Жаркое лето в Берлине - Димфна Кьюсак

Для того, чтобы бороться с новой «коричневой чумой» в Западной Германии наших дней, требуется немалая отвага. Юноша Ганс, ненавидящий нацизм, может только тайно помогать Джой узнать правду. «Мы не очень-то церемонимся со своими собственными крамольниками», – иронически говорит он. На вопрос о том, как чувствуют себя его однокурсники-студенты, молодые люди прогрессивных взглядов, он отвечает: «Мы должны соблюдать осторожность… если хотим остаться целыми в этих джунглях».

Жуткие «джунгли» – весь дом Мюллеров с его «традиционным» культом войны и военщины, с мрачными восклицаниями главы дома «Кровь! Кровь!», с фанатичной Бертой, называющей бандитами и варварами поляков, чехов, русских, пылающей жаждой мести. Писательница, изображая окружающий ее мир в конкретных образах, рисуя эту немецкую семью, так рельефно разделенную на две группы, представляет нам как бы всю современную Западную Германию. В руках крупного капиталиста Мюллера – деньги, власть, поддержка поднявших голову, оставшихся безнаказанными оголтелых реваншистов, с ним рядом – Хорст и Берта, фанатичные представителя «расы господ», называющие «недочеловеками» не только всех иностранцев, но и рядовых тружеников-соотечественников. В семье им противостоят робкая, мягкая, но не покорившаяся старуха-мать, Стивен, прошедший через кошмар гитлеровского безумия, и Ганс, не испытавший этого кошмара, но проклявший его.

Эта разделенная на два лагеря семья символизирует нынешнее положение как в ФРГ, так и в Западном Берлине. За старшими Мюллерами – зловещая «принцесса», «принц голубой крови», некая тетка Луиза, банды марширующих профессиональных убийц, распевающих фашистские гимны, и, разумеется, боннские министры, принявшие в свои объятия выпущенного из тюрьмы Хорста. А те, кто не хочет повторения похода «до Урала», в меньшинстве, им надо прятаться, скрывать свои взгляды. Но они не сдаются.

Символично решение Брунгильды – мученицы Освенцима, Равенсбрука, а ныне гонимой, опасающейся за свою жизнь, но смелой и решительной антифашистки. Она отказывается уехать из Западного Берлина, отвергая поддержку Джой, которая обещает ей спокойную жизнь в Англии. Нет, она не покинет поле боя. На предложение Джой она отвечает:

«Мы не можем уехать. Это наша страна. Здесь было совершено преступление. Здесь оно должно быть искуплено».

Оптимистичен – при всем трагизме жизни Брунгильды – этот финал. Бежит из Западной Германии юноша Ганс, одиночка в реакционной семье Мюллеров, уходит из жизни его бабушка. Но и в Западной Германии есть силы, способные повернуть историю этой страны на новый, мирный, созидательный путь. Им принадлежит будущее. Эта надежда оставлена читателю.

Все же именно здесь, в момент наших размышлений о будущем, мы обязаны «дополнить» роман Димфны Кьюсак.

Картина, нарисованная писательницей, в целом очень мрачная и тяжелая, почти без просветов. Очень мало сказано о Германской Демократической Республике. «Хотим мы или нет, это предприятие работает», – замечает Тод. А ведь ГДР – это новый мир, это прообраз той Германии, о которой мечтают Ганс и Стивен. Еще меньше говорится в романе о борцах за мир, о тех, кого преследуют в Западной Германии, но за кем идут, кому сочувствуют многие люди. Ни слова – о рабочем классе Западной Германии.

Мы назвали эту картину верной, реалистичной, отражающей действительность. В этом большая заслуга художника. Ее книга – предупреждение. Предупреждение общественному мнению западных стран, всему человечеству.

Подлинную надежду рождают в нас не только те, кто скрывается в германском «подполье». Великие силы, которым суждено, несомненно, повернуть рано или поздно историю Германии в новое русло, находятся вне пределов Федеративной Республики Германии. Эти силы – могучий социалистический лагерь, растущий на всем земном шаре «фронт мира». Вся международная обстановка коренным образом отличается от той, которая предшествовала второй мировой войне.

