Когда соборы были белыми. Путешествие в край нерешительных людей - Ле Корбюзье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы правы. Наша жизнь ужасна; мы задыхаемся, точно загнанный зверь.
– Страница перевернута; человечество покидает одну цивилизацию, чтобы вступить в машинную эру. Это революция, а не эволюция. Это незамедлительное переселение и полное размещение уже завтра. «Постепенные перемены» здесь не подходят. Своей непоследовательностью они тормозят наши начинания. Поймите: ваши американские города смертельно больны. Состояние вашего общества потревожено влиянием возрастающей и ставшей уже катастрофической денатурализации городского феномена. В эйфории prosperity (искусственной) ваши предприятия совершили самые чудовищные глупости. Расточительство в США непосильно: бессмысленное, бесплодное брожение. Ураганом проносятся доллары, они уже не попадают в карманы – а значит, в желудок, сознание или душу человека. Потребовалось всё остановить, пусть всё остановится! Мистер Рузвельт с достойной уважения энергией силится дать отпор предвестникам смерти; по всей стране он начинает огромные работы; чтобы победить трущобы, необходимо строить состоящие из пятиэтажных зданий кварталы новых городов. Программа строительства жилья в США отстает на пять миллионов квартир. Так вот, если города США будут перестраиваться на базе пятиэтажек, они обречены. Здесь кроется главная, принципиальная ошибка. Это я вам говорю как архитектор и градостроитель. Мы уже поняли, что протяженные города-сады были безумием; мы осознали, что небоскребы Нью-Йорка и Чикаго убили движение. Мы решаем – и с какой поспешностью! – что с пятиэтажками всё снова пойдет на лад. Я утверждаю, что с пятиэтажками автомобили не смогут ездить, а необходимый досуг машинной цивилизации не найдет ничего, абсолютно ничего, для своего развития: ни основания, ни местоположения. И что строить пятиэтажки – это приводящее в отчаяние отступление. И что подобная догма, спущенная сверху, влечет за собой трагическую ошибку. В тот самый миг, когда современное общество переживает великую метаморфозу, плохо осведомленное правительство принимает решения, противоречащие самой природе явления. Это вызывает тревогу.
Мистер Берли хотел отправить меня в Вашингон побеседовать с Рузвельтом. Как раз в США начинался предвыборный период. Предстоял целый год жестоких схваток, и в партии ощущалась неуверенность. Было неуместно в столь беспокойное время отвлекать мистера Рузвельта. План модернизации машинного общества требует тщательного исследования, размышлений, выводов – как бы революционны они ни были.
Мой небольшой опыт общения с представителями правительства подсказывает мне, что они не осведомлены. У них нет времени собирать информацию и размышлять. Если бы хоть один из них имел к этому склонность или талант – будь он даже в некотором роде Кольбером нашего времени, – уверяю, этого бы хватило. Человек образованный, обладающий твердыми убеждениями, увлеченный преодолевает препятствия. Он просвещает своих коллег, увлекает их своим красноречием. Всё дело в любви. Вот именно! Необходимо всем своим существом любить великую конструктивную идею, обладать свободой духа и умением отрешиться от доступных точек опоры, уметь созидать, смотреть вперед, возводить завтрашний день. И пусть те, кто оглядывается назад, превратятся в соляные столбы, как уже однажды случилось в Содоме!
А вот еще один из наших застольных разговоров на борту «Лафайета»: трудно вообразить себе столь несовместимых людей, ставших столь искренними друзьями. Искусный хирург, четкий и дерзкий (похоже, невероятно дерзкий), преисполненный сильной и суровой морали – канадец. Второй – француз, верующий католик, крупный промышленник, проявляющий себя типичным буржуа во всех своих реакциях, однако я заметил, что ему доступны любые фантазии, имеющие основой здравый смысл, а целью – альтруизм. Третий – архитектор и градостроитель, которого порой решительно уничтожают или внезапно восторгаются, восклицая: да вы поэт!
Мы разговариваем об СССР. Ничто в моих собеседниках не свидетельствует об их интересе к советским экспериментам. Оставаясь каждый при своем мнении, мы соглашаемся в том, что ничто не будет «новым», несмотря на чудесные плоды современных технологий. Что всё есть только неминуемые последствия. Но – и здесь наше соображение обретает смысл: первый шокирован СССР, второй совершенно не чувствует его привлекательности, третий, побывав там много раз, рассказывает о своих ощущениях.
Заключение рождается стихийное и единодушное, и является всеобъемлющим, полезным и единственно верным: теперь это общество СССР определяется знаком «плюс», а не знаком «минус».
Нашим подавленным и загнивающим под воздействием денег обществам необходимо вписать в самую глубину каждого сердца знак «плюс». Этого достаточно, это все. Это надежда. Надежды достаточно, чтобы дни стали лучезарными. Вот завоевание, которое нам предстоит совершить.
Обед на Сентерстрит в головном офисе полиции Нью-Йорка с супрефектом мистером Гарольдом Фаулером.
– Выходит, господин супрефект, именно на ваших плечах лежит в Нью-Йорке самый тяжкий груз: поддержание порядка в городе, неразрешимый конфликт уличного движения, гигиена.
– Господин префект руководит приемами в Ратуше, а в наших кабинетах проходит парад разношерстных городских несчастий.
– Полтора миллиона автомобилей ежедневно выходят на городские улицы, проложенные для верховой езды. Будьте любезны, передайте мне меню. Я бы хотел на спинке обложки нарисовать вам единственное возможное решение организации автомобильного движения в современных городах:
Если вы будете продолжать строить доходные дома с единственной центральной лестницей, обслуживающей две (или даже четыре) квартиры, то сможете расселить в них лишь очень незначительное количество жильцов.
В домах слишком много дверей; а поскольку автомобиль предназначен для того, чтобы подвозить к дверям дома, трасса будет проложена от двери к двери, в непосредственной близости, прямо возле домов. Дома окажутся на трассе, ограниченной с обеих сторон тротуарами. И пешеход будет привязан к автомобилисту: и тому и другому придется двигаться в одном русле: будь то четыре километра в час или сто, вперемежку. Буйное помешательство нашего времени.
Следует разделить участь пешехода и автомобилиста. Вот в чем проблема.
Поэтому нам надо строить дома на две с половиной – три тысячи жителей. С функционирующими днем и ночью лифтами и «внутренними улицами». Подобный конгломерат представляет «жилую единицу». Для нее отныне можно организовывать «общественные службы», являющиеся ключом нового домашнего хозяйства.
Если через одну дверь входят три тысячи жителей, вторая будет очень далеко. И так далее. Вот и решение! Перед дверью
