Восьмой (СИ) - Бросс Тим

Они с Аркадием уже успели сообщить об их планах переезда в Вокарск.

— Эх, вот так они и покидают родительское гнездо, — сокрушенно говорила Дарья, качая головой.

— Ну, Даша, вспомни, как ты сама то гнездо покинула, лет так двадцать пять назад, — Борис Леонидович обнял жену, поцеловал в щеку. — Как Евдокия Петровна причитала тогда, что покидаешь отчий дом.

— Так, а ну не намекать тут мне о возрасте! — Она возмущенно, ну как возмущенно, очень уж наигранно, уставилась на него.

— Ну вот и отлично, теперь мне Аркашкина комната достанется, — радостно потерла руки Ника, показывая ему язык.

Родители шикнули на неё, но всё же более благодушно, чем раздраженно. Да и сама Ника после новогодних каникул собиралась ехать обратно учиться, где она там училась…

А незадолго до боя курантов Аркадий сделал Алле предложение, достав кольцо из небольшой бархатной коробочки. То самое кольцо, что дала ему Ольга на острове.

И Алла, думавшая, что раз уж знает, что он собирается сделать предложение, то сможет сдержать эмоции… Она приняла кольцо, надела на палец и обхватила своего теперь уже точно жениха, заключая в объятия. Из глаз снова текли слезы.

Но не только у неё, Дарья Никитична тоже промокала уголки глаз салфеткой. Ника же пару раз фыркнула, отвернулась, но всё таки посматривала в их сторону, на кольцо, потом вздохнула, подошла к Алле, обняла её и сказала:

— Береги ты этого оболтуса, пропадет же один.

***

Двое устанавливали фейерверки в ряд, старательно выравнивая каждый, получилась длинная линия.

— Всё таки я не совсем понимаю, — произнес второй, — зачем нужно было их разлучать на том острове?

— Мог бы и сам посмотреть, — усмехнулся первый, доставая из кармана листок с линией судьбы Аркадия. — Вот, посмотри на Изначальную ветку.

— Хмм, — второй провел пальцем по Изначальной ветке, заставляя её светиться и показывать кадры из жизни Аркадия, что была бы, не вмешайся они в неё. — Вот значит как.

— Ну да, некоторое время у них всё было бы замечательно, но потом всплыли бы разногласия, начали бы придираться друг к другу. Она бы ревновала его ко всем, он бы переживал из-за своего невысокого заработка, они бы ссорились всё чаще и чаще, всё это накапливалось бы долго, а потом всё, разошлись бы со скандалом. Не больше года прожили бы вместе. По Изначальной ветке, он прожил всю жизнь в одиночестве, умер в восемьдесят три года. А за тридцать лет до его смерти, умерла она.

— И это всё было нужно, чтобы преодолеть этот опасный участок?

— Не совсем, скорее Заказчик рассчитывал именно на ту эмоциональную вспышку, плюс ещё те изменения, которые он смог внести сам, без наших действий.

— И откуда у Заказчика Сила на то, чтобы запротоколировать чужие линии судеб?

— Предпочитаю об этом не задумываться, — первый достал из кармана зажигалку и поджег лист бумаги с линией судьбы Аркадия. Вспыхнув, лист рассыпался прахом. — Теперь всё в их руках.

Он подошел к первому в линии фейерверков, поджег его, следом огонь пошел по тонкому шнуру к следующему и так далее.

— Пойдем, мы тут уже всё сделали.

Они исчезли во вспышке.

***

— Как красиво, посмотри, кто-то сильно заморочился, — усмехнулся Аркадий, привлекая к себе Аллу. Они стояли на балконе во втором часу ночи, наслаждаясь видом празднующих людей и, опять же, теплым чаем, кутались в куртки. Вдалеке, действительно, кто-то сильно постарался, пустил несколько десятков фейерверков, причем выставил в длинную длинную линию и каждый следующий взлетал всего через несколько секунд после предыдущего.

— Да, очень красиво, — она подула на чай, потом чуть отпила и набралась смелости сказать то, что было очень трудно, наверно, труднее признания в той её ошибке. — Аркадий, я всё таки должна это сказать. Я… я… Я люблю тебя.

— И я тебя люблю, — он повернулся к ней, убрал вылезшую из под шапки прядь волос, притянул к себе свою женщину и поцеловал её.

Вдалеке взлетали фейерверки, пышным снопом раскрываясь в небе.

