Семнадцать каменных ангелов - Стюарт Коэн

Упоминание газеты, кажется, успокоило агента Кастро, словно она сделала неверный ход. Он вперил в нее немигающий взгляд и негромко проговорил:

– Ну что ж, мечтайте.

Посольство не заставило себя ждать, и приветственный ковер был свернут моментально. Когда она возвратилась в гостиницу, ее вежливо попросили перерегистрироваться на свою кредитную карту, и этот жест показал ей, что у нее больше нет причин ждать от государственного департамента новых назначений. Она подумала, что к этому времени Уилберт Смолл наверняка уже позвонил Фортунато, чтобы лишить ее каких-либо, пусть даже столь незначительных, полномочий. Она старалась не вспоминать о предложениях работы, которые только что потеряла, – если продолжать об этом думать, сойдешь с ума. Лучше вспоминать Беренски и Кармен Амадо, людей, которые не отступили, и Наоми Уотербери, от которой отступились все. Для нее об отступлении не могло быть и речи.

Она лежала, уставившись в потолок и сжимая ладонями виски. Ей нужно проверить историю Фабиана, отсеять выдумку и найти рациональное зерно. Начать с Терезы Кастекс. С женщины, которая с удовольствием встретится с человеком, ведущим расследование, и которая в состоянии в несколько минут окружить себя стеной адвокатов и телохранителей.

Мысль пришла к ней внезапно, и хотя сперва казалась абсурдной, но по мере того, как она начала продумывать ее осуществление, стала обретать вполне разумные контуры. Она сделала глубокий вдох и заказала два международных телефонных звонка, один в Нью-Йорк, второй в Лос-Анджелес.

– Сузанна! Это Афина. У меня к тебе просьба…

Глава двадцать первая

Афина не успела оставить сообщение для Терезы Кастекс, как получила ответный звонок на сотовый телефон. В трубке звучал вольготный, капризный, медоточивый голос:

– Я в безумном восторге от вашего звонка! Я так рада, что вы нашли меня! По правде говоря, мне давно хотелось поговорить с кем-нибудь о Роберте, но так трудно найти человека, который разбирается в этих вещах. Вы в первый раз в Буэнос-Айресе? Фантастика!

Она предложила встретиться в кафе «Тортони», прелестном старом заведении в центре, где когда-то собиралась литературная элита. «Тортони» мало изменилось с 1890-х годов, позолоченные стены отделаны зеркалами и красным бархатом, между мраморными столиками бесшумно скользили ловкие официанты в белых пиджаках. Фотографии и пожелтевшие газетные вырезки рассказывали о том, как семьдесят лет тому назад в этом зале читали свои произведения Борхес и Виктория Окампо. Отдельные двери вели в приватные кабинеты и просторное помещение с бильярдными столами. Немецкие и японские туристы за чашкой кофе читали путеводители.

Фабиан описал Терезу Кастекс де Пелегрини достаточно подробно, но все-таки она оказалась совершенно иной Терезой Кастекс, чем представляла себе Афина. Совсем не истерзанной безответной любовью неврастеничкой, какой ее представил Фабиан. Ее красота увяла очень привлекательно, и Афине пришло на ум, что неразделенная любовь скорее всего была изобретена инспектором. Стройная, лет пятидесяти женщина, изящно уложенные темно-русые волосы, прямая гордая осанка модели, совсем не похожа на инкскую мумию. Она говорила по-английски с женщиной, которая назвалась ей Сузанной Уинтертур из издательского дома «Эвондейл паблишерз».

– Я чувствовала такое одиночество после смерти Роберта, Сузанна, такое одиночество! Как вы знаете, мы работали вместе над фантастической новой книгой и только-только дошли до самого главного, произошло это ужасное событие. К счастью, мы уже обговорили окончание, так что я смогу оказать вашему проекту большую помощь. Вы, может быть, не знаете, но я писала еще до этой печальной истории с Робертом.

Она выудила из мягкой кожаной сумочки две небольшие книжки и положила их на стол. Каждая была в кожаном переплете с вытисненным на обложке золотым листом, по всей видимости, они были изданы на деньги автора. Афина открыла наугад один из томиков и, пробежав несколько строк, почувствовала, что начинает заливаться краской. Стихотворение описывало мысли женщины во время безумной оргии. В другом женщина ждала любовника в лимузине. Ме masturbo con tu imajen…[93] Афина одобрительно кивнула и открыла другую книгу. Эта была поприличнее – сборник стихов с названиями вроде «Мальчик на Сен-Жермен-де-Пре» или «Флорентийская сумочка». Ей показалось, что это были размышления в стиле экзистенциалистов о различных походах Терезы по магазинам.

