Евреи в Мстиславле. Материалы к истории города. - Владимир Цыпин

Рассказ Лейтина Александра Фадеевича, 1927 г.р.,

г. Бат-Ям. Израиль.

До войны жил с матерью, отцом и двумя сёстрами в Мстиславле, небольшом уездном городе с населением ок. 10000 чел. Все знали друг друга и называли по именам и кличкам. Фамилии употребляли редко. В Мстиславле было три школы: русская, белорусская и еврейская (закрыта в 1937 г). Город славился своим костёлом, в котором был один из лучших в Европе орган. В 30-е годы костёл был закрыт и превращён в зернохранилище. Орган дети разобрали на трубочки.

Лейтины жили в каменном доме купца Волынского, затем в собственном деревянном. Отец Александра был сапожник, сразу после начала войны его призвали в армию. Мама — из семьи печника Малкина. Кличка деда — Боб. Братья мамы работали в портняжной мастерской. После работы ходили в пожарную дружину. Государственной пожарной охраны не было. Среди работников мастерской был Васька Русский (русский по фамилии и национальности). До войны это был весёлый человек, друживший с евреями и любивший еврейские песни. Во время вечеринок он качал на коленях еврейских детей и гладил их головки. Он хорошо знал всех евреев городка. После прихода немцев он стал начальником полиции, выдал всех евреев и принимал участие в их уничтожении, в том числе во время массового расстрела евреев у Кагального колодца в октябре 1941 г. Тогда же были расстреляны родственники Александра (Нохем и Мина), в гостях у которых Русский часто бывал. Среди подвергшихся расстрелу был некто Малкин, который был репрессирован в 30-е годы и освобождён перед самой войной. Его родных всех расстреляли. Малкин же был только ранен и утром после расстрела его вытащила из рва русская женщина, спрятала у себя дома и вылечила. После выздоровления Малкин ушёл в лес и создал партизанский отряд. За две недели до прихода Красной Армии отряд Малкина ворвался в город и разгромил комендатуру. Схватили и повесили Ваську Русского, Рагузова Евлампия Епифановича, учителя немецкого языка, бывшего во время оккупации бургомистром города, и ещё пятерых фашистских пособников. До 1947 г. Малкин был главой города. В 1947 г. его сняли со всех постов, обвинив в том, что он вершил самосуд.

Перед приходом немцев семья Лейтиных ушла из города вместе с другими беженцами, а сам Александр потерял своих родных и добрался самостоятельно до г. Копейска, где поступил в ремесленное училище. Свою мать и сестёр нашел только через два года. В Мстиславле Александр побывал в 1945 году, где и узнал о подробностях произошедших там событий во время войны.

Воспоминания Лескевича Алексея.

Ашкелон. Израиль.

Алексей родился в 1936 году. В 1939 г. родители привезли его в Мстиславль, где он и проживал в Заречье у бабушки Лескевич Прасковьи Дмитриевны до 1943 года. Он рассказал следующее.

Еврейское население местечка занималось мелким ремеслом и жило тихой мирной жизнью. Евреи в Заречье жили в основном на "большаке", т. е. дороге, ведущей из Мстиславля на Смоленск. Белорусы жили на улице, которая проходила вдоль реки.

В день захвата города немцами семья Алексея обедала, когда вдруг раздались пулемётные очереди. Некоторые пули попали даже в стены дома. Прасковья Дмитриевна схватила пожитки и вместе с сыном, дочерью и внуком убежала в сторону леса. Через несколько дней они вернулись домой, где уже похозяйничали немцы. Прошло ещё некоторое время и по" большаку" проехали немцы вместе с несколькими местными жителями, после чего на домах, где жили евреи, появилась надпись "ЮД". Через рупор немцы объявили, что все евреи будут переселяться в Палестину. Поэтому им надо собраться с мелкими вещами к определённому дню. В один из дней всех евреев построили в колонну и в сопровождении немцев и местных жителей колонна двинулась в город. На переходе из колонны выскочила молодая женщина и побежала огородами в сторону леса. Её догнал парень из оцепления и убил её, ударив палкой по голове. За это он получил от немца шоколад. Как только увели евреев, местное население бросилось грабить их дома, тащили всё, что могли.

"Переселенцев" из всех частей города стали сгонять к костёлу, который находился в центре, а затем отвели ко рвам, где эти люди по чьей-то злой воле нашли своё успокоение. Евреев сталкивали во рвы и расстреливали сверху. Когда закончилось это зверское переселение, закапывать заставили военнопленных. Тех, которые отказывались, — расстреливали, а закапывали сами немцы. Когда через три дня после расстрела Прасковья Дмитриевна поехала на лошадях на мельницу, то лошади, подъезжая к месту расстрела, развернулись и не пошли дальше — такой раздавался стон. Кому мешали эти мирные евреи, веками жившие в этом тихом белорусском местечке?

