Дерево Джошуа. Группа ликвидации - Девид Джонсон

— Послушай, — сказал я, — еще раз говорю тебе: я и не знал, что кто-то ничего не сказал. И я хочу знать, почему ты мне ничего не сказал.

Мы еще некоторое время лениво обменивались взаимными упреками. Не стану утомлять вас буквальным воспроизведением нашего диалога. Просто вообразите себе, что сотрудники двух правительственных служб могут говорить друг другу, обнаружив, что долго работали над одной и той же проблемой, — и вы будете недалеки от истины. В итоге он остался при своем убеждении, будто я засветил негативы, чтобы досадить ему, я же настойчиво стремился узнать, отчего он не посвятил меня в свой план действий.

Наконец, он рявкнул:

— Сказать тебе? Чертов мясник, да после того, что ты учинил в Стокгольме, неужто ты думал, что я прибегу к тебе с просьбой о помощи?

— Что я учинил в Стокгольме? — переспросил я. — А, ты имеешь в виду Сару Лундгрен?

— Именно! Сару Лундгрен! — продолжал он. — Ну и что с того, что она была без ума от этого ублюдка — и что только они находят в этих сладеньких коротышках-европейцах, не могу понять! — но пока она была с ним в контакте, она же оставалась для нас золотой жилой! Мы не спускали с нее глаз, только и следили, чтобы она не сболтнула чего-нибудь лишнего…

— Ничего лишнего, — вставил я, — если не считать информации обо мне. Она провалила меня, едва я ступил на шведскую землю.

— Ну и что! Все равно тебе это не могло повредить. Каселиусу позарез нужен был американец-фоторепортер, настолько позарез, что его даже не волновало, не спрятана ли у этого фоторепортера «пушка» в сумке с фотопринадлежностями. Тем не менее, он очень быстро тебя раскусил И Сара получила по заслугам — за то, что разоблачила тебя.

— Блестяще! — сказал я. — Это весьма пошло ей на пользу. Но я что-то не припомню, чтобы кто-то консультировался со мной.

— Я был уверен, что Каселиус не остановится и пойдет напролом, и будет тебя использовать, — заявил Веллингтон нетерпеливо. — И он ведь использовал, а? Это такой тип, который может кайф словить от мысли, что заставил американского агента работать на себя в качестве фотографа. Он просто из предосторожности устроил тебе парочку проверок, чтобы посмотреть, с кем имеет дело, — сначала поручив своим ребятам малость тебя потрясти, а потом и сам, встретившись с тобой наедине, пощекотал тебе нервы стальным клинком. Насколько я понимаю, ты продемонстрировал чудеса тупости. Ты даже показал ему, что неплохо владеешь холодным оружием, чтобы он знал, чего следует опасаться. Этот коротышка хитрая бестия, Он был бы счастлив использовать и перехитрить агента, которого послали его убить. На этом я и решил сыграть.

— Ясно.

Веллингтон осклабился:

— И что ты потерял? Нам пришлось позволить Лундгрен передать ему хоть какую-то подлинную информацию, понял? Если бы он тебя сам раскусил, а она бы ему ничего не сообщила о тебе, ему бы захотелось выяснить, почему так произошло. А мы намеревались сохранить ее реноме в глазах коротышки, чтобы потом можно было ее использовать и навести его на ложный след, если бы подвернулся удобный случай. Потом бы ее тихо переправили в Штаты и вывели из игры — кому же нужен скандальный процесс? Она была славная девочка, немного, может быть, чокнутая, но слишком хорошая для американских грубиянов вроде нас. Очень смешно — если, конечно, твое чувство юмора позволяет так оценить ситуацию, — когда на жизненном горизонте такой вот кошечки появляется импозантный щеголь и начинает крутить ею как хочет. Для нее было бы и так слишком суровым наказанием, если бы ее поводили за нос и бросили, а она бы потом провела остаток жизни в воспоминаниях о том, как ею попользовался поганый коротышка. Но ты, конечно, не мог это так оставить, да? Тебе приспичило стать одновременно судьей, жюри присяжных и палачом. Ты пронюхал, что она ведет двойную игру, и накинул ей петлю на шею!

Я вскричал в изумлении:

— Черт возьми, но я же не убивал eel

Он невозмутимо передернул плечами:

— Она пошла в парк на встречу с тобой. Ты вышел из парка, а она — нет. Ты опасный малый! Не столь уж и важно, убил ли ты ее или просто стоял в сторонке и смотрел, как это делают другие. Это дела не меняет. Она была с тобой. Ты, значит, умник, крутой мужик, посланный сюда латать дыры, которые мы, олухи несчастные, понаделали, да? Может, ты мне скажешь, что не мог спасти ее, хотя очень этого хотел, а, супермен хреновый?

Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но смолчал. Он был уверен в своей правоте. И что бы я ни сказал, это бы его не разубедило. Возможно, между ним и Сарой Лундгрен было нечто большее, чем он говорил, потому-то и был так упрямо свиреп — или, может быть, ему просто хотелось, чтобы так было. Но, определенно, то, что он сказал, трудно было опровергнуть. Я отправился на встречу в парк с женщиной и ушел, а она осталась там лежать мертвая. Гордиться тут было особенно нечем. И спорить было бесполезно. Впрочем, мы достаточно поговорили о Саре. Оставалась еще одна женщина, в ком я был куда больше заинтересован.

— Тейлор? — переспросил он после моего вопроса. — Конечно, она работала на меня. Черт, ты же видел нас однажды вместе, разве нет?

Я промолчал. Я все еще пытался переварить свежую информацию. После паузы он продолжал:

— А ты произвел на нее впечатление. Думаю, тебе везет с бабами. Она все умоляла меня позволить ей рассказать тебе обо всем, чем мы тут занимаемся. Она и упросила меня встретиться с ней здесь, чтобы повторить свою просьбу, хотя это было чертовски рискованное мероприятие. Я приказал ей держать язык за зубами, но она, похоже, решила, что ей лучше знать, и стала действовать вопреки моим инструкциям.

— Как это понимать?

— Э, да перестань! — злобно сказал он. — Она должна была все тебе выложить. Иначе как бы ты догадался выбить у нас из-под ног почву, подстроив эту чертову шутку с пленками?

— Она мне ничего не рассказала.

Он помотал головой, отметая мои слова как полную чепуху,

— Вот что я тебе скажу, Хелм. Ты, конечно, можешь думать, что сумеешь заловить Каселиуса и приписать себе все заслуги, раз тебе удалось сбить нас с толку. Но ты забываешь об одной такой маленькой детали, как данные тебе инструкции. Сара накинула на тебя намордник, отправив в Вашингтон то письмо, помнишь? Каселиус заставил ее это сделать, конечно, но мы совсем не возражали. Я попросил дать вам побольше времени, чтобы получить больше легальных оснований для его задержания местными властями — им очень понравилось, что известный шпион использует для прикрытия шведский паспорт и шведское гражданство. Вашингтон ничего такого и слышать не хотел, пока Сара не направила туда свой рапорт — как резидент, выражая решительный протест по поводу того, что они послали в дружественную нам страну опытного профессионала-убийцу, и тэ дэ, и тэ пэ. Тогда они струхнули и решили отозвать тебя и предоставить мне возможность действовать. Мне порекомендовали — ты усекаешь, Хелм? — мне порекомендовали воспользоваться твоими уникальными талантами только в случае — по моей оценке — самой крайней необходимости для успеха нашей миссии. — Он по-волчьи оскалился. — А теперь пораскинь мозгами, дружок, в чем заключается моя оценка. Ты будешь сидеть тут до посинения и дожидаться моего приказа. Мы уж как-нибудь поймаем Каселиуса — без тебя и невзирая на тебя.

— Мы? — переспросил я. — Ты и Лу Тейлор?

Выражение его лица немного изменилось.

— Нет, это я выразился чисто фигурально, Что касается Тейлор, то мне не кажется, что ее шансы сколько-нибудь хороши. Но я, конечно, не мог ей воспрепятствовать — в сложившихся обстоятельствах. Ты слышал, что сказал Гранквист. Она ушла вместе с Каселиусом, когда их отпустили. Я попытался было ее отговорить, но ей показалось, что она просто должна это сделать — и ты теперь можешь понять почему.

— Наверное, ты можешь, — отрезал я. — Ну-ка просвети меня!

Заколебавшись, он сказал:

— Ну, весь этот план был, по существу, ее затеей. Она тайно связалась с нашими людьми в Берлине, и они отправили ее ко мне в Стокгольм. Мне поручили проверить Лундгрен и принять у нее дела. У меня была отличная «крыша». Лундгрен все еще работала на нас — это было известно и на той стороне, — так что мы с Тейлор играли в открытую: американский бизнесмен ухаживал за симпатичной американской вдовушкой. По сведениям Каселиуса, я был старинным приятелем Хэла, со связями, которые могли оказаться полезными. Конечно, теперь-то он знает обо мне больше. А это еще один козырь против нее, где бы она сейчас ни находилась. В любом случае, верит он или нет, что она вела с ним двойную игру, он понимает, что больше она ему не нужна. А этот коротышка не любит обременять себя лишним багажом.

— Ты чувствуешь себя на седьмом небе, да? — сказал я. — Если ты мог до этого додуматься, то и она тоже, уверяю тебя. И все же она ушла с ним?