«Старые борзописцы утверждают, – говорит Стивену Тод, – что сейчас происходит то же, что и в тридцатые годы, когда Гитлер и его соратники-головорезы получали субсидию и полную свободу действий. И мы знаем, к чему это привело».

Не случайна эта ссылка прогрессивного журналиста Тода на каких-то «старых борзописцев». Они могут, разумеется, сравнивать, говорить о почти полном совпадении ситуаций. Но в отличие от них Тод знает, что в наше время трагедия гитлеровского нашествия на десятки миролюбивых стран не может повториться.

Его единомышленница Луэлла так ответила расхваставшемуся военному преступнику и реваншисту Хорсту. Подведя его к окну, она указала ему на луну:

«Скажите это человеку на Луне, полковник! Вы видите? Он только что помахал нам оттуда серпом и молотом…

– Вы думаете, нам их не разбить?» – растерянно восклицает в ответ Хорст, до которого дошел глубокий смысл этого намека.

Этим маленьким обменом реплик ограничивает писательница свою оценку перспектив как реваншистского движения в ФРГ, так и всей политики западных держав, о безумии которых говорит в книге не кто иной, как замечательный немецкий писатель Томас Манн: «…ныне этот мир вооружает наследников Гитлера. У них короткая память, они вновь идут с открытыми глазами навстречу своей гибели».

Уже в 1961 году, когда западные державы попытались искусственно разогреть выдуманный ими «берлинский кризис» до такого градуса, который должен был непосредственно предшествовать военному пожару, стало очевидным, насколько бессмысленны и бесперспективны мечты западногерманских реваншистов «продиктовать» когда-нибудь своим новым союзникам очередной «дранг нах остен». Советский Союз своевременно обуздал империалистов и продемонстрировал агрессорам всю безнадежность такого похода. Возрастающий перевес сил социализма над силами империализма если еще и не гарантирует человечеству вечного мира – ибо до тех пор, пока существует империализм, возможны преступные военные авантюры, – то, во всяком случае, обеспечивает бесславный провал таких авантюр.

Необходимо тут же оговориться: если новое соотношение сил на земном шаре способно отрезвить наиболее разумных политических деятелей Запада, милитаристы ФРГ все же могут оказаться неизличимыми. По Западной Германии разъезжает с «лекциями» некий фанатик антикоммунизма, американец австрийского происхождения Вильям Шламм, призывающий к войне даже при том условии, что в ней погибнут сотни миллионов людей, в частности весь немецкий народ. Как это близко к евангелию гитлеровцев, распевавших «Пусть весь мир лежит в развалинах…»

Образ Хорста типичен в этом отношении. Такие «портреты с натуры» взывают к бдительности, к величайшей настороженности всех миролюбивых людей земного шара. Опасность, зреющая в Западной Германии, в штабах НАТО, руководимых бывшими гитлеровцами, вполне реальна.

Скажем спасибо писательнице за это предупреждение.

Но это не умалит нашей уверенности в будущем. История работает не на Хорстов. Мировая социалистическая система добилась крупнейшей победы: нерушимой преградой, могучим, непобедимым бастионом возвышается она на пути империалистических агрессоров. Недалеко и то время, когда новые успехи социализма обеспечат всему человечеству жизнь в условиях вечного мира. Счастливое человеческое общество без войн будет создано.

Б. Леонтьев

1

Отец (нем.).

2

Сын мой (нем.).

3

Да! Да! Многоуважаемая госпожа! (нем.)

4

Приятного аппетита (нем.).

5

Прекрасно! Чудесно! Изумительно! (нем.)

6

Кровь! Кровь! (нем.)

7

Жизнь и кровь (лат.).

8

Мамочка, дорогая (нем.).

9

Пивная (нем.).

10

И так далее (нем.).

11

Поход на Восток (нем.).

12

Это невозможно! (нем.)

13

Я (лат.)

14

Молодое вино (нем.).

15

Это принц фон унд цу Мальмек (нем.)

16

Немецкий (нем.)

17

Выше знамя, теснее сомкнем ряды (нем.).

18

Немецкая имперская партия (нем.)

19

Чудесно! Чудесно! (нем.)

20

«Соколы» (нем.).

21

Объединение лиц, преследовавшихся при нацистском режиме.

22

Из-за созвучия слов профессор спутал английские глаголы limber(размяться) и lumber (погромыхать).