Наконец наступил 1943 год, немцев погнали назад. И опять после такого горя оставшиеся и выжившие евреи стали мешать местному населению. Алексей чётко помнит, как в базарный день евреи, которые чудом уцелели, выносили для продажи свой скарб, чтобы продать его и как- то выжить. Находились выродки, которые разбрасывали это барахло и кричали при этом "Бей жидов, спасай Россию!"

Несмотря на эти призывы на месте расстрела соорудили из десятка кирпичей маленький обелиск, на котором было написано "Здесь было зверски расстреляно еврейское население города Мстиславля."

Примечание составителя.

Памятник не сохранился. Сейчас на этом месте стоит скромный обелиск с безликой надписью "Жертвам фашизма".

Рассказ Лескевич Валентины Антоновны.

Заречье. Мстиславль.

При наступлении немцев уехала с двумя детьми и матерью в Белково. Ночевали под телегой. Вернулись через две недели. Дом сожжён, также как и дом Кнореза Бориса и ещё два дома. Жила на пепелище, затем у соседей и в школе, где работала уборщицей.

Липицкая Н.Т.

Мстиславль.

"Я была очевидцем массового расстрела евреев"

Статья в газете "Святло Кастрычника"

Прочитала в Вашей газете письмо Владимира Цыпина, который сейчас проживает в Израиле (СК за 22.06.2002). Решила написать о том страшном дне, когда произошёл массовый расстрел евреев, очевидцем которого мне пришлось быть.

Наш дом стоял недалеко от того места, где произошла трагедия. Стоял октябрь, к сожалению, не помню точно дату. Я повела доить корову, она медленно шла в сторону колодца, потом неожиданно повернула в соседский сад. Я начала выгонять её оттуда, как вдруг услышала на русском языке: "Не надо, пусть ходит." Я подняла голову и увидела, что на Замковой горе стоит человек в немецкой форме, но я всё равно словила корову, и так как у меня не было верёвки, сняла с головы платок, завязала ей на шею и повела. Тут я услышала разговор, повернула голову в сторону, откуда он доносился, и увидела, что во рву выкопана огромных размеров яма, а из неё вылезло три человека, а несколько человек ещё продолжали копать. Я сразу и не поняла, для чего яма, а потом, когда уже была возле дома, услышала какой-то гул, крики. Я выглянула на улицу и увидела, что немцы гонят огромную колонну людей. Это были евреи. Я поняла, что их будут расстреливать. Тут ко мне прибежала вся в слезах моя подруга еврейка Жиц Рыся. Я её спрятала на чердаке своего дома, принесла ей покушать, сказала сидеть тихо, а сама пошла посмотреть, что там происходит. Происходящее было ужасно и не поддавалось никакому здравому смыслу. Фашисты ставили людей в шеренгу возле края могилы и стреляли. Маленьких детей подбрасывали вверх, а потом ловили на штыки. Евреев, которые были хорошо одеты, раздевали, их одежду бросали в стороне, в большую кучу, искали золото, украшения. Среди фашистов были и наши русские, которые продались немцам. Двоих я знала. Это был полицай Дубиковский и немецкий служака Зимницкий, родом из Бахаревки. Они собственноручно расстреливали евреев. Крик, плач, стоны…Это было ужасное зрелище, я стояла и плакала от бессилия, что ничем не могу помочь. Я узнала среди евреев свою знакомую Сонину. У неё муж погиб в финскую войну и она одна воспитывала двоих маленьких детей. Фашисты сначала убили её детей, потом заставили Сонину снять одежду и затем расстреляли. Увидела я в толпе и дочь нашего местного фотографа. Она не была похожа на еврейку, да и замужем была за русским, немцы даже подумали, что она русская. Она могла бы спастись, если бы захотела, но фашисты уже расстреляли её родных, убили её восьмимесячного ребёнка, и женщина сама бросилась под пули, только крикнула, что ей незачем жить. Расстрел продолжался до вечера. Расстрелянных присыпали землёй, вещи погрузили на телеги и повезли в церковь. Я пришла домой, залезла на чердак к подруге и рассказала ей о том, что видела. Она начала плакать и собираться домой, говорила, что у неё там больная мать. И хотя я её удерживала, Рыся всё равно ушла. А утром я с ужасом увидела, что фашисты ведут мою подругу к месту расстрела. На ней уже не было платка, волосы на затылке были вырваны, не было на ней юбки, а на тело было наброшено старенькое пальтишко, в котором она ходила в школу. Её расстреляли на моих глазах, а я ничем не могла ей помочь. Я всю жизнь жалею о том, что отпустила её тогда, ведь всё равно она ничем не могла помочь своей матери.