Опередить дьявола - Мо Хайдер

— Какой у тебя оператор?

— Оранж. А у тебя?

— Черт. У меня тоже. И мобильник самый простенький. — Отступив на шаг, он окинул взглядом баржу. — Надо тебя отсюда вытаскивать.

— На палубе есть люк. Я так и не смогла его открыть. Пол? Что там с туфелькой?

Он положил на планшир дрожащие руки и распрямил спину. Казалось, без этой точки опоры он упадет. Но прошла минута-другая, и он снова соскользнул в воду.

— Что там с туфелькой, Пол?

— Ничего.

— Не делай из меня дурочку.

— Давай подумаем, как тебя вытащить. Через люк не получится. Там стоит здоровенная лебедка, черт бы ее подрал.

Он положил ладонь на корпус и двинулся вдоль баржи, то и дело останавливаясь и проверяя, можно ли проникнуть внутрь. Она слышала, как он постучал по корпусу, дойдя до завала. Когда он вернулся, на лбу у него выступила испарина, весь он был грязный и мокрый и вообще выглядел ужасно.

— Послушай. — Он избегал встречаться с ней глазами. — Вот что мы сделаем. — Он закусил губу и окинул взором шахту. — Я поднимусь наверх, попробую установить связь.

— А в шахте вообще был сигнал?

— Я… Да. По-моему, был.

— Так был или не был?

— Я не проверял, — признался он. — Если в шахте нет сигнала, то наверху точно будет.

— Ну да. — Она кивнула. — Само собой.

— Эй. — Он согнулся пополам, так что теперь они оказались лицом к лицу. — Ты можешь на меня положиться. Я тебя здесь не брошу. Этот тип сюда не вернется. Надо быть сумасшедшим, чтобы вернуться, зная, что мы прочесываем туннель. Я только поднимусь повыше.

— А что, если тебе придется вылезать из шахты?

— Так недалеко же. — Он помолчал, глядя на нее. — Ты совсем бледная.

— Да. — Она сгорбилась и преувеличенно задрожала. — Я… сам знаешь. Тут такой колотун. А так я ничего.

— Вот, держи. — Он извлек из барсетки смятый бутерброд в целлофане и полбутылки воды «Evian». — Мой ланч. Извини, что в таком виде.

Она протянула руку через отверстие и взяла бутерброд. И бутылку. Засунула и то и другое в висящий под потолком рюкзак.

— А виски у тебя случайно нет?

— Поешь.

На полдороге к выходу он вдруг остановился. Обернулся в ее сторону. Помедлил. Потом, не говоря ни слова, пошлепал назад по воде и просунул руку в отверстие. Пару секунд Фли смотрела на нее — теплые белые пальцы на фоне почерневшей обшивки, — а затем положила в нее свою ладонь. Никто из них не проронил ни звука. Но вот Проди убрал руку и двинулся обратно. На мгновение он застыл, чтобы в последний раз окинуть взглядом туннель — все эти смутные кочки и кучки, торчащие из воды, — потом взялся за висящую веревку и полез вверх.

У Джэнис Костелло была сестра, жившая неподалеку от Чиппенхэма, к ней Кэффри и отправился после обеда. Это оказалась сонная деревенька — коттеджи с вывешенными корзинками, паб, почта и табличка с гордой надписью: Лучшая деревня в Уилтшире в 2004. Его встретила Ник у приземистого входа в каменный дом. Крыша соломенная, окна со средником. Ник вышла в розовато-лиловом платье, туфли на высоком каблуке сменились китайскими тапочками бирюзового цвета, — по всей видимости, одолжила их у хозяйки. Она то и дело прикладывала палец к губам, чтобы Кэффри говорил потише. Мать и сестра Джэнис находились в спальне наверху, а вот Кори уехал в неизвестном направлении.

— А Джэнис?

Ник сделала ему лицо.

— Лучше поговорим на заднем крыльце. — Она провела его через комнаты с низкими потолками, мимо маняще потрескивающего камелька, у которого мирно спали два лабрадора, и вывела на холодную террасу. Лужайка позади дома уходила под откос и упиралась в живую изгородь, отделявшую ее от равнины, сложенной из оолитового известняка, к югу от Котсволдса; тронутые инеем борозды мирно покоились под свинцовыми небесами. — После больницы она ни с кем не разговаривает. — Ник показала пальцем на фигурку на скамейке, в конце небольшого розария: она сидела спиной к ним, в наброшенном на плечи пуховом одеяле. Темные волосы забраны назад. Взгляд устремлен в поля с осенними деревьями, подпирающими небо. — Даже с матерью не разговаривает.

Кэффри застегнул пальто, сунул руки в карманы и по узкой, обсаженной тисом дорожке направился к дальней лужайке. Когда он вырос перед Джэнис, она подняла глаза, вздрогнула. Лицо без косметики, нос и подбородок красные. Пальцы, сжимающие у шеи пуховое одеяло, побелели от холода. На коленях — плюшевый кролик Эмили.

