли лютики-к-и-и-и….
Хорошо так затянул, качественно, как пьяный дьякон с амвона!
И долго ждать не пришлось!
Тут же с крыльца спустился кудрявый, с бритым лицом, толстяк в дорогой синей тунике и золоченых сандалиях – мажордом, как понял Саша.
– Господин спрашивает – что тут такое? По какому случаю праздник?
– Да просто мы в гости пришли! – улыбнулся Ингульф. – Ты передай, уважаемый, господину своему, мол, славный хевдинг Александр, победитель гнусной тварюги Алагиса и подлого проходимца Вульфарда, явился сюда, и не один, а с самыми своими лучшими и именитыми людьми!
– Вот как? – удивленно переспросил мажоржом. – С лучшими и именитыми людьми, говоришь? Что ж, сейчас доложу… может быть, мой господин вас и примет.
Славный хевдинг Хильдениг, родной племянник не менее славного Гейзериха, короля бывшей римской Африки и всех прочих ближних земель, принял делегацию минут через десять – только оделся, выгнал из покоев падших девок, да велел принести крынку вина.
Уселся… нет, не на трон – это было бы не по понятиям, – но на высокое резное кресло, накинул на плечи длинный пурпурный плащ, какие в Риме было дозволено носить лишь особам императорской крови, погладил аккуратно подстриженную бороду, ухмыльнулся, лениво ответив на почтительный полупоклон Александра римским «Сальве!».
Потом долго разглядывал вошедших и, наконец, махнул рукой:
– Садись на скамью, хевдинг! Так, значит, ты и есть тот самый Александр, что разгромил Алагиса и Вульфарда?
– Да, – Саша с важностью приложил руку к сердцу. – Я и есть тот самый Александр, разгромивший этих подонков, чтоб им пусто было!
Молодой человек выругался, знал хорошо – ни Алагис, ни Вульфард в чести у вандалов не были.
– Так, так, – ухмыльнулся Хильдениг. – Ты, значит, убил обоих?
– О, нет, – Александр притворно вздохнул. – К моему сожалению, им удалось трусливо бежать, и тем самым избегнуть неотвратимой и справедливой кары. Увы!
– Тогда они будут мстить, – вскользь заметил королевский племянник.
Гость улыбнулся:
– Я с ними справлюсь – пусть только заявятся в Гиппон!
– А я слыхал, эти твари нашли себе прибежище в Карфагене, при дворе Бонифация, – Хильдениг потеребил бороду и с ненавистью закусил нижнюю губу. – Ох, уж этот Карфаген!
