Я сделаю это для тебя (СИ) - Кальк Салма

— Маги, атака. Наводимся через подзорные трубы, — труб было шесть, значит — три раза по шесть, потому что магов, способных к атаке, у него восемнадцать.

Семнадцать — и он сам.

— Приготовились!

Максимилиан, Жак Трюшон, Бенедикт Вьевилль. Да, Жанна бы помогла, но пусть остаётся там, где есть.

Первым же залпом снесли шесть ближайших пушек, вторым добавили, третьим ещё добавили. Обстрел прекратился. Конечно, пушек у Лазара больше восемнадцати, но — ненамного, и начало хорошее. Теперь пока разгребут да подтянут новые, есть время.

Двинулась пехота, и Анри тоже двинул своих вперёд. Разномастные чёрные с трехцветными повязками против алых. Встретят на этом берегу — тех, кто доберётся. Магическую защиту на первые ряды — чтобы дружный залп противника пропал впустую, а также второй и третий тоже. Запасы пороха не безграничны, запасы магической силы тоже, но… маг может больше простеца, с него и спросится больше и сильнее.

Когда линии противника отстрелялись, и бросились к реке — преодолеть, начали стрелять алые мундиры. Стреляли хорошо, но кто-то выбирался из-под защиты и тут же становился удобной мишенью, потому что Лазар не глуп, и тоже поддерживал своих на переправе огнём.

Анри скомандовал отойти, усилить обстрел левого берега — пусть тоже отойдут, а те, кто уже в реке и бежит, насколько позволяет течение и дно, до берега, пусть бегут. Мы их тут сейчас и встретим. Он достал зеркало.

— Де Мару приготовиться, — выход конницы.

Дальше тоже всё пошло, как по нотам — пехота отступила, конница изготовилась и лавиной с двух сторон из-за Высокого холма вылетела на врага. Конец передового отряда был скор и неизбежен, так и случилось.

Тем временем пушки ползли ближе к берегу, и снова маги уничтожили первую линию. Из восемнадцати магов на холме осталось десять — Бенедикт ушёл на Кривой холм и оттуда командовал перестроением пехоты, чтобы встретить следующие переправлявшиеся через речку линии. Точнее, линиями они были на противоположном берегу, в воде всё мешалось, а под пули и магические снаряды выходили уже совсем не линии, а просто толпа, которую, правда, тут же строили и воодушевляли офицеры.

— Ваше высочество, — тьма сгустилась и выпустила Анатоля де Риньи. — Увы, к Лазару не подобраться, антимагическая защита.

Этот гениальный решил, что если убить Лазара, то сражение и закончится. Анри попробовал переубедить, а потом махнул рукой. Допустил Лазар ночное покушение, хоть оно ничем и не закончилось? Вот, и он тоже не будет удерживать от проявления инициативы рьяных и талантливых.

— Анатоль, не в Лазаре дело, — вздохнул Анри. — Мы для них — всё плохое, что было в их жизни. Все неудачи, от рождения не в той семье до отсутствия магических способностей и измены жены. Они думают, что наша жизнь — это постоянное блаженство. Они не подозревают, что магия — это, случается, больно и тяжело. Что магии нужно учиться — всю жизнь. И что с магов потом спросят строже, чем с любого их них. А чего не знаешь — о том и не сожалеешь. А нам остаётся только стоять насмерть.

Завибрировало зеркало.

— Попытка прорыва левого фланга! — завопило зеркало полковника капитана Жерома Тьерри.

Анатоль мигом скользнул тенями — видимо, туда, на неудачливый левый, что за Маленьким холмом. Проспали, что ли? Отвлекли? Но пропускать противника нельзя, оттуда можно легко зайти в тыл, а это уже совсем никуда не годится.

Анри перекинул на левый часть своего резерва, потом договорился с Бенедиктом, чтобы тот тоже перекинул на левый резерв из-под Кривого. Оглядел своих — разбежались с приказами все, кроме Валентина, отлично, молодцы.

Человек вынырнул из некромантских теней — вот только что не было, а уже есть, и лицо показалось Анри знакомым. Тьфу ты, это же капитан Орей, некромант, под началом у Анатоля де Риньи.

— Слушаю вас, капитан, — кивнул Анри. — Что там маркиз де Риньи?

— Привет от генерала Лазара, ваше высочество, — сказал Орей и ударил кинжалом в бок.

Анри успел достать пистолет и выстрелить — пуля возьмет любого, даже некроманта, потом зажал бок и поискал глазами ну хоть кого.

