Разведка боем - Владислав Жеребьёв

Слово за слово, услуга за услугу, Скоряков перебрался в Москву, где по очередной протекции старых приятелей из министерства обороны попал в один из информационных отделов полпреда президента, а оттуда прямиком отправился в Кремль. Внешне практически молниеносный, путь этот был труден и тернист. Унижения, взятки, мелкие услуги и большие одолжения, все семь кругов ада, через которые пробирался бывший военный, лелея в голове мечту пропихнуть в жизнь удивительные технологии, сулившие небывалые дивиденды. Он мог пойти и другой дорогой, найдя инвесторов или предложив разработки американцам, но природная жадность и осторожность заставляла разыскивать другие пути.

— Я безумно опечален, что история вашей жизни столь сложна. Одного понять не могу, каким образом она может спасти мой рассудок от безумия или чего еще похуже, приготовленного Новым рубежом? — Спокойно поинтересовался майор.

— Терпение, мой друг. — Иванов посмотрел на часы, словно ожидая чего-то. — Скоряков обманул меня, как я сам хотел обмануть свой оригинал. Он посадил меня на крючок, снял отпечаток личности и замкнул его в едином файле. Теперь я не просто его сторонник, я его раб. Сначала он просто намекал, а потом предложил мне заменить премьера. — Ну, чем ты рискуешь? — Ухмылялся он. — Верных людей у меня в аппарате выше крыши, мы все обделаем так, что и муха носа не подточит. На фоне тех двойников, что я повидал на своем веку, ты же самый идентичный. Разговор, походка, манера общаться. — А почему ты не обратишься напрямую к нему? — Удивлялся я. — Да потому мой друг, вторил Скоряков, что делиться, это одно, а жрать объедки с барского стола, совсем другое. У меня уже есть и негласная поддержка большой тройки, финансирование со стороны. Мне нужен оперативный простор, а премьер вскоре станет президентом. Вот разгул-то будет. Полигон в миллиарды баранов, вечная жизнь за копейку.

— И вы согласились? — Выгнул бровь Курехин.

— Отказался. — Усмехнулся Иванов. — Я же не упырь, хоть соблазн побыть игрушечным королем был сильно велик. — Тогда эта тварь пошла по другому пути. С меня в беспамятстве сняли отпечаток личности, и теперь я вынужден плясать под его дудку.

— Однако местами с премьером вы пока не поменялись?

— Это временно. Вот пройдет избирательная компания, потом выборы. Исход их, кстати, давно решен, а потом он войдет в комнату, а выйду уже я. Игрушечный король настоящей империи.

— Что вы хотите от нас?

— Помощи. Я могу дать команду о выводе вас из мозгового блокиратора и соединения электронной копии с реальной, но только после того как вы вытащите меня из этого ада. Вам только и нужно будет, что отклониться от курса. Как только я буду независим от Скорякова, я смогу послать его ко всем чертям, да и вы в накладе не останетесь. Как вас наградить, я придумаю.

— А почему вы сами не можете организовать экспедицию?

— Так я её почти и организовал. — Усмехнулся Иванов. — Ваше в ней прямое участие, кстати, не моя вина, зато подсказки и наводки моих рук дело. Как правило, попадая на полигон игровой среды, человек остается в полном неведении. Потому и смертность высокая, и дурачков в стране прибавляется ударными темпами. Удивительно, как Скоряков с компанией до сих пор скрывают свои эксперименты, диву даюсь. Впрочем, я тоже сложа руки не сидел. В охране президента, ГРУ и МВД, а так же в основной испытательной лаборатории, чей датацентр находится сразу под нами, есть и мои люди.

— Да, господин двойник, вижу фрукт вы еще тот. — Оскалился Всеволод, но тут же прикусил язык, встретившись с холодным колючим взглядом Иванова.

— Я живу как на вулкане, — скривился тот. — Вынужден вилять, лебезить, скрывать свои истинные намерения практически ото всех, но те люди, что меня окружают, верны мне как псы. Кому-то я помог с операцией для ребенка, кому-то посодействовал с получением средств для бизнеса. Все, кто находится вокруг меня, связаны круговой порукой без возможности дать задний ход. Кто предан от чистого сердца, а кто с подстраховкой. За годы работы тенью я научился видеть людей насквозь, и как только чую гнильцу, собираю досье, да такое что закачаешься. Стоит такому псевдоверному сделать неверный шаг и на белый свет всплывут такие подробности его биографии, что он превратится в грязь. Ту самую, из которой вылез.

— Ладно, сдаюсь. — Майор поднял руки вверх. — Не стоило так пылить. Я и сам зажат в рамки скорого перехода в состояние с жизнью не совместимое.

