Балин. Сын Фундина. Государь Мории (СИ) - Огнелис Елизавета

Но я не отдаю свои сокровища просто так. В мире нет существа, способного противостоять мне.

Я смотрел на людей, на эльфов, а между тем опасность пришла с другой стороны. Узловатые, короткие пальцы гномов смогли изменить, извратить мощь моих колец. Я знал, что они способны создавать доспехи, неподвластные железу, магии, даже огню драконов. Но я не думал, что они зайдут так далеко. Они даже стали использовать мои шедевры, чтобы сверлить свои пещеры — ведь кольца умеют разрушать! Я перестал ощущать в этих кольцах свою власть, меж тем как могущество гномов возросло многократно! Они в своей гордыне изменили мои сокровища, и преуспели в этом, даже слишком. Некоторые из этих колец можно было сравнить с Единым. Вот почему столько времени и трудов я потратил, чтобы вернуть гномьи кольца себе. Это оказалось не так просто, ведь цари подгорного народа стали неуязвимы. Эльфы не раз испробовали на своей шкуре силу колец, хотя и не догадывались об этом. Но досталось и мне. В бессмысленной борьбе я потерял немало верных слуг, самых преданных, самых сильных. И каков же итог? Три кольца! Вот они, у меня. Четыре уничтожены драконами. И одновременно эти четыре погубили всех драконов, до единого. Племя Глаурунга уничтожено, и я стал невольным их палачом. Последний из Огнедышащих, Смог, сумел справится с заданием, но тоже погиб. Правда, потом я забрал у своего слуги, Азга, сразу два кольца гномов. Это еще раз доказывает, насколько был прозорлив наш хозяин, создавая орков. Неужели гномы отдали бы мне то, что я сам же и сотворил? Или эльфы? Нет, они порочны. Эру и Ауле даже не позаботились о том, чтобы их создания подчинялись высшим силам. И я не могу ничего с этим поделать.

Истребление, полное истребление. Только орки, умеющие и любящие подчинятся настоящей силе, должны населять эту землю. Скоро, очень скоро я начну великую войну. Я не желаю больше уговаривать, брать в плен, подчинять. Только смерть станет мерилом всему. Все, кто не признают меня, умрут. Но мне нужна мощь колец. Их владыки, соединясь со мной в помыслах и мечтах, станут непобедимы и неуязвимы. Но они должны подчинятся мне, а это возможно только через Единое. Вот поэтому оно должно быть найдено, — он не знал, почему рассказывает это Уругу. Зачем? Тот и так выполнит его приказания. Но нет, Саурон где-то внутри понимал, что одних заклинаний, какими бы сильными они ни были, мало. Необходимо, чтобы эта громадина с куриными мозгами приняла его, сауроновские мысли, за свои собственные. Балрог не должен остановится, когда найдет Единое. Кто бы его не нес — волшебник, эльф или воин — Стервятник должен атаковать, не считаясь с собственной жизнью. И не бежать, как в случае с гномом, смотрящим глазами Тулкаса.

— Ты его узнаешь. Оно как огненный круг в ночи. Обладатель Единого невидим для живущих, только если его силы не равны моим. Но таких могучих я не знаю. Скорее всего, Единое будут носить на цепочке, потому что мое око будет всегда следить… Ты точно его узнаешь… И не отступишь. А пока пошлем еще орков. Их у меня много. И для всех я отдам один приказ — ни шагу назад. Отступать будет некуда, потому что сзади я поставлю свои лучшие отряды, которые будут убивать бегущих трусов и предателей. Мы сомнем гномов численностью…

Уругу вернулся в Морию ровно через месяц. Он чувствовал себя всемогущим. Как же иначе? Ведь Саурон поделился с ним такой тайной! А заодно придал столько сил, что Балрогу казалось, будто весь мир у него на ладони. И это недалеко от истины. Вскоре к их делу присоединятся непобедимые потомки Унголианты.

Клубком багрового огня Уругу прошел сквозь разрушенные ворота в Темную Бездну. Орки разбегались или падали ниц при одном взгляде Балрога. Правильно! Самые лучшие солдаты с одного взгляда понимают желания своего господина. Вот, например, как сам Уругу. Но они, ничтожные твари, даже не подозревают, насколько приятно чувствовать за собой силу старшего сородича, слышать благородный голос, подчиняться Саурону. Ведь он так силен, так мудр и прозорлив. Как можно не подчиняться такому хозяину? Глупцы те, кто считает иначе. Настоящий хозяин суров и справедлив? А что справедливо, если раб вздумал ослушаться?

