Самый лучший демон. Костёр чужих желаний - Катерина Снежинская

— Глаза закрыть и уши заткнуть! — неожиданно перешёл на приказной тон рогатый. — Что не ясно?

— Все. Мне все неясно! — буркнула Арха, но шажок за шажком начала отходить к указанной стеночке.

Не то чтобы в ней вдруг проснулась покорность. Впрочем, и демон, раздающий команды, ведунью не слишком впечатлил. Но происходящее девушке тоже начало нервировать. Нет, никакого накала в воздухе не чувствовалось, ничего не искрило и молнии с ясного неба не падали. Да и Тхия выглядел хоть и напряжённым, но вполне обычным. Скорее уж обстановку накаляло поведение лордов. Поэтому лекарка и предпочла убраться подальше.

Но своё отступление к «стеночке» Арха только начала медленно. Не успела она сделать и трёх шагов, как к дому её буквально сдуло. Ведунья не была уверена, но, кажется, никаких внешних стимулов ей не потребовалось. Она самостоятельно, причём одним прыжком, преодолела расстояние в добрых три шага. При этом ещё не понимая толком, что случилось.

Просто девушке показалось, что сам воздух взорвался. Лопнул, как гигантский стеклянный пузырь, резанув осколками по барабанным перепонкам, врезаясь в мозг. Сначала был вой. Низкий, утробный, басовитый, заставивший вибрировать камни под ногами, он длился и длился. Словно у существа, его издававшего, лёгкие были размером с кузнечные меха. Но при этом вопль с каждым ударом бешено колотящегося сердца ведуньи становился все выше и выше. Пока почти не исчез совсем, высверливая череп сотней крошечных коловоротов.

Арха зажала готовые начать кровоточить уши, но визг на грани слышимости перекрыл рык. Наверное, с таким бешенством и яростью могла рычать львица, защищая своих детёнышей. Если бы она была размером с дом. Но оказалось, что какофония ещё только началась. Потому что вслед за рыком раздался рёв, по сравнению с которым все остальные звуки были не громче шёпота. Кажется, в гости к грахам пожаловала сама Тьма. Очень и очень злая Тьма.

Ведунья не хотела открывать глаза. Перспектива увидеть собственную смерть её совершенно не прельщала. Но веки поднялись сами собой. Да так больше и не опускались, закостенев. Тьмы на скалистом выступе с горбатыми спинами грахских домов не было. Наоборот, холодное, но яркое северное солнце с бесцеремонной ясностью освещало сцену. Которая больше всего напоминала бред душевно больного, наевшегося грибочков. Галлюциногенных.

Над повалившимися как деревья под порывом урагана грахами стояло нечто, отдалённо похожее на демона. Вот только крайне измождённого, буквально умирающего от истощения демона. Хотя, наверное, тело высотой в два метра прокормить было нелегко. Ну и крыльями летучей мыши вместо рук насколько знала Арха, ни одно из созданий Тьмы в своём нормальном облике не обладало.

В грудь этого чудовища, видимо стараясь опрокинуть его на землю, упиралось лапами не менее чудовищное животное. Оно бы походило на кошку-переростка, если бы не полное отсутствие шерсти, чёрная, лоснящаяся под солнечными лучами кожа и передние клыки, торчавшие из-под морщащейся верхней губы на добрый локоть.

Третьим в компании этих выходцев из наркотического бреда был… демон. Самый обыкновенный демон. Такой, какими их маленькая Арха увидела в бабушкиной книге. Гора мускулов повыше скелета с крыльями, запакованная в глянцево отблёскивающую алую кожу. Вместо лица — морда все той же летучей мыши. Рога, которому бы обзавидовался любой горный баран. Распахнутые черные крылья. Причём каждый из этих кожистых парусов было длинной с три, а то и четыре роста самой ведуньи. И полный набор когтей с человеческое предплечье длинной. А вот копыт у него действительно не имелось — соврала книжка.

Арха, как будто заколдованная, наблюдала, как это чудовище заламывает скелетоподобного монстра. Казалось, при его мощи демону ничего не стоит хрупнуть крылорукому позвоночник, как тростинку. Но арифед — а на грани сознания мелькнуло понимание, что это именно арифед — вполне успешно сопротивлялся.

Хаш-эд снова взревел, упрямо мотнув рогатой башкой, перехватил крылья тощего нетопыря поудобнее, поворачиваясь к лекарке боком. Взгляд ведуньи сам собой скользнул ниже пресса демона, который больше всего походил на четырёхрядную кирпичную кладку, и упёрся…

Вот тут сознание Арху, наконец, и покинуло.

