Принц в стране чудес. Франко Корелли - Алексей Булыгин

* Доминго П. Мои первые сорок лет. Предисл. А.В.Парина. М., Радуга, 1989. С. 95-96.

** Здесь память изменяет певцу. Этот эпизод произошел в 1958 году. - Примеч. авт.

На генеральной репетиции Корелли появился на сцене, гордо возвышаясь на один метр и девяносто шесть сантиметров. Меня же он к своему великому ужасу застал поджидающим его на высоте более двух метров.

Этого он мне никогда не простил. Годы спустя, когда мы уже пели вместе с ним в «Метрополитен Опера», он неизменно встречал меня словами: «Только никаких высоких каблуков, договорились?». И каждый раз, когда мы вместе выходили кланяться, он с силой тянул меня за руку вниз, сам при этом приподнимаясь на цыпочки»*.

К рассказу Хайнса можно добавить, что, во-первых, сам Джером Хайнс - уникальная фигура в истории оперы и, в частности, «Метрополитен Опера». Уникальная во многих отношениях. Хайнс обладал (опять-таки надо, конечно бы, употреблять глаголы настоящего времени: Джером Хайнс ныне здравствует; но мы говорим о периоде его выступлений) роскошными внешними данными (в чем очень походил на Эцио Пинцу). Плюс к этому потрясающе красивого тембра голос - бас колоссальной силы, исключительного диапазона, позволявший воплощать самые разнохарактерные роли. По образованию Хайнс - математик, на протяжении всей карьеры продолжавший заниматься наукой. К этому можно добавить, что певец выступал еще и как композитор, автор оперы об Иисусе «Аз есмь путь», которая отражала еще одну важную сторону незаурядной личности Хайнса -его глубочайшую религиозность.

«Геракл» имел заметный успех, разделенный всеми главными героями, хотя некоторые и замечали, что на этот раз Корелли чувствовал себя несколько неуютно в генделевcком репертуаре.

* Hincs Jerome. Great Singers on Great Singing. P. 57-58.

Это можно понять, так как совершенно очевидно, что речь идет о не вполне подходящей темпераменту Франко опере («Я в большей степени склоняюсь к мелодраме», - сказал сам певец на вечере, устроенном в его честь в Анконе). Но все же нельзя отрицать, что подобные «вторжения» в репертуар XVIII века сыграли немалую роль в развитии вокальных возможностей Корелли. «Ему удавался и этот репертуар, потому что он ничего не делал как попало, он учился», - рассказывала спустя много лет Федора Барбьери, его великая партнерша, певшая с Корелли в обеих генделевских операх. Изучение старинных опер в значительной мере способствовало развитию у Корелли особой техники, достижению некой утонченности во владении голосом, которые проявились позднее в виде особой, «солнечной» манеры исполнения наиболее подходящего для певца репертуара.

1959 год начался исполнением «Турандот» - блестящим спектаклем в пармском театре «Реджо» с Анитой Корридори и Риной Терци. Несколько дней спустя - еще одна «Турандот», на этот раз в Палермо, с Люсиллой Удовик, Маг-дой Оливеро, великолепным басом Иво Винко (мужем певицы Фьоренцы Коссотто), и вскоре там же - «Кармен» с Джульеттой Симионато в заглавной партии и находящейся в начале своего славного пути Миреллой Френи в роли Микаэлы.

Затем в феврале в «Ла Скала» - еще один дебют, продолживший три вердиевских премьеры предыдущего года: заглавная роль в опере «Эрнани». Состав исполнителей включал в себя выдающихся певцов: Маргериту Роберти, Этторе Бастианини, Корнелла Мак-Нила, Николу Росси-Лемени, Николу Заккариа. Персонажа этого, как много лет спустя признался сам Корелли, он находил не особо интересным с точки зрения вокала и потому был вынужден «оживлять» его некоторыми украшениями, в то время еще не столь нелюбимыми критикой, как в наши времена, и благосклонно принятыми публикой.

К сожалению, невозможно сказать что-либо об исполнении «Эрнани», потому что не сохранилось записи этого спектакля. Однако, судя по всему, партия певцу удалась. Например, пение Корелли произвело такое благоприятное впечатление на Родольфо Челлетти, что тот даже упомянул о нем в очерке о Корелли, написанном для критико-биографического словаря «Le Grandi Voci» («Великие голоса»): «Еще в «Ла Скала» в сезоне 1958-59 гг. Корелли воплотил вердиевского Эрнани: это было чрезвычайно эффектно - скульптурной выразительности фигура, закутанная в черный плащ заговорщика, заставляла вспомнить романтическую атмосферу вердиевско-мейерберовской оперы и ее мрачных героев. Вокально Корелли поражал полнозвучием и впечатляющим мастерством фразировки при легкости звукоизвлечения в центральном и нижнем регистрах, а в особенности - в уверенных, «сверкающих» верхних нотах»*. Все тот же Челлетти сожалел впоследствии, что Корелли всего лишь «слегка прикоснулся к персонажу, тем не менее придав ему величайшую выразительность». Действительно, Корелли исполнял «Эрнани» не больше шести раз, три из которых - с огромным успехом - в «Метрополитен Опера» и один - в Вероне, во время последних выступлений на сцене «Арены».

Следует заметить, что в 1959 году Корелли чаще всего выступал в «Трубадуре». После дебюта в Болонье Манрико Корелли стал пользоваться огромной популярностью: в первые месяцы года тенор путешествовал из Лисабона в Геную, затем в мае остановился в «Ла Скала», летом выступил перед тысячами зрителей на сцене веронской «Арены», а затем - в Термах Каракаллы. Всего за этот год Франко участвовал в 23 спектаклях вердиевского шедевра.

В рецензиях на Манрико - Корелли того времени можно встретить как восторженные отзывы (их большинство), так и весьма едкие замечания в адрес тенора. Джузеппе Пульезе, например, в рецензии на постановку «Трубадура» на сцене «Арены» писал о Франко: «Его вокальные возможности постоянно развиваются; явная скульптурность его фразировки, порыв, дух, стиль - истинно вердиевские. Они позволили ему достичь великолепного слияния с персонажем благодаря приобретенной прозорливости, глубокой, прекраснейшей музыкальности, благородному порыву».

* Le Grandi Voci. P. 178-179.

Встречались, однако, и такие мнения: «Достоинства его известны: отточенность голоса, сверкание верхних нот. Приходится признать, что в этом Корелли - вердиевский певец, причем - весьма преуспевший. Но его вокальные вспышки и интонации, вполне соответствующие роли, не могут скрыть проблемы с фразировкой, которая находится еще на стадии формирования. Дикция его ужасна. Точность темпов далеко не безупречна».

Перед нами ситуация, аналогичная сложившейся при постановке «Трубадура» на генуэзской сцене за несколько месяцев до того. Вопреки хору похвал («Наконец-то - настоящий тенор! Он соединил мощь порыва, сдержанность и размах, совершенство жеста и позы с прекраснейшими вокальными данными. Блестящая постановка! Смелое и точное исполнение! Главный герой удивителен по мощи и силе голоса»), нашлись и критики, которые даже годы спустя писали о том спектакле, что речитатив Ah! si, ben mio произвел на них такое негативное впечатление, что прямо-таки заставил покинуть зал.