Никто не знает тебя - Лабускес Брианна

— Знаю, ты мне не веришь, но не все социопаты спят и видят, как бы кого-нибудь укокошить, — усмехнулась Гретхен. — Порой нас обуревают страсти, которые нам приходится сдерживать. И порой мы не в силах отличить хорошее от дурного, потому что в нас нет того внутреннего стержня, с которым, похоже, рождаются все эмпаты.

— Вот именно…

— Но, — заткнула его Гретхен, — чтобы придерживаться моральных устоев, необязательно впитать их с молоком матери.

Она перевела дыхание, кожей ощущая молчаливое несогласие Шонесси.

— Хорошо, возьмем, к примеру, религию, — оседлала она своего любимого конька. — Если у эмпатов все в порядке с нейрохимией, это не значит, что они лучше других. Существует великое множество религиозных этических норм, которые язык не повернется назвать врожденными. Согласно им, мормоны не пьют кофе, а иудеи не набивают татуировки. Сложно представить, что столь экстравагантные представления о нравственности изначально заложены в мозгах эмпатов или неэмпатов, правда? Сложно представить, что кто-то по природе своей не способен употреблять латте или наносить на тело узоры. И всё же миллионы людей воздерживаются от этого, потому что так им велит книга, написанная тысячелетия назад.

— Потому что они выбрали стезю добродетели, — поправил ее Шонесси. — Дело не в моральных ценностях или книгах, помогающих обрести их. Люди следуют правилам, так как верят, что это позволит им стать чище и лучше. А иначе — кому сдались эти правила, верно?

— Неверно. — Гретхен наставительно потрясла в воздухе пальцем, но Шонесси ее не видел, и пафосный жест пропал втуне. — Люди надеются получить обещанное Небесами спасение или избежать мук ада. Все это один в один напоминает веру в Санта-Клауса. Будешь паинькой — получишь подарок. Будешь хулиганом — получишь уголь. В действительности все эти книги просто учат людей грамотно вести себя в обществе, чтобы избежать хаоса. Так что ты меня не убедил.

— Ты хочешь сказать…

Гретхен снова перебила его — уж как-нибудь она обойдется без его подсказок.

— Я вовсе не утверждаю, что люди рождаются без совести, которую вы столь превозносите. В этом плане атеисты так же добродетельны, как и христиане.

— К чему ты клонишь?

— К тому, что если я родилась без волшебной нравственной опоры, внушающей мне, что грешно убивать людей, то это вовсе не значит, что я буду их убивать, — изможденно закончила Гретхен.

— Надеюсь, ты не мормонка?

— Когда преступник сводит тебя с ума, ты отправляешь его ко мне, — небрежно бросила Гретхен, прислоняясь к журнальному столику. — Мне нравится жизнь, которую я веду, нравится мой дом и моя работа. Однако я не обольщаюсь насчет своего здоровья и знаю, что мое тяготение к скуке и неумение думать о последствиях в любой момент могут все испортить. Потому я уже давно выработала собственный моральный кодекс, который вполне сносно, не хуже религии, поддерживает меня на плаву.

— И могу я узнать постулаты сего «морального кодекса»?

Гретхен победоносно ухмыльнулась:

— Они просты — доказать твою неправоту.

— Чего? Ты охре… офонарела?

— Ни капли. Всякий раз, когда меня охватывает непреодолимое желание перерезать глотку еле-еле плетущемуся тихоходу, перед моими глазами всплывает твоя торжествующая физиономия.

— Да будь я проклят! — вскричал пораженный до глубины души Шонесси. — И все-таки ты что-то недоговариваешь, верно? Не только ради этого ты посвятила жизнь консультированию. Есть что-то еще?

Наверное, пришло время открыться перед Шонесси. Вреда это точно не принесет. Возможно, даже сломает лед отчуждения.

— Мое темное начало требует выхода, — призналась она и добавила после секундного замешательства, в течение которого Шонесси безуспешно пытался уловить подспудный смысл ее высказывания: — И этот выход ему дают… тела.

Тела. Кровь и кости. Частички душ, потерянные людьми после того, как они нанесли друг другу увечья, растерзали друг друга или разрушили друг другу жизнь. Как она и Шонесси.

Разве есть в мире что-то более возвышенное и захватывающее?