Она откашлялась.

– У вас действительно стиль… ну, как бы это выразиться получше… необычный. Североамериканские права на них еще свободны? – спросила Афина.

– О! – Не в силах скрыть удовольствие, она махнула рукой. – Мы можем обсудить такие вещи позже. Я отдаю их вам в подарок. Но давайте поговорим подробнее об этом проекте Уотербери. Что вам требуется от меня?

– Две вещи. Кое-какая биографическая информация и общая идея о том, как должен был закончиться роман. – Здесь Афина изобразила на лице что-то вроде растерянности. – Мне стыдно признаться, Тереза, но издание книг все-таки бизнес, и нам приходится прислушиваться к отделу маркетинга. Они хотят использовать обстоятельства смерти автора для продажи книги.

Это показалось беспардонным даже жене Карло Пелегрини.

– Они хотят воспользоваться убийством, чтобы продавать книгу?

Афина со скорбным видом покачала головой:

– Издательский бизнес, Тереза, очень беспощадный бизнес. Но по крайней мере, это позволит познакомить с вашей работой более широкого читателя. Отдел маркетинга видит это как историю художника, покатившегося по наклонной плоскости. Там должны быть и наркотики, и все такое. Знаете, всегда было что-то колдовское в образе художника, который разрушает себя, создавая свой лучший шедевр. Посмотрите, что сделалось с Ван Гогом! Они готовы даже предложить права на кинофильм. Конечно, его жена пришла в негодование, потому что он никогда не употреблял наркотиков… – Она передернула плечами. – Вот почему я надеюсь, что вы можете что-нибудь знать о его последних днях здесь.

Тереза Кастекс насторожилась и, чтобы скрыть это, вынула сигарету.

– Об этой смерти… – Она покачала головой. – Это довольно сложно. – По ее лицу пробежала тень. – Его убили не за наркотики. – Она не могла устоять от такого соблазнительного приглашения и, помедлив и оглянувшись по сторонам, перегнулась к Афине. – Его убила полиция.

Афина внутренне напряглась. Такая гипотеза уже появлялась, и если она и не принимала ее полностью, то никогда и не отвергала.

– Полиция?

– Я говорю вам это совершенно по секрету, потому что об этом знают очень немногие. Но это правда, это была полиция.

В первый раз за время их встречи Афина почувствовала, что Тереза Кастекс говорит искренне.

– Но зачем было полиции убивать его?

Ее не нужно было уговаривать.

– Это не очень украсит его образ, но, если вы пожелаете, я расскажу вам. Видите ли, Роберт связался здесь с одной женщиной. Французской проституткой самого низкого пошиба. Она говорила, что она танцовщица танго и преподносила себя как двадцатипятилетнюю женщину, но я уверена, ей было лет сорок. Должно быть, она была из парижских низов и приехала в Аргентину за богатством, думая, что будет здесь экзотикой. Я ее раскусила, но Роберт… у него всегда был более романтический взгляд на мир. Он хотел видеть в ней типичный для танго персонаж – француженку в пучине жизни Буэнос-Айреса. Он видел ее в таком романтизированном свете и сошелся с ней.

– А как же его жена?

– Вы еще молоды, Сузанна, но когда вы проживете с мое, то будете понимать, что человек, который борется, как Роберт, очень податлив на такого рода вещи.

– Но как это могло столкнуть его с полицией?

– Видите ли, полиция контролирует здесь всех проституток, либо через сутенеров, либо напрямую. Эту француженку опекала полиция. Роберт для нее был просто источником денег, но, как это иногда случается, Роберт захотел спасти ее от профессии, которую она для себя выбрала. – Тереза скривила рот. – Он был настоящий дурачок в этом отношении. Стал угрожать полицейскому разоблачением, и тот решил от него отделаться. После разыграли какую-то комедию с расследованием, знаете, у нас в Буэнос-Айресе… – Она демонстративно вздохнула и возвела глаза к потолку.

– Вы знаете, кто был этот полицейский?

У нее расширились глаза.

– Chica, да если бы я знала, он давно бы уже сидел за решеткой! Я знаю об этом только потому, что Роберт сам признался мне во время одной из наших творческих встреч. Мне жаль было видеть, как он покатился по этой дорожке.

– Но если Уотербери сам нуждался в деньгах, что могла эта проститутка взять от него?

– Может быть, это были и небольшие деньги… – сеньора скорчила презрительную мину, – но для претенциозной шлюхи и этого хватало.