Нож в спину. История предательства - Леонид Млечин

Райман не любил дисциплины и ничего не боялся. Во время облавы на евреев в июле сорок второго забрали его родителей. После этого, потеряв всякую осторожность, он бродил по Парижу с револьвером в кармане, выслеживая немцев. В одиночку он застрелил пять немецких офицеров.

Миссак Манусян родился в Турции в крестьянской семье и был младшим из четырех детей. Его отец погиб в стычке с турецкой армией. Его мать умерла от голода, когда ему было всего семь лет. Этот страшный день он запомнил навсегда. Выносят гроб с телом его матери. Женщины плачут у ее могилы. Вдруг что-то происходит. Пыль клубится столбом. Это прискакали турки. Они стреляют в толпу, окружают похоронную процессию, в руках у них ружья с примкнутыми штыками…

Курдская семья спасла сирот от турецкой резни. Они попали в Сирию, где их поместили в сиротский приют. В 1925 году они с братом отправились к дальнему родственнику во Францию. В Париже Манусян вступил в коммунистическую партию. Партийная работа не мешала ему писать стихи… Представителю партийного руководства Манусян признался:

— Я вообще не способен стрелять в кого бы то ни было, даже в немца. Ставьте меня куда хотите, но убивать я не могу.

Партийный руководитель посмотрел на него снисходительно:

— Откуда ты знаешь, что не можешь убивать? Если бы ты только знал, как это просто.

Во время первой же боевой акции Манусян убил сразу нескольких немцев. Они были вдвоем с Райманом. У Раймана пистолет, у Манусяна граната. Манусян достал гранату, зубами вырвал предохранитель и швырнул гранату прямо в группу немецких солдат. Немецкий офицер увидел Манусяна и схватился за оружие, но выстрелить не успел. Через шесть секунд граната взорвалась. Несколько солдат рухнули на землю. Офицер, оглушенный, стоял на месте. Его застрелил Райман.

Они же убили Юлиуса Риттера, который отвечал за вывоз французов в Германию на принудительные работы. Попытались убить и коменданта большого Парижа генерала фон Шаумбурга — он подписывал приказы о расстреле бойцов Сопротивления и заложников. Райман бросил бомбу через полуоткрытое окно генеральского автомобиля прямо на колени водителю. Но Шаумбурга в машине не оказалось, вместо него погибли три человека, которым он в тот день одолжил машину.

С июня по октябрь 1943 года обе группы провели 170 боевых операций — в основном пускали под откос поезда с немецкими грузами и нападали на немецких солдат. Обозленные немцы вместе с французскими полицейскими искали бойцов Сопротивления по всему Парижу.

Однажды вечером Манусян встретился с партийным связным. Манусян говорил, что проводить операции становится все рискованнее. Партизаны-иностранцы ощущали себя в изоляции. Им никто не помогал. Не хватало взрывчатки, оружия давали мало, но и оно часто оказывалось неисправным. Они понимали, что немцы и полиция идут за ними по следу.

— Мы все засветились, — взволнованно говорил Манусян. — Вот-вот нас всех арестуют. Вам надо перевести нас в другое место.

Связной отрезал:

— Партия желает, чтобы вы все выполняли свой долг. Я тебя предупреждаю, что первый, кто посмеет покинуть Париж, получит по заслугам как дезертир.

Манусян мрачно сказал:

— Тебе, товарищ, нужны лишь наши трупы.

В октябре был арестован политкомиссар боевых отрядов Парижа. Он не выдержал пыток и заговорил на допросах. Назвал имена и явки. Еестапо организовало ему ложный побег, и он работал на немцев, выдавая бывших товарищей-коммунистов.

16 ноября Манусян был арестован. В камере после допросов Манусян пытался понять, почему провалилась его группа. Конечно, бойцы выбились из сил и стали неосторожными. Но только ли в этом дело? После войны стало известно последнее письмо, которое за несколько часов до казни он написал жене: «Я прощаю всем, причинившим мне боль или хотевшим причинить мне боль, я прощаю тех, кто нас предал, чтобы спасти свою шкуру, и прощаю тех, кто нас продал».

«Тот, кто нас предал», — это, надо понимать, тот политкомиссар, который сотрудничал с гестапо. А кого он имел в виду, говоря о «тех, кто нас продал»? Эти слова — ключ к провалу группы. Манусян имел в виду французских полицейских, которые за деньги помогали гестапо? Или же своих начальников в компартии, которые ничего не сделали для того, чтобы спасти бойцов-иностранцев от провала?

Активное участие коммунистической партии Франции в движении Сопротивления должно было заставить страну забыть о позорном сотрудничестве коммунистов с нацистами в период между октябрем тридцать девятого и июнем сорок первого. Но компартии не хотелось признавать, что самыми активными бойцами Сопротивления оказались иностранцы — поляки, евреи, армяне, немцы. После войны партийные лидеры не вспоминали своих погибших товарищей с их труднопроизносимыми иностранными именами.

Весной 1943 года Франсуа Миттеран получил из рук маршала Петена высшую правительственную награду и носил ее с гордостью. Но уже летом стал тайно помогать Сопротивлению.

Настроения французов изменились после того, как 11 ноября 1942 года немецкие войска оккупировали и ту часть Франции, которой еще управлял Петен. В эту минуту развеялась надежда, что жить можно и при немцах, что Германия позволит французам сохранить свое государство. И многие французы так или иначе принялись помогали участникам Сопротивления. Но в основном не рискуя собственной жизнью. Что удивляться, если католик из провинции Миттеран оказался в Виши? Удивительно, что он порвал с Виши и присоединился к Сопротивлению!

Франсуа Миттеран примкнул к Сопротивлению. Но не к генералу Шарлю де Голлю. Существовал конфликт между Сопротивлением внутри страны и вовне. Внутреннее Сопротивление — это те, кто остался в оккупированной стране. Они скептически относились к тем, кто последовал за де Голлем и покинул Францию. Миттеран считал, что окружение генерала недооценивает внутреннее Сопротивление. С самого начала он оказался в оппозиции к де Голлю еще и потому, что сам лелеял честолюбивые замыслы.

Миттеран сложным путем добрался до Англии и провел несколько дней в Лондоне, где собрались многие приверженцы де Голля. Из военного аэропорта его везла женщина-таксист. Она рассказывала потом другим французам, которых много было в Англии, как Миттеран, слегка выпивший, вдруг потребовал, чтобы она остановила машину.

— Я думала, он станет приставать, — рассказывала впоследствии женщина-водитель, — это часто происходит с вашим братом. Но он вышел из машины, подошел ко мне и потребовал, чтобы я внимательно на него посмотрела. Сказал: «Запомните человека, который скоро придет к власти во Франции!»