— Что? — Губы у нее задрожали. — Вы нашли ее? Только не томите… я хочу знать правду, какая бы она ни была.

— Мы до сих пор ничего не узнали. Сожалею.

— Боже. — Она откинулась назад, поднесла ладонь ко лбу. — Боже мой, боже мой. Я больше не могу. Я так больше не могу.

— Как только мы что-нибудь выясним, вы первая об этом узнаете.

— Не важно, какая это будет новость. Хорошая или плохая. Обещаете?

— Хорошая или плохая. Обещаю. Можно, я присяду? Мне надо с вами поговорить. Можем позвать Ник, если хотите.

— Зачем? Это ведь ничего не изменит. Разве кто-то может что-нибудь изменить?

— Пожалуй, нет.

Он сел рядом, вытянул ноги, одна на другую, и скрестил руки на груди. Плечи поднялись сами, защищаясь от холода. На земле у ног Джэнис стояла кружка чая, к которому она не притронулась, и лежала книга в твердой обложке — «В поисках утраченного времени», — на супере виднелась библиотечная наклейка.

— Трудное чтение, да? — спросил он после паузы. — Пруст?

— Моя сестра наткнулась на это название. Воскресное приложение включило ее в десятку книг, которые следует читать в период кризиса. Пруста или Калиля Джибрана.

— Полагаю, вы не в силах прочесть ни одного слова. Ни того, ни другого.

Она наклонила лицо и потрогала кончик носа. С минуту, не меняя позы, она собиралась с мыслями.

— Нет, конечно. — Она потрясла рукой, как будто к ней прилипла какая-то зараза. — Для начала пусть уляжется крик — он постоянно стоит в ушах.

— Врачи переполошились. Вам не стоило сразу выписываться. Хотя выглядите вы хорошо. Лучше, чем я думал.

— Ну да. Скажете тоже.

Он пожал плечами.

— Джэнис, я должен перед вами извиниться. Мы вас подвели.

— Ну да. Подвели меня. Подвели Эмили.

— От имени британской полиции я приношу свои извинения за мистера Проди. Он оказался не на высоте. Он вообще не должен был там находиться в это время. Его поведение было абсолютно неподобающим.

— Неправда. — Она вымучила ироничную улыбку. — В поведении Пола не было ничего неподобающего. В отличие от вашего расследования. Или от романа моего мужа с женой Пола. Вот это можно назвать неподобающим. В высшей степени неподобающим, черт возьми.

— Не понял. Вы хотите сказать…

— Да. — Она сопроводила это жестким смехом. — А вы не знали? Мой распрекрасный муж трахает Клер Проди.

Кэффри отвернулся и поднял глаза к небу. Ему хотелось выругаться.

— Это… — он прокашлялся, — это испытание. Для всех нас.

— Для вас? А как насчет того, что моя дочь пропала? А как насчет того, что мой муж со мной не разговаривает? Вот, — она выставила обвиняющий палец, на глаза навернулись слезы, — вот что я называю испытанием. Он не говорит со мной. Даже имя дочери вслух не произносит. Он забыл ее имя. — Рука Джэнис бессильно упала на колени — она проводила ее взглядом. Через минуту взяла с колен плюшевого кролика и прижала ко лбу. Изо всех сил. Как будто это давление могло остановить поток слез.

По словам больничной сестры, у Джэнис в полости рта и в горле под действием газа не появились волдыри, что можно было ожидать. И пока не удалось установить, какое вещество использовал Мун, чтобы вырубить своих жертв. В комнатах были обнаружены тряпки, смоченные скипидаром. Именно его запах, а не хлороформа, стоял в квартире. Но ведь не от скипидара люди потеряли сознание. И к тому же не все.

— Простите. — Она вытерла глаза. — Простите, я не хотела… Вы не виноваты.

Она поднесла кролика к носу, вдохнула его запах. Потом оттянула ворот свитера и сунула туда кролика, точно он был живым существом, нуждающимся в тепле. Она возилась с ним, пока тот не очутился у нее под мышкой. Взгляд Кэффри блуждал по саду. В углу, возле низкого штакетника, за которым начиналась фермерская земля, высилась куча красновато-желтых листьев. На ветерке, который принес с полей запахи навоза, трепетала паутинка. Кэффри нарисовал себе картину: какая она будет поутру, тронутая инеем и росой. И тут же подумал о черепе под белым саваном. О клейких бурых пятнах на ткани.

— Джэнис, я пытался дозвониться до Кори, но он не берет трубку. Мне нужно, чтобы кто-то ответил на мои вопросы. Вы мне поможете?

Джэнис вздохнула. Она стянула волосы и завязала их узлом, потом провела ладонями по лицу, словно разглаживая кожу.