Чертовы котята - Леена Лехтолайнен

— Что ты имеешь в виду? — Я было присела рядом, но от него так разило виски, что я незаметно отодвинулась.

— Он ворочает крупными делами. Пожалуй, даже слишком крупными для такого парня, как я. Но, как говорится, уж коль ввязался в драку… Хотя в этой драке вполне можно и жизни лишиться. Взорвалась моя яхта, пять трупов. Полиция сказала — несчастный случай, но я знаю, это не так. И не угадаешь, откуда получишь в следующий раз. Иногда от этих мыслей трудно уснуть. Не скажешь, где остатки промазина? На этот раз я буду аккуратен с дозировкой.

— Я его выбросила.

— Знаешь ли, Хилья, у меня есть Юлия. — Сюрьянен вздохнул. — Я очень люблю ее, она просто женщина моей мечты. Но иногда я думаю, а не слишком ли высокую цену мне приходится за нее платить? Если кто-то осмелится встать у Гезолиана на дороге, считай, он труп. Этот человек никогда не шутит. А я вовсе не уверен, что гожусь для таких игр.

Он покачнулся и положил голову мне на плечо. Я принесла из сауны бутылку минеральной воды, заставила его выпить и отправила спать. Он пошел покачиваясь, я не стала провожать его до дома. Вернулась на мостки и, с наслаждением вдохнув чистого ночного воздуха, немного постояла, закрыв глаза.

Только убедившись, что все спокойно и любители виски больше не ищут приключений, а разошлись наконец по своим комнатам, я тоже отправилась спать. И едва успела задремать, как проснулась от шума: кто-то зашел в душ. Часы показывали полчетвертого.

Я сделала вид, что сплю, поскольку не имела ни малейшего желания слушать стенания Юрия. В конце концов, если уж ему так не хотелось, он вполне мог бы отказать госпоже Бек. Он долго мылся, а когда вышел, по студии распространился запах шампуня и зубной пасты.

— Хилья? — прошептал Юрий.

Я не ответила. Он улегся в кровать. Каждый из нас притворялся спящим. На улице постепенно рассвело, послышалось пение птиц, показался первый луч солнца. Мне казалось, я почти не сомкнула глаз, может, лишь пару раз задремала минут на пять-десять. Юрий лежал на спине, его одеяло свешивалось с кровати.

Я встала и подошла взглянуть на него.

— О мой бог!

Весь он был покрыт следами укусов и кровоподтеками. Улла Бек, видимо, в постели воображала себя тигрицей. В аптечке в доме была мазь от синяков; шею ему придется прикрыть шарфом, несмотря на теплую погоду. Надев футболку и джинсы, я отправилась в дом поискать чего-нибудь поесть. Ханна готовила на кухне завтрак. Юлия с возмущенным видом сидела в гостиной.

— Это же просто невозможно! Женщины пьют, как кони, весь дом пропах перегаром. Сейчас они проснутся и снова начнут пить! Мы с отцом сейчас же уезжаем в Хельсинки, пусть Уско сам занимается своими друзьями! Отвези нас!

— А как же самолет твоего отца?

— Папа вернется на такси. Мы хотим пойти в «Савой» и взять на обед форшмак.

Я не стала говорить, что в первомайские праздники места в ресторане следовало бронировать заранее. Мне и самой хотелось уехать, только следовало пробраться в дом и захватить флешку. К счастью, Гезолиан еще спал. Проглотив завтрак, я пробралась к аптечке и достала крем от синяков. Юрий, что-то бормоча, беспокойно ворочался во сне.

— Нет, Хилья, нет, не стреляй! — внезапно закричал он по-русски.

— Юрий, проснись, тебе снятся кошмары! — Я потрясла его за плечо.

Он открыл глаза, резко сел в постели и со вздохом опустился обратно.

— Кошмары… Скажи еще, что Улла Бек была кошмарным сном!

— Нет, сны бы тебя так не искусали. — Я усмехнулась. — Возьми мазь. Она действует не сразу, придется подождать. Мне приказали везти Юлию и Гезолиана в Хельсинки. Давай держись!

— Хилья, я не хотел…

— Твоя личная жизнь — это твое личное дело.

Юрий резко вскочил; на ногах тоже красовались синяки.

— Разумеется, тебе все равно, с кем я сплю! Тебе, с твоим новым дружком Гезолианом, вообще, наверное, забавно смотреть, как я страдаю. Черт возьми, Хилья, да ты гораздо хуже, чем я думал! Мне даже не стоит с тобой связываться. Ты умеешь играть в такие игры, что выйдешь невредимой даже из ада!

Он схватил со стола кружку и с размаху швырнул в меня. Я ловко поймала ее, словно баскетболист высшей лиги, аккуратно поставила и вышла.