###

А где-то тот, кого Тени называли Заказчиком, лежал рядом со спящей женой и смотрел глазами своих меньших генетических собратьев на стоящую на балконе парочку и устало улыбался. Он видел уже многое в своей почти бесконечной жизни. Приходилось и создавать и разрушать, менять историю, вершить её своими поступками. Но редко ему приходилось переписывать уже свершившиеся события. При этом становясь их частью. Он не ошибся, заключив сделку с теми двумя Тенями. Они неплохо справились с этой работой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он оторвался от созерцания, открыл глаза, потер виски. И посмотрел на спящую жену. По большей части, всё ради неё. Ради неё он долгие годы назад пришел в этот мир. Ради неё же он готов будет спасти этот мир. Уже почти скоро.

Ещё он вспомнил, как встретил Аркадия в далеком будущем. В той ветке реальности, что уже не наступит…

#####

В тускло освещенной комнате в кресле у окна сидел старик, подслеповато щурился, пытаясь разглядеть унылый пейзаж за окном. Заброшенный старый парк, неработающий фонтан, унылые деревья, за которыми давно не ухаживали.

Ещё в последнее время всё сильнее беспокоило сердце.

Старик перевел взгляд на старый, уже видавший виды смартфон. Пенсии вполне хватало купить новый, вот только зачем ему это? Сколько ему там осталось?

С трудом поднявшись, подошел к стеллажу, посмотрел на стоящую на полке скульптуру из прозрачного пластика, краска с которого уже почти сползла. Был же в юности талант делать эти скульптуры…

Молодой парень, на котором лишь плавки, нес на руках женщину, одетую лишь в купальник. В глазах его, которыми он смотрел в её глаза, была такая теплота и нежность, что старое сердце снова защемило.

Он протянул руку к лицу женщины, осторожно, боясь повредить прочный материал, коснулся его пальцем. Потом прикоснулся к шраму на животе женщины. Шраму, из-за которого он когда-то давно решился рискнуть и не бояться признаться. По щеке прокатилась слеза.

— Ты любил её?

Голос раздался позади, старику пришлось с трудом повернуться, болели суставы. Какой-то молодой парень стоял у стены его комнаты. С ним что-то явно было не так. Во-первых, откуда он тут взялся? Двери надежно закрыты. Во-вторых, его глаза. Прищурившись, старик понял. У молодого парня были очень старые глаза.

— Кто вы? — Спросил, скорее, просто из вежливости. В последнее время ничего не было интересно.

— В этой ветке реальности мы не знакомы, — сказал незнакомец. — В той, что я планирую развить, мы были, для тебя, и будем, для меня, знакомы.

— Были для меня, будем для тебя? — Переспросил старик, усаживаясь в кресло. — Ерунда какая-то.

— Разное восприятие времени. А ещё перемещение в нем же в разных направлениях, — пожал плечами гость. — Вернемся к вопросу, ты любил эту женщину?

— Да, любил. Она была старше меня, на целых одиннадцать лет. Хотя какая сейчас разница? Если бы не умерла тридцать лет назад, сейчас ей было бы девяносто четыре.

Незнакомец отошел к окну, посмотрел в небо.

— Если бы я предложил тебе исправить то, что произошло, одно обстоятельство, или, возможно, не совсем одно, из-за которого вы тогда расстались, ты бы согласился?

— Поздно исправлять, — старик невесело усмехнулся, — уже прошло шестьдесят лет.

— Завтра ты умрешь, — не обращая внимания на слова, продолжал незнакомец, — но я успел. Ты важен, потому что ты одно из звеньев моего плана. Даже не так, нескольких планов.

Он вышел на середину комнаты, достал из рюкзака за спиной небольшой футляр, в котором оказался лист бумаги.

— В данный момент я наделен Силой запечатлеть линии судьбы. И мне нужно запечатлеть твою линию. Линия твоей женщины будет взята автоматически. Но процедуру тебе не пережить, слабое сердце.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Старик поморщился. Можно верить во что угодно, в судьбу, гадание, переселение в цифросеть. Последнее уже несколько лет как практикуется, но его не интересует, без той, которую он любил и с которой расстался около шестидесяти лет назад. Практически тогда же, когда и познакомился. Он хотел что-то ответить, но внимательно посмотрел в глаза этого странного человека. Очень старые глаза, видевшие больше, чем можно себе представить.