— Так я вправляю себе мозги, если хочешь.

Несмотря на то — или благодаря тому — что Шонесси считал ее потенциально опасной, он был самым сметливым на ее веку копом.

— А если произойдет осечка и твои мозги съедут набекрень? — спросил он.

— Тогда к моим услугам огромное число иных выходов. Ой, да расслабься, детектив! Я имею в виду криминальные сериалы и иже с ними. Если ты вдруг все пропустил, мы живем в золотом веке.

— Я ничего не пропустил, — сварливо, как и подобает заядлому ворчуну, буркнул Шонесси. — А ты не боишься, что твоя страсть к… в общем, что твоя страсть может выйти из-под контроля?

— Боюсь, — не раздумывая, сказала Гретхен. — Но, в конце концов, каждый способен на убийство.

— Поэтому тебе и импонируют психопаты типа Виолы? Они привлекают тебя тем, что выходят за рамки приличия и плюют с высокой башни на все твои излюбленные моральные ценности?

— Да гори эти подонки огнем и жарким пламенем, — сдержанно ответила Гретхен.

Шонесси, как она и рассчитывала, хохотнул над ее красочным определением. Хохотнул беззлобно, сочувственно и с пониманием.

— Хорошо. — Тон Шонесси опять стал деловым. — Какие у тебя догадки насчет Виолы? Думаешь, без вмешательства Рида Кента не обошлось? Или все замутила Лена?

— Казино портит мне всю картину, — пожаловалась Гретхен и замолчала, вспомнив, почему добивалась ордера на арест Эйнсли Кент, вспомнив коротенькую запись разговора Эйнсли и Лены. «Ты мне доверяешь?» — И в то же время я твердо убеждена, что Эйнсли Кент так или иначе связана с убийством. Возможно, Эйнсли вместе с Леной разработали план действий.

— А Рид, получается, ни при чем? — не скрывая сомнения, уточнил детектив.

— Необязательно. Я пока не знаю мотивов убийцы, но бьюсь об заклад: если в преступлении замешана Эйнсли Кент, то ею двигало желание защитить брата от грозившей ему, как она предполагала, опасности.

— И что тогда получается?

— Получается, что Клэр Кент наняла Лену расследовать исчезновение Тесс Мерфи. Также у нас имеется аудиозапись, доказывающая, что Лена и Эйнсли действовали как за спиной Рида, так и за спиной Клэр.

— М-м-м, — задумчиво пропыхтел Шонесси. — Аудиозапись могла бы помочь нам с ордером на арест Эйнсли, но у нас нет мотива… Каков мотив?

Тесс Мерфи.

Таинственный побег Тесс привел к столкновению между ее бывшими друзьями и развязал им языки после двадцати лет молчания. Но, насколько знала Гретхен, не было ни единого доказательства убийства девушки. Не брать же в расчет старенький окровавленный браслет.

А может…

Может, защита требовалась вовсе не Риду Кенту, а кому-то другому?

Может, копаясь в прошлом, Лена отыскала не «чертовски веские причины», побудившие ее к убийству?

Может, Лена отыскала саму Тесс Мерфи?

42. Рид. За двадцать лет до гибели Клэр…

Горячие мягкие ладошки прикрыли Риду глаза, и нежный голосок шепнул в ухо: «Ку-ку».

Рид засмеялся, схватил Тесс за руку, подтащил к себе и усадил на колени.

— Привет!

Он ждал ее совсем недолго — от их излюбленного места в южном уголке парка до жилища Фионы Мерфи было не более шести кварталов. Обычно парк по ночам пустовал, но сегодня компания студентов, облюбовав домик на дереве, распивала пиво на детской площадке возле горок.

Тесс вскинула голову и улыбнулась. Луна, посеребрившая ее волосы, осветила и ее лицо, прекрасное как никогда. Он знал, что Тесс красива, великодушна и мила. Знал, что она слишком хороша для него. Знал и не хотел ни ее доброты, ни ласки. Никогда не хотел. Вот только понял это чересчур поздно.

Он грезил об ином — о спящей под ледниковым покровом лаве, готовой в любой момент извергнуться на поверхность, об угловатых чертах лица и гнусной, под стать его собственной, душонке.

Радость, озарившая Тесс, угасла и сменилась печальной и робкой улыбкой.