— Мория еще не наша? — прошипел Уругу, обводя взглядом орков, притаившихся в зале.

Он не дождался ответа, просто прошел вперед, испепелив с десяток тех, кто вздумали склониться вместо того, чтобы встать на колени.

— Ждите меня, — бросил он на ходу.

Не обращая внимания ни на кого, Уругу спустился вниз. Это не заняло много времени — ведь он пришел именно со дна Мории и хорошо знал здешние лабиринты. Оказавшись на самом дне, Уругу задумался. Он не представлял, как можно заставить тварей слушаться. Без труда ему удалось бы перебить многих из них — но этим делу не поможешь. Уругу чувствовал, что его мысли, такие ясные раньше, теперь словно покрыты туманом. Он потоптался по грязи, заглянул в тепловые шахты. В какой-то момент Балрог оказался на ровном и словно полированном полу. Посреди обширной залы, на трехногой подставке лежал небольшой квадратный камень. Уругу прошел мимо, едва втиснулся в проем двери и оказался в заброшенной гномами комнате. На стеллажах, протянувшихся вдоль стен, лежали сотни книг и свитков. Десятки различных приспособлений, опять же — вперемешку с книгами. Стеклянные сосуды, стальные шкафы, непонятные механизмы, инструменты, странная статуя — Уругу в растерянности озирался, пытаясь понять, что привело его сюда.

Он не заметил, как искры попали на пересохший пергамент. Сначала пахнул дым, раздался треск — и вот уже все вокруг объято огнем. Балрог стоял напротив мифриловой статуи, не обращая внимания на пожар и пытался вспомнить… Странный, рокочущий звук, яркий свет, пласты камня, словно изрезанные раскаленным лезвием титанического меча. Память не желала ничего подсказывать.

Взрыв застал Уругу врасплох. Огонь добрался до реторт, до банок с кислотой, до мешков с едкими веществами. Дым заполнил залу. Первый взрыв был не силен, но за ним последовали и другие. Балрог в мгновенье ока оказался за пределами лаборатории и сейчас смотрел, как из дверей последнего убежища Тэльхара вырываются струи огня. Камень на трехногой подставке испуганно загудел. Уругу обернулся на звук, подошел ближе. Камень вздрагивал от каждого взрыва и будто шептал: "рок, рок…". Балрог тронул блестящую поверхность.

— Рок! — звучно пронеслось по пещере, и Уругу почувствовал, как в глубинах Темной Бездны встрепенулись безымянные существа.

— Рок! Рок! Рок! — бормотал камень в руке Балрога.

Они были уже близко. Десятки, сотни существ, потомки Унголианты, потревоженные странным звуком, который притягивал их, заставлял выбираться из своих убежищ. Последним в зал заползло бесформенное существо, с множеством щупалец, такое огромное, что едва смогло протиснуться в проем, ведущий в пещеру.

Уругу развернулся и поспешил в мастерскую Тэльхара. Там продолжал бушевать огонь, но взрывы уже прекратились. Балрог подошел к воздуховоду, уперся руками в стены, полез наверх.

— Рок! Рок! — грохотал камень при каждом движении нового хозяина. Чудовища, тоже не обращая внимания на огонь, поползли следом. Падшему майару совсем не улыбалось познакомиться с их смертоносными объятьями. Балрог на миг остановился, прокричал заклинание, и стены дрогнули, потревоженные древним волшебством. Послышался грохот, поднялась пыль, языки пламени в последний раз лизнули стены воздуховода. Уругу не заботили твари, что погибали сейчас под обвалом в бывшей мастерской великого гнома.

Балрог чуть не запутался в каких-то тонких медных стержнях, рывком выбрался на поверхность следующего горизонта. На память ему вдруг пришли слова. Он слышал их совсем недавно, они так запали в память, что и забыть невозможно… Конечно же, заклятье "абсолютного повиновения"!

"Его стоит использовать, — размышлял Уругу. — Но, конечно, не для всех тварей. Достаточно будет того, что я подчиню себе того, последнего, самого большого. Из Хадходронда мало выходов. Два из них, северный и восточный — под моим присмотром. Южный завален. Западный недоступен для моих слуг. Там и надо оставить Стража. Теперь, когда я знаю секрет Рокочущего камня, ничего не стоит поднять потомков Унголианты хоть на самую поверхность. Но пока займусь только Стражем".