Первая, вынырнувшая из темноты как рыбка, мысль была вполне логичной: «Спать под дождём неудобно!». Но, не смотря на всю свою логичность, эта идея показалась крайне некомфортной. Потому что побуждала к действиям. По крайней мере, стоило хоть чем-нибудь накрыться. А в тело как будто свинца залили, словно в пустую форму. И двигаться не хотелось совершенно.

— Заканчивай претворяться. Я же вижу, что у тебя ресницы дрожат! — проворчали откуда-то извне недовольно.

Веки тоже превратились в свинцовые. И для того чтобы их поднять потребовались немалые усилия.

— А ты знаешь, что у тебя радужка не белая, а бледно-бледно серая? — задумчиво протянула Арха, таращась на Ю.

— Ценное замечание, — согласилась граха и щедро брызнула в лицо лекарке пригоршню воды.

— Теперь-то зачем? — возмутилась ведунья.

Великанша пожала плечами, потеряв к Архе всякий интерес и рассматривая что-то, чего лёжа девушка увидеть никак не могла. Пришлось садиться. Впрочем, зрелище стоило трудов. Тхия, вернувшийся к своему обычному облику, в неподражаемой ректорской манере воспитывал грахов.

Все великаны, что были на площадке, в данный момент с энтузиазмом отжимались. И впереди гигантов, неожиданно воспылавших любовью к физическим упражнениям, трудились тёщи лорда. Сам же мессир Сареш, как какой-нибудь Призрак закутанный до босых пяток в меховой плащ, прохаживался перед группой, что-то им втолковывая. А за Воплощением Тьмы по пятам следовал, помахивая прутиком, сын Бога. Видимо, высматривая тех, кому вздумается отлынивать.

Судя по постной и надменной физиономии лорда, содержание этого «чего-то» было крайне занудно. И, наверное, грахи страдали не столько от негаданной разминки, сколько от арифедских нравоучений. Отжимания-то им давались без всякого труда. Впрочем, зная настойчивость ректора, приходилось верить, что он сумеет замордовать даже северных воителей.

— … времена меняются. И каждое существо, почитающее себя прогрессивным, должно меняться вместе с ними. Демонам и бесам, страдающим косностью мышления нет места в новом, строящемся у нас на глазах мире. Конечно, мы обязаны держаться своих корней и чтить обычаи, завещанные предками. Но это не значит, что нельзя менять систему в целом. Нам нужно и должно ломать стереотипы, дабы… — донёсся вместе с ветром скучливый голос ректора.

К невероятному счастью Архи, обрывок лекции как донёсся до неё, так и унёсся прочь.

А чуть в стороне от дома, рядом с которым ведунья очнулась, каменным изваянием стояли хаш-эд с шавером.

«Мне кажется, табличка „Я и мой пёс“ у них под ногами смотрелась бы вполне органично!» — съязвил внутренний голос.

В принципе, ведунья не могла с ним не согласиться. Единственное, что слово «кот» больше соответствовало действительности. Но «пес» в данном случае подходило сильнее. Потому что Ирраш присел на корточки рядом со стоящим Даном. А поскольку оба тоже облачились в меха на голое тело, то и вид у них был соответствующий.

И если бы речь шла о ком-нибудь другом, то Арха бы поклялась, будто морда у шавера выглядела смущённой. Если не сказать сконфуженной. Но поскольку речь шла об Ирраше, то стоило просто сказать, что мина у него была странная. А вот рогатый олицетворял самого себя — до крайней степени мрачного лорда.

— Не-а, — покачала головой Арха, — даже не надейтесь.

— На что? — буркнуло Его лордство.

— С криками не побегу, визжать не собираюсь, в обмороки падать… — тут ведунье пришлось осечься, но правильная формулировка все равно была найдена, — … больше падать не буду. Это я просто от неожиданности.

Ирраш досадливо сплюнул. Видимо, надежда в темной душе шавера все-таки теплилась. Зато в слова лекарки он поверил сразу, в отличие от хаш-эда. Арха тяжело вздохнула. Честно говоря, уговаривать упрямого лорда, что он ей нужен таким, какой есть, начинало надоедать.

— Дан, я вообще-то, в курсе, что у демонов истинный облик имеется. Хоть у меня по истинной анатомии, кажется, «неуд» наклёвывается. Но, в общем, в курсе я. Даже картинки видела. Конечно, вживую, да ещё при свете дня это… впечатляет, — лекарка уставилась на свои колени, перебирая длинный мех на плаще. Чего уж там говорить, впечатление было ещё то! — И страшно. До жути страшно. Но это ведь не ты на самом-то деле.

— Это я, — пытаясь изобразить собой грозовую тучу, отрезал демон.

— Нет, ну, понятно, что ты. Только не совсем. Ну вот, к примеру, ты когда ешь, думаешь о том, что мясо превратиться в… э-э-э… Ну, во что, в конце концов, превращается еда?