Наполеон - спаситель России - Андрей Буровский

Лев Толстой очень точно описывает, какое тяжелое впечатление оказывает на русское общество убийство герцога Энгиенского. Все дворянство понимает — посяг­нули на человека их круга! И уже не санкюлоты, не яко­бинцы, а почти император Наполеон. Не Робеспьер, от него другого и не ожидали, а «Робеспьер на коне!» Уже не в романе, а в реальной жизни Александр I объявил по гер­цогу реальный траур при дворе. По Петербургу ходила брошюра «Историческое описание Его Светлости прин­ца герцога Енгиенскаго, расстрелянного по повелению Буонапарте в Винценском лесу в ночь с 21 на 22 марта 1804 года»[88].

Но все понимают и то, что новый режим продемонстри­ровал: для достижения своих целей он готов нарушать любую законность! Этой готовностью пугали якобинцы, а получается — Наполеон не лучше.

Впрочем, тут французам есть что сказать... посол Фран­ции Лористон задает императору, возмущенному без­законным расстрелом, вопрос: «Что, если бы в дни, когда Британия готовила убийство Вашего отца, Вы бы узнали, что заговорщики находятся за границей, но в пределах до­сягаемости. Неужели Вы бы не приложили бы все усилия, чтобы их схватить?». Удар ниже пояса? Да. Но Александр сам подставился.

С декабря 1804 года дипломатические отношения Рос­сии и Франции были прерваны. Накануне коронации На­полеона Александр демонстративно разрывает с Франци­ей дипломатические отношения и отзывает поверенного в делах Петра Убри — чтобы он не присутствовал при коро­нации.

А цели у Франции какие? Государственный совет при­ходит к весьма резонному выводу: стремительное возвы­шение Наполеона имеет главным образом соображения внешней политики. То есть Наполеон Бонапарт, став им­ператором, намерен раздвигать границы своей империи вплоть до Индии на юг и до Урала на восток.

Это подталкивает к созданию третьей антифранцуз­ской коалиции под предводительством русского царя Александра I. Центральное звено договоров этой коали­ции: «Англо-русская конвенция о мерах к установлению мира в Европе» от 11 апреля 1805 г.

Тогда же опять начинают финансово поддерживать французских эмигрантов. Много позже в 1828 г. Николай I попытается получить должок с Карла X Бурбона, правив­шего в 1824-1830 гг. Должок составляет 19 284 497 фран­ков. Не получил.

«Когда говорят пушки, музы молчат» — говаривал Напо­леон.

Когда говорят пушки, музы тоже не всегда молчат. Но они говорят только в том случае, если они помогают пуш­кам или хотя бы не мешают им стрелять. Мог ли Александр I Павлович проводить раскрепощение крестьян, ставя Рос­сию на грань новой гражданской войны?

Глава 4.

ПОЧЕМУ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА НЕ НАЧАЛАСЬ В 1807 ГОДУ?

Дерево человечества забывает о тихом садовнике, ко­торый пестовал его в стужу, поил в засуху и оберегал от вредителей; но оно верно хранит имена, безжалост­но врезанные в его кору острой сталью, и передает их позднейшим поколениям, тем лишь умножая их славу.

Гейне Г.

После заключения ряда трактатов между Австри­ей, Пруссией, Россией и Англией была оформлена новая антифранцузская коалиция. 9 сентября 1805 года Алек­сандр и Кутузов выехали в действующую армию.

Разумеется, и тут не обошлось без романтической истории, которую до сих пор вспоминают где надо и где не надо. Связана она с прусской королевой Луизой Ав­густой Вильгельминой Амалией (1776-1810), супругой Фридриха Вильгельма III, мамой прусского короля Фри­дриха Вильгельма IV, первого германского императора Вильгельма I и жены Николая I Шарлотты (Александры Федоровны).

Королева была очень красива. Некрасивый и угрюмый Фридрих-Вильгельм проигрывал в сравнении с Луизой Менленбургской. Луиза была красива и обаятельна. По­жилой Гете называл ее «небесным видением».

В июне 1802 года Александр заехал к своему двоюрод­ному брату, прусскому королю, из Риги в Мемель. Помимо смотров, парадов и приемов королевская чета много вре­мени проводила в домашнем кругу, в компании Алексан­дра. Александр много общался с Луизой, когда Фридрих-Вильгельм уходил спать, и, конечно же, о них много чего говорили.

По одной версии, Александр уже тогда влюбился по уши. Обер-гофмейстерина Луизы, графиня Фосс, записа­ла в своем дневнике об Александре: «Бедный, он совсем увлечен и очарован королевой!»

