О природе вещей - Тит Лукреций Кар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но все же нет указаний на то, чтоб она сотворила
Смешанных неких зверей, разнородные члены придав им.
Видим же мы, что и ныне растут из земли в изобильи
Злаки, различные виды травы и кустарников пышных,
Кои не могут в смешении между собою родиться.
Все существа нарождаются в определенном порядке
И сохраняют различье по твердым законам природы.
Люди, тогда на полях проживавшие, были грубее,
Как и должно быть, затем что взрастила их грубая почва.
Кости внутри у них были гораздо крупнее и тверже;
Чрево их с жилами связано было далеко плотнее;
Холод и жар их поэтому не донимали так скоро,
И перемена напитков и пищи на них не влияла.
Так в продолжение множества солнечных круговращений
Люди вели свою жизнь в состояньи бродячем, как звери.
Не было сильного пахаря для управления плугом,
Так что никто не умел ни возделывать поля железом,
Ни произвесть на земле насажденье кустарников новых,
Ни у высоких деревьев обрезывать старые сучья.
То, что давали тут солнце и дождь, то, что собственной силой
Почва рожала, казалося сердцу достаточным даром.
Люди кормились в дубовых лесах желудями обильными.
Вишни морские, которые ныне, как видишь ты, зреют
И принимают багровый свой цвет только в зимнюю пору,
В те времена доставлялися почвой крупней и обильней.
Кроме того, расцветавший тот мир первобытный немало
Пищи различной готовил несчастному роду людскому.
Реки с ручьями сзывали людей утолить свою жажду.
Так на горах и доныне паденье ручьев многоводных
Издали громко скликает зверей к утолению жажды.
Люди к тому же, бродя, находили лесные пещеры,
Капища нимф, из которых струями ручьи вытекали.
Влага, скопляясь обильно, садилась на скалы и сверху
Падала каплями с камней тут, мокрых и мохом покрытых.
Часть этой влаги, стекая в равнину, в поля разливалась.
Люди тогда не умели еще ни с огнем обращаться,
Ни укрывать свое тело звериною шкурой и мехом;
Но проживали в лесах они, в горных пещерах и рощах
И закрывали ветвями кустов свои грязные члены,
Чтоб обеспечить себя от ударов дождя или ветра.
Люди совсем не пеклись об общественном благе, а также
Не было нравственных правил у них и защиты законов.
Каждый брал то, что ему как добычу судьба посылала,
Собственной силой привыкнув хранить свою жизнь и здоровье.
В зарослях леса влюбленных тела сочетались Венерой,
И сочетались притом или вследствие страсти взаимной,
Или насилию и сладострастью мужчин уступая,
Или за плату: за желуди, вишни морские и груши.
С ловкостью рук чрезвычайной, с большою проворностью бега
Люди на диких животных охотились в дебрях лесистых
С помощью брошенных камней и грузной, огромной дубины.
Многих сражали они, от иных же скрывались в пещерах.
Люди ночною порой, наподобье щетинистых вепрей,
Членам нагим доставляли покой, на земле распростершись,
В листья сухие и ветви деревьев зарывшись глубоко.
Не с восклицаньями громкими ждали те робкие люди
Ясного солнца и дня на полях, в мраке ночи блуждая;
Дремой объятые, в полном молчаньи они созерцали,
Как в небесах поднимает свой лик лучезарное солнце.
Ибо уж с детства привыкли они наблюдать постоянно
Смену взаимную света и тьмы в надлежащее время.
Эти явленья природы их более не удивляли,
И не страшила их мысль, что земля в вечный мрак погрузится
И что сиянье светила навек у них отнято будет.
Больше забот причиняло несчастным людям нападенье
Хищной породы зверей, нарушавших покой постоянно.
При наступленьи могучего льва и лохматого вепря,
Бросив жилища, бежали они под скалистые своды;
И среди ночи ненастной от страха они уступали
Гостю свирепому ложе свое под листвою деревьев.
Все-таки смертные в те времена покидали пределы
Сладостной жизни не в большем количестве, нежели ныне.
Люди тогда в одиночку скорей подвергались захвату,
Пищу живую порою звериным зубам доставляя;
Чаще в лесах и горах раздавались стенанья и вопли
Тех, кои с плотью живой погребались в живую могилу,
Те же, которые с телом изгрызанным бегством спасались,
Голосом, ужас вселяющим, Оркуса мрак призывали
И прижимали ладони дрожащие к ранам, покуда
Жадные черви не освобождали несчастных от жизни.
Люди в невежестве средств никаких от ранений не знали.
Но зато не было случаев, чтоб в один день погибали
Тысячи воинов сразу под знаменем или чтоб море
Силой волненья суда и людей разбивало о скалы.
Море, вздымая валы, свирепело тогда понапрасну
И легкомысленно распространяло пустые угрозы.
Да и зеркальная гладь совершенно спокойного моря
Не соблазняла тогда никого и в обман не вводила.
Дерзкий почин судоходства в ту пору во мраке таился.
Если порою тогда недостаток питания членам
Смерть причинял, то, напротив, теперь всех излишество душит.
Люди тогда по незнанию яд себе сами давали,
Ныне ж скорее другим они яду умеют подсыпать.
Люди затем изготовили шкуры, жилища, добыли
Силу огня, и слились тогда муж и жена воедино.
Стали известны им в браке утехи любви непорочной,
И они видеть могли, как от них возникает потомство.
Только тогда человечество стало немного смягчаться.
Тело стараньем огня восприимчивей к холоду стало,
И недостаточной стала казаться небесная кровля.
В людях Венера ослабила мощь. От родительской ласки
Дети легко потеряли суровые склонности духа.
Начали также и дружбу завязывать те, у которых
Были соседи: не стали чинить ни вреда, ни насилий.
Голосованием жен и детей оградили защитой
И выражали движеньями всякими и лепетаньем,
Что состраданье должно быть оказано всем слабосильным.
Правда, еще не меж всеми согласие установилось,
Все ж наибольшая, лучшая часть договоры хранила.
Иначе род человеческий был бы тогда уничтожен
И не довел бы до нынешних дней размноженья потомства.