— Мой генерал! — с воплем подбежал Валентин.

— Вьевилля сюда немедленно, он продолжит, — сказал Анри, и почему-то оказался на земле.

И уже не слышал, как Максимилиан командовал, чтобы открывали портал, а потом как хватали его и тащили в Лимей.

35. Так отрадно, так светло

Анри спал и видел сон, точнее — казалось ему, что он спит и видит сон. Будто он снова в Тихой Гавани, на улице лютая тамошняя зима, а в доме Эжени — тепло, свет, наряженная рождественская ёлка, накрытый стол и песни. И поёт Эжени, а смотрит при том — на него. Украдкой, из-под ресниц. На него — и на струны, и снова на него… «Не уходи, побудь со мною, здесь так отрадно, так светло…» И так хорошо это было, что подумалось ему — пусть миг этот длится и длится, и не кончается никогда. Горит огонь, потрескивают дрова в печи, пахнет хвоей от ёлки, пальцы Эжени перебирают струны.

Но будто дунул ветер, и не было больше ничего — ни тёплого дома, ни музыки, ни самой Эжени. А в мутном мареве что-то крутилось-вертелось… а потом вдруг перестало. И предстал перед Анри некто чёрный, красноглазый и страхолюдный, высокий и мощный.

— Смотрю я, досталось тебе, — заговорило чудище, и Анри узнал его — это был демон Хэдегей.

— Если пришёл мой конец, я бы хотел встретить его вовсе не с тобой, — покачал головой Анри.

— Кто ж тебя спрашивает-то! Я бы и не пытался к тебе сюда прорваться, да великая госпожа Женя будет плакать, если тебя не спасти. А ей плакать не след, у неё впереди дела, и внук родится скоро. Она радоваться должна, а не горевать.

— Ты прав. Отнесёшь ей весточку?

— Сам отнесёшь. А то разлёгся тут, понимаете ли!

— Я побеждён, — вот он это и сказал.

— Ты всего-навсего ранен. Тяжело ранен, это верно. Но умелые целители спасут, а у тебя таких целых двое, я слышал.

— Я разбит. Моё королевство отвернулось от меня. Господь отвернулся от меня. Я где-то грешил, вероятно, а то и все мы грешили. Мой брат, мой отец, мой дед… Я не уберёг королевство от хаоса.

— Ты говори, да не заговаривайся. Видел я твоё королевство — ну, беспорядки, война, но где без этого? Люди живут, даже пашут-сеют где-то, торговать пытаются, свадьбы играют, детей рожают. Это, скажу я тебе, вовсе даже и не хаос, это ты не видел настоящего хаоса! Ты не видел, как кипят океаны, как проваливается земля, как облака навек скрывают солнце, как гибнет всё живое. Это — хаос. А у тебя — так, досадная неприятность.

— Это моя… досадная неприятность. Я повинен в том, что нет порядка в королевстве.

— Неужели ты пребываешь там один-одинёшенек?

— Моя семья в ответе за эту землю.

— А земля о том знает? — усмехнулся древний демон. — Ты что, заключал с той землёй магический обряд?

— Какой ещё обряд, — отмахнулся Анри.

— Кстати, если бы попробовал — вот тут бы и земля тебе помогла, тогда бы и отвечал. Кто дал тебе власть?

— Я последний из Роганов. Самый старший. После меня только мои сыновья и дочь моего племянника.

— Тебя призвали на царство? Или ты завоевал его себе?

— Нет, меня не призывали. Они сказали — им не нужно королевство, они устроили себе республику. А завоевать у меня не вышло, силы не те. И предатели не дремлют.

— Так значит, это не твоё царство, только и всего. Хочешь совет?

Анри взглянул — нет, не шутит. Смотрит.

— Говори.

— Уйди, спаси тех своих людей, кто пойдёт за тобой, и вернись позже. И твоё царство, измученное войной, само упадёт тебе в руки. Уговорись с соседями — пусть воюют с теми, кто забрал у тебя твоё. А сам пережди, схорони то, что тебе дорого, сбереги сыновей и внуков. Людской век недолог, будешь осторожен — переживёшь всех своих врагов. Но чтобы вернуться, нужно, чтобы было, куда. Я вот шёл до конца, растерял всё, и себя тоже, и если бы не великая госпожа Женя и не ты — не нашёл бы никогда. Но ты человек, ты краткоживущий, тебе не поможет никакая госпожа Женя из-за грани мира. Если ты не утратишь по глупости и её, и сыновей, и самых верных своих людей, и кто там у тебя ещё есть.