По другой, как выразился хорошо его знавший Чарторыйский, началось «платоническое кокетничанье».

Они прощались чрезвычайно трогательно, Луиза была в слезах. Судя по всему, если кто-то влюбился, то именно она.

В октябре 1805 года Александр снова встретился с прусской королевской четой в Потсдаме. Адам Чарторыйский не без ехидства писал, что император был в Потсдаме «серьезно встревожен расположением комнат, смежных с его опочивальней», и что «на ночь он запирал дверь на два замка, боясь, чтобы его не застали врасплох и не подверг­ли бы слишком опасному искушению, которого он хотел избежать».

Несмотря на это молва утверждает: под влиянием сво­ей неземной любви Александр подписал с Фридрихом-Вильгельмом III 22 октября 1805 г. конвенцию о присоеди­нении Пруссии к антинаполеоновской коалиции. Глупости, потому что именно за этой конвенций Александр и приехал в Потсдам.

Еще забавнее утверждение, что Фридрих-Вильгельм III подписал конвенцию по настоянию жены: он спал и видел себя союзником России.

Но больше всего легенд связано с посещением гроб­ницы Фридриха II («Великого Фридриха»). В полночь все трое при свечах спустились в гробницу Фридриха Прус­ского (которого беспощадно и позорно била русская ар­мия в Семилетней войне) и поклялись друг другу в вечной дружбе.

Спустя год Наполеон занял Потсдам и выпустил по это­му поводу свой 17-й бюллетень. В нем он прошелся и по клятве у гроба Фридриха II:

«Через два дня после свидания оно было изображено на картинке, которую можно видеть во всех лавках и ко­торая заставляет смеяться даже мужиков. На ней изобра­жены: русский император, очень красивый, с ним рядом королева, а с другой стороны король, который поднимает руку над гробницей Фридриха Великого. Сама королева, закутанная в шаль, подобно тому как лондонские картинки изображают леди Гамильтон, прижимает руку к сердцу и смотрит при этом на императора».

Наполеон не мог не пнуть своих заклятых врагов. Срав­нение королевы Луизы с любовницей адмирала Нельсона леди Гамильтон должно было казаться ему очень обидным.

Но главное: находятся историки, которым совесть по­зволяет рассказывать, что этой клятвой у гробницы Фри­дриха Великого то ли коварная Луиза, то ли коварная прусская чета повязала наивного, сентиментального Алек­сандра.

Не может быть ничего более далекого от истины! Все трое монархов просто жаждали этого союза. И Александр получил от него больше, чем прусские короли. Александр вел войну не на территории России. Война с Наполеоном была и его война... Но он вел ее во много раз более ком­фортных условиях, чем пруссаки и австрийцы.

Что же до сентиментального ритуала... Он очень в духе эпохи романтизма, очень в духе традиционной Германии. А ведь все трое — немцы. Александр — тоже немец по кро­ви. Если его отец родился от Салтыкова, то на 75%. Если от Петра — то на 87,5%. И в огромной степени он немец по воспитанию, литературным вкусам, бытовым привычкам и поведению.

Пока в Потсдаме целовали холодный, сочащийся водой камень гробницы и шептали слова «вечной клятвы», Наполеон делал более прозаическое дело: разгромил и за­ставил капитулировать австрийскую армию Макка.

Битва под Ульмом — сражение, состоявшееся 16-19 ок­тября 1805 г. Сражение необычно тем, что победа Напо­леона достигнута не в генеральном сражении, а в серии успешных боев с отдельными австрийскими корпусами.

Как обычно, Наполеон сумел добиться внезапнос­ти. «Наполеон шел необычайно быстрыми переходами, совершая обход с севера расположения австрийских войск на Дунае, левым флангом которых была крепость Ульм»[89].

Генерал Мак узнал о появлении неприятеля только тогда когда конница Наполеона отрезала его от всех источников снабжения и подкреплений[90].

Русские стоят в Вене. Наполеон отрезает австрийцев от русских. Макк пытается выйти на соединение с союзни­ками. 6-й корпус французов заставляет Макка отступить к Ульму.

К 16 октября Наполеону удалось окружить всю ав­стрийскую армию под Ульмом. Потрясенный австрий­ский генерал просит французов о странном одолжении: о 8-дневном перемирии. Если к тому времени русские не подойдут, он сдается.

Через 5 дней с армией Макка покончено, причем убито всего около 10 тысяч человек (потери французов — не более 6 тысяч). Макк и 30 тысяч австрийцев сдались, 20 000 спас­лись бегством. Все, армии Макка больше нет.