Ханнула храпел, как три медведя, поэтому я без труда достала флешку и выскользнула за дверь, никем не замеченная.

Чтобы забронировать места для обеда Юлии и Гезолиана, мне пришлось обзвонить семнадцать ресторанов, да и то лишь на семнадцать ноль-ноль. Утром Гезолиан тщательно изучил прогноз погоды. Ночью ветер сменился на юго-восточный, но оставался несильным и вполне благоприятным для полета в Таллин. Значит, Гезолиан останется ночевать в квартире на Бульваре. После обеда Юлия позвонила Сюрьянену и так на него кричала, что в доме даже стены тряслись. Гезолиан тщетно пытался успокоить дочь.

Итак, за эти дни у него не было возможности проверить свой тайник в Коппарняси. До похода в ресторан он полдня проговорил по мобильному телефону: по-русски и по-итальянски. Несколько раз произнес имя Давида Сталя.

Когда Юлия с отцом наконец отправились в ресторан, я смогла заняться флешкой. Единственная папка содержала полную историю болезни моего отца, Кейо Антеро Куркимяки, ранее жившего под фамилией Суурлуото. Оставалось неясным, как этот материал, составляющий врачебную тайну, мог попасть к Лайтио. На десяти страницах электронного текста диагноз излагался во всех медицинских подробностях. Лайтио хотел, чтобы я знала об этом страшном человеке как можно больше и в случае опасности могла защитить себя и свою сестренку.

В академии мы изучали криминальную психологию, но от сложных медицинских терминов у меня через десять минут разболелась голова. Параноидальная шизофрения, сексуальная мания, нарушения органов чувств… Похоже, мой отец был гораздо страшнее, чем я о нем думала.

В углу монитора замигал значок: пришло сообщение. Адрес отправителя: [email protected]net. Адрес моей первой в жизни электронной почты имел то же расширение, только вместо слова «boss», стояли мои имя и фамилия. Боссом себя называл Майк Вирту.

«Дорогая Хилья!

Я ждал, что ты напишешь мне и попросишь прощения за свое поведение. Неужели я прав и ты не усвоила ничего из того, чему я учил тебя? Я решил тебе написать, потому что, даже несмотря на это, ты дорога мне и ошибаешься, если полагаешь, что мне не важны твои достижения. Через пару недель я буду в Финляндии, чтобы принять участие в семинаре. Я приеду за три дня до начала семинара, хочу немного попутешествовать по вашей красивой стране, которая, насколько я слышал, считается одной из самых безопасных в мире. Хотел бы с тобой встретиться. Остановлюсь в гостинице „Торни“. Что ты рекомендовала бы мне посмотреть и, самое главное, где и когда мы могли бы увидеться?

Твой учитель,

Майк Вирту».

Черт побери. Ну почему в это время я буду в Финляндии, а не где-нибудь в Австралии или на Северном полюсе? Может, Юлия захочет отправиться к отцу в Витебск или погулять последние недели перед свадьбой с подружками в Москве или Санкт-Петербурге? У меня не было ни малейшего желания видеться с Майком!

Через минуту пришло новое сообщение. Оно содержало лишь файл с фотографией: лежащая на ветках рысь, которая лениво щурила глаза, отворачиваясь от яркого солнечного луча. И короткая надпись: «Сегодня утром около дачи в Сааремаа, Эстония». Я поняла, кто отправитель, даже не взглянув на подпись. В этот момент позвонил Сюрьянен. Не могла бы я вызвать такси и отвезти чету Хакулиненов в Тапиолу. Юрий позаботится о Беках, а Ханна — о самом Сюрьянене. За Ханнулой уже прислали машину.

Я отправилась выполнять приказание. На повороте в Лэнгвик я пропустила выезжающий на трассу «лексус», за рулем которого сидел Юрий. Хакулинены уселись в новенький «мерседес», который, как я заметила, прошел всего три тысячи километров. Муж выглядел уже достаточно прилично, но его супруга по дороге пару раз просила остановить машину.

— Теперь придется отправить Миркку на пару недель в санаторий, чтобы пришла в себя, — произнес Хакулинен, когда жене в очередной раз стало худо.

Я отвезла их к дому на берегу моря, занесла внутрь вещи. Зная, что в праздничные дни заказать такси практически невозможно, отправилась на автобусную остановку. Я шла, рассеянно глядя по сторонам, как вдруг вздрогнула от неожиданности и остановилась. На другой стороне дороги сидела рысь с рысенком. Малыш ласково вытягивал морду к матери, а она внимательно смотрела вдаль.

Я перешла дорогу. Это была просто скульптура из красного гранита. Шерсть была прорисована не слишком тщательно, линии тела казались непропорционально длинными, но мне захотелось погладить зверей. Ладонь коснулась нагретого солнцем камня. Сегодня ко мне дважды приходила рысь. Это добрый знак.