— Тогда сразу к делу, — губы Иванова исказила какая-то выстраданная гримаса. Взгляды тени и майора встретились. Курехин ужаснулся тому, что прочитал он в глазах Иванова. Этот человек никого не боялся, точнее, больше никого не боялся, как это могло быть только у затравленного волка. Ни эмоций, ни сочувствия, ода лишь слепая ярость и готовность защищать свою жизнь до последнего клочка шерсти, капли крови, глотка воздуха. — У вас в команде осталось трое непричастных к делу господ. Это, как вы уже поняли, временно безработные Блохин и Лютиков, и подполковник ГРУ Капустин. С последним особенно интересно. Достичь столь высокого положения за считанные годы, не вылизывать чужие задницы и иметь авторитет и любовь подчиненных. Я даже знаю его секрет, но к нашему делу он не относиться.

— И то, правда, — сморщился Курехин. — Оставим Винни в покое и займемся нашими баранами.

— Да, верно, — Андрей кивнул и безумным взглядом впился в майора. — Один ты, майор, не справишься. Ваша программа-шпион хоть и наделена особыми свойствами, но артподготовку устроить не может, да и Давыдов, как бы он не поднатаскался за последние игровые месяцы, не боец. У вас есть трое опытных, проверенных в горячих точках боевика. Далее все просто. Ваша локация вычислена до последнего пиксела. Ваши друзья добровольно входят в систему, и вы, как бы это выразить, идете в несколько другую сторону.

— Отклониться от курса?

— Да. Верные мне люди пересчитают точку перехода и внесут изменения в код, где вы сможете найти мою цифровую копию. Как только я пойму, что все нормально, я дам команду на новую программу, и вас выбросит прямиком в финал.

— А что если я откажусь? — Нахмурился Всеволод.

— Воля ваша, — развел руками двойник премьера, — только ни перед оригиналом, ни перед Скоряковым я отчитываться не намерен. Вас просто уничтожат, физически. Следы же своего присутствия в комплексе в столь щепетильный момент я подчищу лучше любого специалиста.

Переброска прошла почти буднично. Верные боевые товарищи, услышав о просьбе Курехина, согласились, даже после того как майор в красках описал все возможные последствия эксперимента.

— Кровоизлияние в мозг, отказ органов, токсическое заражение… — Всеволод еще раз обвел взглядом троицу но ни один мужичина не дал слабины.

— Ладно тебе, командир, — взял на себя смелость Вини, — чего уж там. Знали, на что шли тогда, знаем во что лезем сейчас. Ведь другого выхода, как понимаю, нет и не предвидится.

— Есть один, — Всеволод смущенно развел руками. — Дождаться пока моя копия даст жару всем жутикам в моей голове, но зная, что в ней твориться, я бы на цифрового двойника сильно не надеялся. Да и какая у него поддержка. Аналитик, да компьютерный вирус.

— А значит меня со счетов? — В лабораторию просочился Давыдов и присев на табурет потянулся к пробиркам, закрепленным на стенде, от чего тут же получил по руке бдительным лаборантом.

— Не пойми меня, Сема, неправильно, но я уж лучше со своими. — Кивнул майор.

И снова ящики с аппаратурой, и катетер на руке, но на это раз все будто в игре и не с тобой происходит, а будто со стороны. Блохин молча смотрит в потолок пока люди в белых халатах стучат по клавиатурам и закрепляют на лбу электроды, Лютиков заметно нервничает. Бойцу явно не по себе. Он и раньше больницы не любил, а сейчас и вовсе не питал к ним нежных чувств. Один только Капустин почти весел. На лице загадочная ухмылка, в глазах боевой азарт от близкого боя. В голове незнамо что.

— Готовы? — Парень за пультом обернулся к кушеткам. Кто-то хмыкнул, кто-то поднял вверх большой палец, кто-то матюгнулся. Приняв все это за согласие, парень вдавил кнопку. Жидкости побежали по трубкам. Мониторы оживились, выдавая потоки информации. В воздухе как будто запахло озоном, как после грозы. — Раз, два, три, — готовность копий тридцать процентов. Сопротивление подсознания умеренное.

— У меня отклонение от нормы на три децибела, — это связист, крутит ручки, подстраивает технику.

— Готовность копий сорок три процента. — Парень за пультом напряжен, но делает это почти привычно, как будто газировки налить. Никто не обращает внимания на подопытных. Тянет в сон, во рту мерзкий стальной привкус, усиливающийся с каждой минутой. Реальность растягивается, будто резина, расслаивается на тысячи тонких нитей. Сознание кричит, не в силах отделить химические реакции от реальных событий.