Утекая в вечность - Taliana
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Может быть, он боится, что вы слишком близко воспримите наше общение?
— А я должен был его так воспринять? — желчно спросил государь.
— Почему вы спрашиваете меня об этом? Ваше сердце, кому его еще знать?
— Мое сердце, Калина? Так вот куда вы метили?
— Я никуда не метила! Это вы меня пригласили в парк! А затем меня увезли, — теряя терпение, что вынуждена оправдываться, возмутилась журналистка.
— Куда увезли? — приближая свое лицо, опасно тихо зашептал Вишнар. — С какой целью? Что там происходило? Отвечайте!
Вишнар выглядел жутковато. Безжалостный вид, холодное лицо, злые глаза. Практически ненависть в них. Но за что? Почему? Калина не могла понять. Лишь смотрела на вампира молча в предельной растерянности. Пока попытка оправдаться, которой ей изначально хотелось избежать, выглядела жалко и только больше злила государя.
— Я уже сказала вам это, Вишнар, — с нажимом, стойко ответила Калина. — Больше мне добавить нечего.
Государь так и стоял перед гостьей, склонившись к самым глазам. Смотрел в них какое-то время, затем его правая рука поднялась, и осторожно коснувшись волос, откинула их в сторону и легла на шею. Калина шумно сглотнула, но не воспротивилась. Вишнар какое-то время гладил тонкую кожу большим пальцем руки, затем тихо проговорил:
— Я могу задушить тебя одной рукой.
— Это угроза?.. Какой в этом смысл? Это будет означать конец мирных переговоров.
— Да. Это будет конец мира, — опасно спокойным, текучим, как ручей тоном, подтвердил государь, выдав этим то, что он нисколько не блефует. — Но иногда есть вещи, которые значат намного больше.
— Какие, например? — непроизвольно сглатывая, спросила Проскурина, все еще уверенно глядя в медовые глаза государя.
— Правда. Я хочу ее знать, — тишайшим шепотом проворковал он.
— Вы ее знаете. Я уже все рассказала.
— Не стоит демонстрировать бесстрашие, которого не ощущаете, — покрутив головой, предупредил он, с нажимом глядя в глаза журналистки. — Я вижу искорки панического страха в ваших глазах, Калина. Вы боитесь меня и делаете это не напрасно. Я сожму руку, и мир не состоится. Для меня это будет огорчительно, но я переживу любую скорбь. Возможно, я даже найду из этого положения иной выход и лет через десять, когда воспоминания людей слегка померкнут, к власти придут иные политики, я устрою другие переговоры. Отсрочка, вот что это значит для меня. Не больше. Для вас же это будет точка в истории вашей жизни. Ведь еще восьми как у кошки у вас нет в запасе?.. Я задушу вас, отсрочив желаемое, но выйду из этой комнаты с ответами на волнующие меня вопросы. Потому что когда вы станете задыхаться, пока я медленно буду душить вас, вы поймете, что я не шучу. Что убью вас в ту же секунду, если вы станете упираться и продолжать врать мне. И никто меня за это не накажет. Если я пожелаю, я могу уничтожить человечество. Если я только пожелаю… — вкрадчиво доносил он до нее. — Я принял вас в свой дом, а до того подарил десять лет мира. А вы платите мне этим?!
— Чем «этим»?
— Ложью и унижением! — рявкнул государь, и рука его сомкнулась сильными пальцами на женской шее. — Что было той ночью? Говори?!
— Я уже сказала вам, — непроизвольно хватаясь за его руку, ответила Калина.
— Что там было?! Что было между вами?
— Я даже не видела вашего сына!
— Между тобой и капитаном? О чем вы договорились? Почему вчера он был тут у тебя?
— Он хотел, чтобы вы увидели нас вместе. Предупреждал… что сделает все… что бы думали обо мне так как нужно ему, — в панике закричала женщина, потому что рука уже давила ощутимо, перекрывая кислород, а беспощадные глаза смотрели в упор.
— Чтобы я не приближалась к вам…. Это потребовал преемник. Он сказал, что уничтожит меня, если ослушаюсь.
— Что ты просила взамен? Говори! — сильнее сжимая ее горло, требовал государь.
— Ничего! Это же глупо!.. Меня сразу уличат и запишут в предатели, если что-то возьму. Мое дело было только стоять в стороне, не пояснять вам правду.
— А в чем она заключается? Ты, правда, подстилка? Тебя за этим привезли? Соблазнить меня? Шептать мне нужные вещи? Неужели ты, правда, думала крутить мной? Неужели они думали крутить мной через тебя? — ревел он гневно.
— Это глупо! Я не… Отпустите… — Калина задыхалась, дергаясь в руках Вишнара все больше. Безуспешно пыталась как-то ослабить силу давления на горло. Воздух все еще поступал, но в меньшем количестве, чем требовалось, а рука государя причиняла сильную боль. Но самое неприятное было в том, что Проскурину охватила страшная паника, вынуждая делать ненужные конвульсивные рывки, которые ничем не помогали. Сердце колотилось как ненормальное. Ужас от мысли, что смерть случится сейчас, здесь и вот так. Она почти висит в правой руке вампира, вынужденная порой подниматься на носочки и мучительно втягивать воздух, когда он сильнее сжимал горло. Затем бессмертный резко ослаблял давление, давал вздохнуть, что бы тут же снова сдавить ее шею.
— Даже моя смерть не стоит того… Вы слишком желаете мир… — прохрипела она из последних сил.
— Я хочу знать! — заревел он в самое лицо женщины, лишая последних остатков самообладания. — Кому ты служишь? Кто твой хозяин? Тебя хотели подложить под меня?
— У меня нет хозяина… Я свободная женщина…
— Ложь!
Калина осознала, что правдой она ничего не добьется и так он и, правда, вскоре задушит ее. Какой смысл быть честной, но мертвой?.. Никакой.
— Хорошо, хорошо… Я скажу… Отпустите!..
Рука мгновенно разжалась, и Проскурина рухнула на пол. Какое-то время тяжело дышала, обретая силы, а затем отползла ближе к кровати и оперлась на нее спиной. Сердце колотилось, руки дрожали, а глаза слезились.
— Говори! — холодно потребовал Вишнар. — Какова цель твоего приезда?
— Соблазнить вас.
— Чтобы узнать, зачем вампирам мир.
— Кто главный в делегации? Кто отдает тебе приказы?
— Аршинов.
— Я так и думал. Что он затевает?
— Не знаю. Я всего лишь исполнитель. Меня не посвящают.
— Так мне и сказали. Ты всего лишь пешка. О чем ты договорилась с преемником за моей спиной?
— Я не видела его. Со мной говорил капитан.
— Ты сказала ему правду?
— Он мне не поверил.
— Что он тебе приказал?
— Держаться от вас на расстоянии.
— Зачем он вчера приходил?
— Сказал, что я хорошо держусь. Напомнил, что я не должна нарушать уговор.
— В чем состоял уговор?
— Я игнорирую вас, преемник не воплощает свои угрозы. И все довольны.
— Кроме твоего правительства. Что ты сказала Аршинову?