Последний солдат - Алекс Шу

Меня порой кидает в жар и холод…

Декламирую стихи и пристально смотрю на совсем засмущавшуюся шатенку. Ее аккуратненькие ушки горят ярким пламенем. Она периодически искоса посматривает на меня и снова уводит взгляд в сторону.

Я знаю сам, что были бы преступны Признанья или смысла лишены: Затем, что для меня вы недоступны, Как недоступен рай для сатаны.

Студентки, разогретые шампанским и вишневой наливкой, искренне веселятся, посматривая то на меня, то на Светку.

— Да, подруга, ты попала, без вариантов, — глубокомысленно замечает Алена, когда я заканчиваю.

Светка сердито тыкает ее локтем в бок, вызывая хохот девчонок.

Несколько часов под девичий щебет и смех пролетают незаметно. Наступает очередь десерта. Света торжественно ставит в центр стола торт и, вооружившись большим ножом, начинает разрезать его на куски. Шоколадные тяжелые ломти перемещаются на тарелки девушек. Мне достается большой кусок с бежевой розочкой. Девчонки уже с удовольствием работают чайными ложечками, закатывая глаза от удовольствия. Собираюсь присоединиться к ним и тоже попробовать на вкус это шоколадное чудо, но не успеваю. С тихим скрипом раскрывается дверь. В комнату вваливаются двое явно выпивших парней. Один из них держит бутылку водки.

Блин, это же мои «старые знакомые» по дискотеке.

— Света, а мы к тебе… — развязным голосом начинает чернявый, но осекается, увидев меня.

— Ты? — дыхнув перегаром на всю комнату, осведомляется парень, выпучивая глаза.

— Ну я. И что? — насмешливо смотрю на него.

— Все, шкет, ты допрыгался. — Пьяная ухмылка его дружка не предвещает мне ничего хорошего. — Теперь мы тебе рожу начистим. Придется прощения просить на коленях. Если будешь хорошим мальчиком, мы тебя пожалеем и сильно бить не будем. Может быть.

Черт, как же не вовремя это все. Влипнуть в идиотскую разборку, когда на кон поставлено многое, глупо. Жить в напряжении, зная, что Вечность неутолимо отсчитывает месяцы, дни и секунды, отделяющие страну от гибели, и что ты, несмотря на все свои старания, можешь не успеть предотвратить распад, очень трудно. Сегодня мне просто захотелось развеяться, провести время с красивой девушкой и хоть немного, но отвлечься от давящего груза ответственности.

— Напугал, — внешне я абсолютно спокоен, — иди лучше проспись, воин.

— Так, Виктор, и ты, Паша, берете ноги в руки и валите отсюда на всех парах, — вступает в разговор Света, — только попробуйте здесь драку устроить. Я к Марь Степанне сразу побегу, и через пять минут здесь будет комендант и милиция. Вам нужны неприятности? Хотите вылететь из техникума? Могу это устроить.

— Действительно, — поддерживает шатенку Алена, — шли бы вы, парни, отсюда по-хорошему.

«Валите уже, алкаши», «задолбали совсем», «даже спокойно посидеть нельзя», «только попробуйте испортить нам вечер», — возмущенные голоса Ани, Раи и Маши вступают в перепалку.

Под напором студенток парни останавливаются. После небольших колебаний чернявый машет дружку рукой.

— Ладно, Паш, пошли отсюда. А ты, пацан, не думай, что легко отделался, — шипит мне Витя, — мы еще с тобой встретимся. И очень скоро. Быстрее, чем ты думаешь.

После ухода парней уютная атмосфера вечеринки разрушена. Быстро доедаю свой кусок торта, допиваю чай и прощаюсь с девушками.

— Подожди, я тебя провожу, — цепляет меня за локоть Света.

— Хорошо, пошли, — пожимаю плечами.

В холле на первом этаже вежливо прощаюсь с сухо кивнувшей мне Марьей Степановной, кидая взгляд на большие настенные часы. Они показывают четверть десятого. Вот это я тут засиделся. Впрочем, сейчас надо о другом думать. Подозреваю, что Витя со своим дружком, горящие желанием проучить наглого школьника, околачиваются где-то рядом с общежитием. Разборка с ними меня не пугает. Уж с двумя выпившими студентам я точно справлюсь. Пугают, вернее, тревожат возможные последствия. Не дай бог покалечу дураков или нанесу им «тяжкие телесные». Сколько геморроя будет, и милиция вычислит меня «на раз». Ничего сложного в установлении моей персоны нет. А из-за схватки с двумя алкашами могут накрыться ржавым медным тазом все мои планы. В случае чего постараюсь, как говорил контрабандист Лелик в «Бриллиантовой руке» «бить сильно, но аккуратно».

Выходим из общежития. На улице уже начинает темнеть. Проступающие через сгустившийся серый туман белые силуэты зданий с сияющими светом окнами кажутся размытыми. Ветер злобно бьет меня в лицо, теребит воротник куртки, морально подготавливая к схватке.

Шатенка держит меня под руку, прижимаясь всем телом.

— Свет, холодно же. Может, ты обратно в общагу уже пойдешь? Чего мерзнуть? Я и сам прекрасно до дома доберусь, — предлагаю девушке. Если что-то начнется, лишние свидетели мне точно не нужны.

— Нет, Леш, тут остановка недалеко. Я тебя сейчас на транспорт посажу и потом отправлюсь назад. Мне так спокойней будет, — решительно отвечает девушка.

Молчу. А что тут сказать? Обратно она точно сейчас не пойдет, пока не убедится, что я благополучно уехал.

Выходим из двора общежития. Со скамейки дома напротив отделяются две темные фигуры. Чутье опять меня не подвело.

— Света, пожалуйста, не вмешивайся, — придерживаю возмущенно рванувшуюся навстречу ухмыляющимся парням шатенку. — Я сам разберусь. Только не мешай. Все будет нормально, обещаю тебе, — шепчу в маленькое розовое ушко.

Девушка останавливается, пристально смотрит на меня и, что-то уловив в моих глазах, послушно кивает.

— Подожди меня здесь. Я быстро, — прошу ее и иду навстречу чернявому и его дружку.

— Что, щенок, страшно? — злобно ухмыляется чернявый. Предвкушающий расправу, довольный приятель маячит сзади, метрах в трех от него.

— Очень, прямо трясусь от ужаса, — я абсолютно невозмутим.

Встретившись с моим спокойным взглядом, Витек останавливается. Наглая ухмылка медленно сползает с его лица, в глазах на долю секунды мелькает неуверенность.

Я тихо вдыхаю холодный воздух, входя в боевой транс, и делаю шаг навстречу чернявому. Кровь начинает струиться по жилам быстрее, мысли обретают невероятную четкость и яркость, движения становятся плавными и резкими.

Витя, сбитый с толку моим уверенным видом, теряет спокойствие.

— Тебе что, урод, так здоровье потерять хочется? — орет он, схватив